Данша по‑эльфийски стала просить пропустить их в Храм. Но стражница лишь качала головой и что‑то говорила.

‑ Она говорит, что чужакам, тем более вооруженным чужакам, не разрешается пересту‑пать порог Храма, ‑ разочаровано перевела Данша.

‑ Ничего, ‑ ответил Ваня, ‑ я полюбуюсь им снаружи.

Его не очень тянул в Храм. Но отказываться он по жизни не умел. Ему, обычно хватало просто внимательного взгляда, чтобы налюбоваться искусственной красотой. Красотой же природной он мог любоваться часами.

‑ Ну, пошли тогда к статуе Эллуны. Она здесь недалеко, ‑ предложила Данша.

Ваня кивнул, на статую он посмотрел бы с удовольствием. Очень интересно знать, как выглядит сама богиня. Они пошли по дороге, и Ваня спросил, вспомнив рассказ Данши.

‑ А расскажи о Лунной Гвардии.

‑ Эллуна составляет свою Гвардию из лучших воинов, когда либо живших во все времена. Они закованы в серебряные доспехи, отражающие любые магические и обычные удары. Гвардейцы разделены на боевые десятки. Каждая десятка имеет двух лучников, вооруженных луками, которые не знают промаха и пощады; трех алебардщиков, вооруженных всепроникающими алебардами; трех мечников, вооруженных всепроникающими двуручными мечами, и двух конных всадников, вооруженных не знающих поражений копьями.

‑ Ты же сказала, что они все не вернулись после той войны, ‑ напомнил Ваня. ‑ Как они могли умереть, если их доспехи непробиваемы?

‑ Тьма смогла найти какой‑то способ. Я не знаю какой именно, ‑ ответила Данша и указала на узкую улочку, отходящую от главной. ‑ Нам сюда.

Они свернули, и через пару поворотов вышли к обширной площади. В центре площади возвышалась пятиметровая скульптура. Женщина с длинными до земли волосами застыла мраморным изваянием. Руки она расставила, словно стараясь обнять всех в округе. У статуи отсутствовал рот, что придавало лицу богини тревожащею неестественность. Ваня приблизился к статуе. Ему казалось, что большие без зрачков глаза смотрели именно на него, хотя голова богини была высоко поднята. Ваня коснулся каменного платья Эллуны. Как волхв, он мог общаться с различными богами. Исключение составлял только Истинный Бог ‑ Господь, Творец, Создатель. У него много имен, но не факт, что хоть одно из них настоящее. Так или иначе, но Ваня мог говорить только с языческими богами, но не с Богом Истинным. Для полного разговора нужно было долго готовиться, но одного прикосновения к образу богини дало ему знать, что она действительно есть и что это не выдумка эльфов. Ваня не удивился, он давно уяснил, что есть исключительно то, во что веришь. Если веришь в магию, значит она есть. Если веришь в бога, значит он есть. И не важно во что ты веришь, но если веришь, значит оно есть. Тоже самое с тем, во что не веришь. Не веришь в чудеса, значит их нет. А если на твоих глазах совершается чудо, то это просто наука или какие‑нибудь факторы природы.

Данша стала рядом, внимательно глядя на действия Вани. Он с каждым прикосновением к образу богини передавал ей магическую дань. Это просто знак уважения и почтения. Магическая дань состояла из мизерного количества магии. Но этого богам хватало. Эта дань, подкрепленная верой, многократно умножалась в Обители соответствующего бога. Из этого и состояла их Сила. Если бы вера в богов исчезла, исчезли бы и они сами. Вернее ослабленные божества оставались бы в своих Обителях, но их магии не хватило бы ни на что великое.

Ваня опустил руку. Сейчас он сделал Эллуну на крупицу сильнее тем, что поверил в нее, хоть и того почтения, что имели эльфы, Ваня еще не достиг. Он повернулся к Данше.

‑ Пойдем дальше!?

‑ Ага, пошли, ‑ ответила Данша. ‑ Только давай сначала зайдем ко мне домой. Ты голо‑ден?

Ваня кивнул. Он давно уже испытывал волчий голод, но признаться как‑то постеснялся. Они пошли дальше по улице. Через пару минут они уже стояли перед домом Данши. К дому прилагался сад с полудюжиной деревьев. К одному из деревьев была привязана мишень.

‑ Это ты в нее стреляешь? ‑ спросил Ваня, кивая на мишень.

‑ Да, но я пока не научилась стрелять достаточно хорошо, ‑ ответила Данша.

‑ А где огневой рубеж?

‑ Что? ‑ не поняла Данша.

‑ Откуда ты стреляешь? ‑ поправился Ваня.

‑ От изгороди, ‑ ответила Данша.

Ваня оценил расстояние от изгороди до мишени и присвистнул. До мишени было ша‑гов тридцать. В сравнительно небольшую мишень он сам мог попасть только с двадцати шагов, и то если повезет. А эта мишень была только в полтора раза больше ладони. Он представлял себе, на что способны эльфы, но одно дело представлять, а другое ‑ видеть.

Они вошли в дом. Данша повела его через коридор в дверь. Они вошли в гостиную. На большом диване сидела эльфийка лет двадцати пяти ‑ двадцати шести и читала книгу. Услышав, что кто‑то вошел, она подняла голову. Ваня не понял ни слова из того, что она сказала. Эльфийка не могла его видеть ‑ он оставался за открытой дверью. Шокировать местных жителей человеком с двумя мечами не входило в его планы. Данша что‑то быст‑ро сказала матери. Та встревожилась, встала и подошла к двери. Увидев Ваню, она сделала то, чего Ваня ожидал в последнюю очередь: выхватила из рукава кинжал. Левой рукой она оттолкнула Даншу, правой замахнулась.

Застаный врасплох Иван едва успел отпрыгнуть. Данша что‑то кричала по‑эльфийски. Не говоря ни слова, Ваня выхватил из ножен Лунный Свет. Кинжал наткнулся на узкое лезвие серебряного меча. Ваня, даже не собираясь наносить удар, начал махать мечом во‑круг себя. Мать Данши уставилась на клинок. Ваня знал, что она не сможет отвести от него взгляд, пока меч снова не окажется в ножнах. Взглядом Ваня притянул к себе ее кин‑жал и, без паузы сунул Лунный Свет в ножны. В глазах эльфийки плясала ярость. Не кон‑кретно к Ване, а вообще ко всему роду человеческому.

‑ Я пришел с миром, ‑ сообщил потрясенный таким приемом Ваня. ‑ Я не имею ничего против эльфов. Если вы настаиваете, я уйду. Я не собираюсь вредить ни Вам, ни вашей дочери.

В гневе прекрасное лицо эльфийки превратилось в гримасу. В нем не осталось ничего того привлекательного, что было изначально. Словно подтверждая, что он пришел с ми‑ром, Ваня отдал кинжал и поднял пустые руки.

‑ С миром не приходят с оружием, ‑ ответила эльфийка. ‑ Смотри, что ты сделал с моей дочерью, человек.

Данша вся в слезах что‑то кричала.

‑ Это не я, а вы, ‑ ответил Ваня. ‑ Гостей не встречают с кинжалом в рукаве.

Эльфийка обняла Даншу и что‑то зашептала ей. Мало‑помалу Данша успокоилась. Она, словно извиняясь, посмотрела на Ваню. Тот ободряюще улыбнулся ей.

‑ Что ты здесь делаешь, человек, ‑ грозным тоном спросила эльфийка.

‑ Я пришел сюда вместе с моим учителем. О цели прибытия я сказать не могу.

‑ Ну и где твой учитель?

Ваня задумался. Говорить правду, вроде неудобно. Не говорить же, что он вместе с местным владыкой распивает эль. Ну а врать он не любил. Взвесив все за и против, Ваня ответил:

‑ Вспоминают вместе с вашим владыкой свои прошлые встречи.

‑ Данша, как тебя угораздило связаться с этим? ‑ обратилась мать к дочери.

Лицо Вани приняло отрешенное выражение. Одно дело, когда тебе грубят или когда тебя не замечают, но когда тебя просто смешивают с ничем, это малость задевает. Данше это тоже не понравилось. Она начала объяснять матери что к чему.

‑ Мам, ты нас не покормишь? ‑ наконец попросила она, завершив свой рассказ.

‑ Вас? ‑ подчеркнула эльфийка.

Данша так выразительно посмотрела на мать, что та передернулась.

‑ Ладно, проходите на кухню, ‑ сказала она недовольно.

Данша провела Ваню на кухню, усадила его за круглый стол. Сама села рядом.

‑ Прости мою маму, ‑ извинилась Данша. ‑ Я знала, что она не любит людей, но чтобы настолько.

‑ Ничего, ‑ ответил Ваня. ‑ Я и не ожидал, что все эльфы поголовно будут рады моему прибытию.

Данша улыбнулась. Она поставила в центр стола супницу. Ваня налил себе в тарелку супа и с удовольствием ел, стараясь не быть жадным. У Андрия им готовили домовые. Но они готовили скверно, так что Ваня, порой, сам брался за готовку.