Сентябрь Раззолочённые, но чахлые сады С соблазном пурпура на медленных недугах, И солнца поздний пыл в его коротких дугах, Невластный вылиться в душистые плоды. И желтый шелк ковров, и грубые следы, И понятая ложь последнего свиданья, И парков черные, бездонные пруды, Давно готовые для спелого страданья… Но сердцу чудится лишь красота утрат, Лишь упоение в завороженной силе; И тех, которые уж лотоса вкусили, Волнует вкрадчивый осенний аромат. Ноябрь
Как тускло пурпурное пламя, Как мертвы желтые утра! Как сеть ветвей в оконной раме Всё та ж сегодня, что вчера… Одна утеха, что местами Налет белил и серебра Мягчит пушистыми чертами Работу тонкую пера… В тумане солнце, как в неволе… Скорей бы сани, сумрак, поле, Следить круженье облаков, — Да, упиваясь медным свистом, В безбрежной зыбкости снегов Скользить по линиям волнистым… Ветер Люблю его, когда, сердит, Он поле ржи задернет флёром Иль нежным лётом бороздит Волну по розовым озерам; Когда грозит он кораблю И паруса свивает в жгутья; И шум зеленый я люблю, И облаков люблю лоскутья… Но мне милей в глуши садов Тот ветер теплый и игривый, Что хлещет жгучею крапивой По шапкам розовым дедо́в. Ненужные строфы Нет, не жемчужины, рожденные страданьем, Из жерла черного метала глубина: Тем до рожденья их отверженным созданьям Мне одному, увы! известна лишь цена… Как чахлая листва, пестрима увяданьем И безнадежностью небес позлащена, Они полны еще неясным ожиданьем, Но погребальная свеча уж зажжена. Без лиц и без речей разыгранная драма: Огонь под розами мучительно храним, И светозарный Бог из черной ниши храма… Он улыбается, он руки тянет к ним. И дети бледные Сомненья и Тревоги Идут к нему приять пурпуровые тоги. В дороге Перестал холодный дождь, Сизый пар по небу вьется, Но на пятна нив и рощ Точно блеск молочный льется. В этом чаяньи утра́ И предчувствии мороза Как у черного костра Мертвы линии обоза! Жеребячий дробный бег, Пробы первых свистов птичьих И кошмары снов мужичьих Под рогожами телег. Тошно сердцу моему От одних намеков шума: Всё бы молча в полутьму Уводила думу дума. Не сошла и тень с земли, Уж в дыму овины тонут Выпрямляясь, тихо стонут. Дед идет с сумой и бос, Нищета заводит повесть: О, мучительный вопрос! Наша совесть… Наша совесть. Среди нахлынувших воспоминаний 1 Перед закатом Гаснет небо голубое, На губах застыло слово; Каждым нервом жду отбоя Тихой музыки былого. Но помедли, день, врачуя Это сердце от разлада! Всё глазами взять хочу я Из темнеющего сада… Щетку желтую газона, На гряде цветок забытый, Разоренного балкона Остов, зеленью увитый. Топора обиды злые, Всё, чего уже не стало… Чтобы сердце, сны былые Узнавая, трепетало… 2 Под новой крышей Сквозь листву просвет оконный, Синью жгучею залит, И тихонько ветер сонный Волоса мне шевелит… Не доделан новый кокон, Точно трудные стихи: Ни дверей, ни даже окон Нет у пасынка стихий, Но зато по клетям сруба В темной зелени садов Сапожищи жизни грубо Не оставили следов, И жилец докучным шумом Мшистых стен не осквернил: Хорошо здесь тихим думам Литься в капельки чернил. ………………………. Схоронили пепелище Лунной ночью в забытье… Здравствуй, правнуков жилище, — И мое, и не мое! Трактир жизни Вкруг белеющей Психеи Те же фикусы торчат, Те же грустные лакеи, Тот же гам и тот же чад… Муть вина, нагие кости, Пепел стынущих сигар, На губах – отрава злости, В сердце – скуки перегар… Ночь давно снега одела, Но уйти ты не спешишь; Как в кошмаре, то и дело: «Алкоголь или гашиш?» А в сенях, поди, не жарко: Там, поднявши воротник, У плывущего огарка Счеты сводит гробовщик. |
