– Ты что, пошла туда одна?! – восклицаю я изумленно, не в силах поверить во всю эту историю. Надин всегда была такой тихоней. Обычно по вечерам она сидела запершись в комнате и слушала свою чудаковатую музыку. И никогда никуда не выбиралась.

– Ну и как, удачное вышло свидание? – спрашивает Магда.

– Честно говоря, я даже не ожидала, что все так сложится. Во-первых, мне было дико страшно идти туда одной. А во-вторых, я была уверена, что меня не пустят в паб, потому что я еще не доросла.

– Почему ты мне не позвонила? – возмущается Магда. – Я бы пошла с тобой.

– Да, но он мог бы на это не согласиться. Или запал бы на тебя, а про меня забыл, – говорит Надин.

Магда с пониманием кивает.

– Я думала, что загляну совсем ненадолго, посмотрю одним глазком и в случае чего быстренько смоюсь домой. Но когда я туда пришла, он меня уже ждал, заплатил за вход на концерт, а после проводил домой. До угла улицы. Дальше я ему не разрешила, а то мама с папой могли увидеть. А еще мы договорились встретиться снова в следующую субботу – так что можно я скажу родителям, что пойду к тебе, а, Элли?

– Конечно, без проблем, – машинально отвечаю я.

– А какой он? – интересуется Магда.

– Просто супер. Темные волосы, темные глаза, модный прикид.

– Ты сказала ему, сколько тебе лет? – спрашиваю я.

– Не сразу. Я соврала, что мне пятнадцать. И он сказал: «Что ж, почти взрослая», – хихикает Надин.

– О боже, – закатывает глаза Магда.

– Да, но потом, когда я говорила ему про вас, то сказала, что дружу с Элли чуть ли не с рождения, а с Магдой все два года средней школы, и только тогда поняла, что прокололась. Лиам меня, конечно, раскусил и отругал понарошку. Вообще-то он не против, что мне только тринадцать. Тем более что уже почти четырнадцать. Он говорит, что я выгляжу старше своих лет.

– Ясно, – говорит Магда. – Вы уже целовались?

– Сто раз.

– Что, прямо рот в рот?

– Естественно, – как ни в чем не бывало отвечает Надин. – Он потрясно целуется.

У меня отваливается челюсть. Раньше, когда мы с Надин обсуждали французские поцелуи, то всегда сходились на том, что облизывать у себя во рту чей-то язык – гадость несусветная.

– Но ведь ты говорила… – пытаюсь я возразить.

– Помню-помню, – смеется Надин, – но с Лиамом все по-другому.

– Классно было, правда? – приободряется Магда, которая уже не раз отчитывалась перед нами о своих любовных приключениях.

Надин смотрит на меня чуть ли не с жалостью.

– Вот увидишь, Элли, – говорит она мне, – когда у тебя появится собственный парень, ты все поймешь.

Ну все, приехали.

Мой рот открывается сам собой и начинает говорить помимо моей воли.

– Не беспокойся, у меня уже есть собственный парень, – выпаливаю я.

Надин смотрит на меня в изумлении.

Магда смотрит на меня в изумлении.

У меня такое впечатление, что я сама выпрыгнула из собственных очков и смотрю на себя в изумлении.

Что я сейчас сказала?

Что я наделала?

Зачем?

Но теперь уже ничего не изменишь…

И вот я слышу со стороны собственный голос, повествующий историю о парне, с которым познакомилась на каникулах в Уэльсе. Мой голос бодро треплется о том, как я встречала этого парня чуть ли не каждый день, но нам никак не представлялась возможность познакомиться до тех пор, пока хмурым дождливым днем мы случайно не встретились на романтических развалинах древнего замка.

– Мы буквально упали друг другу в объятия! – заключаю я.

А что, чистая правда.

Потом я говорю, что его зовут Дэн. Девчонки тут же спрашивают, сколько ему лет.

– Ну, вообще-то он не такой взрослый, как твой Лиам, Надин, – отвечаю я.

Что тоже правда.

– Так все-таки сколько ему лет? – допытывается Магда.

– Ему… пятнадцать, – говорю я.

Ну когда-то же ему исполнится пятнадцать… Годика через три.

– А как он выглядит? Красавчик? А одевается классно? – продолжает наседать Магда.

– О, он безумно симпатичный, – отвечаю я, оставляя все попытки придерживаться правды. – У него светлые волосы. И прикольная челка. А глаза темно-карие. И такой взгляд… В общем, мечта, а не парень. Одевается обычно, без наворотов. Джинсы, толстовки – по крайней мере, это он носил на каникулах. Жаль, конечно, что мы с ним встретились только под конец, но зато когда разговорились, было такое чувство, что мы всю жизнь знакомы.

– Вы с ним целовались? – спрашивает Надин.

– Увы, подходящего случая пока не представилось. С нами всегда поблизости были взрослые. Нам удалось уединиться ненадолго во время прощального пикника, но как только он потянулся ко мне, чтобы поцеловать, примчался Цыпа и все испортил. Честное слово!

– О чем это вы с таким пылом здесь распинаетесь, Элеонора?

О, черт, это миссис Хендерсон, которая успела переодеться в спортивный костюм и теперь несется в спортзал.

Я опускаю глаза, краснею как рак и изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не прыснуть со смеху.

– Это она о своем парне! – отвечает за меня Магда.

– Неужели? – закатывает глаза миссис Хендерсон. – Похоже, ни о чем другом вы разговаривать не умеете. У всех одно на уме. Тысячи умных, целеустремленных женщин двадцатого века десятилетиями боролись за то, чтобы дать вам возможность получать полноценное образование, расширять кругозор, а в результате вы сидите тут на лестнице и болтаете о мальчиках, вместо того чтобы думать об учебе.

– Вовсе нет, миссис Хендерсон, – возражает Магда. Но, как видно, зря.

– Немедленно закругляйте свои разговорчики. Завтра все трое останетесь после уроков, потому что звонок на урок, между прочим, прозвенел пять минут назад, а вы так увлеклись, что не заметили. А теперь марш в класс, немедленно!

Мы сломя голову несемся на урок. От учительницы по английскому получаем очередной нагоняй за опоздание. Так нечестно. Потому что лично я люблю английский. Это единственный предмет, в котором я что-то смыслю, кроме ИЗО конечно. Миссис Мэдли сверлит нас недовольным взглядом, потом долго отчитывает и рассаживает по разным концам класса. Я оказываюсь на первой парте.

В этом году мы будем проходить «Ромео и Джульетту». Все думают, что это скукотища. Но лично я люблю Шекспира. Мне нравится, как он подбирает слова, хотя половины из них я не понимаю. Начало и в самом деле довольно занудное, но чуть подальше, когда в первый раз появляется Джульетта, становится гораздо интереснее. Джульетте всего тринадцать лет, почти четырнадцать, так что она бы тоже могла учиться в девятом классе. Но, насколько я понимаю, мать и кормилица хотят поскорее выдать ее замуж.

Я пытаюсь представить себе, каково это – выйти замуж в тринадцать лет во времена Джульетты. Неплохо, должно быть, при наличии богатеньких родственников, готовых выплачивать за тебя ипотеку за итальянскую виллу, кучи слуг, которые стирают и гладят твои средневековые шмотки от Версаче и доставляют пиццу прямо в супружескую кровать с балдахином…

Вдруг я слышу, как миссис Мэдли выкрикивает мое имя, и едва не подпрыгиваю на месте.

– Элеонора Аллард! Помимо того что вы опоздали на мой урок на целых десять минут, вы еще и не слушаете! Да что с вами такое?

– Она влюбилась, миссис Мэдли, – снова отвечает за меня Магда. Интересно, она хоть когда-нибудь может помолчать?

Миссис Мэдли издает протяжный жалобный стон, в то время как весь класс покатывается со смеху.

Похоже, я снова влипла, и довольно серьезно. Я бешено шарю глазами по раскрытой передо мной странице и неожиданно вижу как нельзя лучше соответствующую моменту строчку.

– «Не поднимусь, паду под бременем любви», – цитирую я вслух.