– Уговорил, красноречивый, – улыбнулся Психолог. – Поклонник или нет, но работать и в самом деле надо. Итак, что мы имеем с гуся?

– Жир? – ядовито предположил Бес. Его пятачок аж лоснился от удовольствия – наконец-то он оказался лучше своего друга и наставника. Более профессиональным. Бес ужасно гордился собой и даже подумывал, не похвастаться ли таким великолепным достижением в конторе начальника, но вовремя вспомнил, что начальство не слишком одобряет дружеские отношения с людьми. Мало ли что можно сболтнуть в дружеской беседе. А их контора любит конфиденциальность.

– И жир тоже… – задумчиво протянул Психолог. – Значит, у нас на руках имеется проблема недолюбленного ребенка. И ты был прав, совершенно неважно на данном этапе – любили этого ребенка или нет. Главное, что она этой любви не чувствовала и искренне была убеждена, что ее не любят. Отвратительное ощущение.

– Я кое-что тебе скажу, мой друг, – вздохнул Бес. – Ты думаешь, что самое страшное там, у нас, это котлы, вилы, серные озера и прочие орудия пыток? Или – ледяная пустота, которую так живописно описал Данте? Ничего подобного! Самое ужасное – это когда ты не ощущаешь присутствия сам знаешь кого… Вы, люди, так привыкли к этому ощущению, что даже не замечаете его. И только лишившись его, спохватываетесь. И тогда вам холодно, страшно, одиноко…

– Такое впечатление, что ты тоскуешь по этому ощущению, – заметил Психолог. – Может, хочешь вернуться обратно? Говорят, что Он – прощает…

– Это немного похоже на то, как скучаешь по жене, с которой развелся давным-давно, – засмеялся Бес. – Дороги назад нет, у тебя уже другая жизнь, другая семья, но иногда ты вспоминаешь лучшие моменты, связанные с той, оставленной жизнью. И скучаешь по ним, хоть и не собираешься возвращаться. Ладно, давай ближе к телу. То бишь к твоей милейшей протеже. Подумай, каким растет ребенок, который постоянно чувствует себя одиноким. Представил?

– Ты хочешь сказать, что ощущения ребенка в такой ситуации подобны тому, что чувствуют люди, оказавшиеся вашими… хм… гостями? – удивился Психолог.

– Ты сам это сказал, – кивнул Бес. – Ведь ребенок не знает другой любви, кроме любви родителей. А если он ее не чувствует? Если он ощущает постоянное одиночество, считает, что его никто не понимает, не ценит, не любит? Что с ним происходит?

– Каждый реагирует по-своему. В нашем случае мы имеем внутренний конфликт, сочетание страха и гнева. С одной стороны – страх перед родительской нелюбовью и семейной отверженностью, с другой стороны – гнев на родителей, на семью за эту отверженность и отсутствие любви. Отсюда, кстати, и заикание – результат имеющегося внутреннего конфликта. Между прочим, она очень завидовала сестре. У сестры было все то, чего она хотела для себя: красота и любовь родителей. Если вспомнить о Треугольнике Судьбы – спасибо, кстати, что напомнил, – то получается, что по отношению к сестре она становится в позицию Преследователя, делая ее Жертвой. И, конечно же, сама перемещается в позицию Жертвы по отношению к родителям, точнее – к отцу, который становится Преследователем.

– Значит, недолюбленный ребенок? – уточнил Бес.

– Исходя из той информации, что имеется сейчас, да, – кивнул Психолог. – Но не думаю, что все так просто. Хотя несомненно, что этот несчастный ребенок, который считал, что никому не нужен, остался с ней на всю жизнь.

– Откуда такие выводы? – удивился Бес. – Вполне уверенная в себе дама, довольно острая на язык. Настолько острая, что ее языка боялись все. А ты говоришь о ней, как о маленькой девочке, которая потерялась в теле взрослого человека.

– Так оно и есть, – улыбнулся Психолог. – Вот ты говоришь – острая на язык. А ты обратил внимание на то, какого рода выражения она использует, высказывая кому-либо отрицательное отношение? Практически всегда – детские. Любимое слово – жопа. Употребляет его с завидной регулярностью. Прямо как ребенок.

– Вообще-то да… – протянул Бес и подумал, что хвастаться своими успехами рановато. Надо бы еще подучить теорию и надежнее посадить приятеля в лужу.

– Когда один взрослый человек, обращаясь к другому, говорит: «Ты – какашка!» – он фактически обращается к тому ребенку, который живет внутри каждого взрослого. И подобным обращением не просто отказывает оппоненту во «взрослом» статусе, а говорит: «Ты – щенок и сопляк, твой интеллект остановился в развитии еще в младенческом возрасте, ты даже не смог дорасти до приличного дерьма, а так и остался маленькой гнусной какашкой». И это, конечно, ужасно оскорбительно и обидно. Когда же что-то подобное говорит один ребенок другому, он даже не слишком обижает. Ведь дети в возрасте «какашкиных» оскорблений еще не претендуют на то, чтобы называться взрослыми.

– И ты хочешь сказать, что в данном случае мы не имеем дело с перекрестной транзакцией? – уточнил Бес. – То есть нет обращения взрослого к ребенку, а есть обращение одного ребенка к другому? И соответствующий отклик. Прямая транзакция?

– Ни в коем случае. Как раз вся проблема отношений именно в том, что транзакция является перекрестной. С одной стороны – обращение одного ребенка к другому, но слышит это обращение и реагирует на него взрослый. Даже, скорее, родительская компонента личности. И эта компонента обращается к другому взрослому или родителю, считая, что общается именно с ним. Но попадает все к тому же ребенку, который сказал «Ты – жопа!». Вот и обиды, обвинения в грубости и хамстве.

– Теперь-то у тебя все сложилось? Больше не удивляешься противоречиям? – поинтересовался Бес, сладко потягиваясь. Он чувствовал приятную усталость, как после хорошо выполненной работы.

– Как сказать… – пожал плечами Психолог. – Я думаю, что это – только верхушка айсберга. И нужно копать дальше. Доверяться первому впечатлению можно, но и проверить его не мешает. Особенно в этом случае.

– А что такого особенного в этом случае? – насторожился Бес.

– А то, что она стала великой актрисой, несмотря на полное отсутствие данных к этому. Несмотря на убежденность в своей некрасивости, и даже несмотря на заикание! Много ты знаешь людей, страдающих комплексом недолюбленного ребенка, заикающихся и при этом ставшими великими артистами?

– Уел! – захохотал Бес. – Нокаут. Ученых – знаю. Даже бизнесменов знаю. А вот с актерами и в самом деле туговато. Не тот набор данных. У актеров множество разных комплексов, но не этот. По крайней мере не в таком виде.

– Значит, работаем дальше, – подвел итог беседе Психолог. – В Треугольнике Судьбы три вершины. Пока мы видим две: Преследователь и Жертва. А где же Спасатель?

– Я к тебе еще загляну, – пообещал Бес и традиционно щелкнул пальцами. Проскочила фиолетовая молния, и Бес исчез, оставив лишь лесной аромат, к которому примешивался явственный запах сероводорода.

– А ароматерапия ему еще не вполне дается, – фыркнул Психолог и распахнул окно.

– Вы любите животных? – неожиданно спросила Раневская.

– Смотря каких, – признался Психолог. – Например, собаки мне нравятся больше, чем кошки.

– Нет, я имею в виду просто животных. Диких, – пояснила Раневская. – Не тех, которые считаются друзьями человека, разделяют нашу жизнь. А вот просто животных, как часть дикой природы.

– Как-то не задумывался, – ответил Психолог. – Помню, в детстве с удовольствием смотрел передачу «В мире животных». Очень нравилось. Но любить? Наверное, я их недостаточно знаю и уж совсем мало понимаю, чтобы действительно любить. Хотя когда читал «Рассказы о животных» Сетон-Томпсона, то очень любил всех четвероногих героев, что домашних, что диких. А почему вы спросили?

– Вам приходилось бывать в зверинцах? – Раневская сморщилась. – Не в зоопарках, вроде того, что в Москве, где просторные вольеры, хороший уход за животными. А вот в передвижных зверинцах. Где грязь, вонь, тесные клетки, облезлая шерсть…

Психолог кивнул. В детстве его водили в такие зверинцы, и он помнил мучительное чувство тошноты от отвратительного запаха, помет, смешанный с опилками, раскисающий в мокром снегу под ногами, – почему-то все эти походы были зимой, – посеревшую от грязи маленькую лису, забившуюся в угол клетки и скалящую оттуда зубы… Выходя из зверинца, он всегда испытывал облегчение, а пирожное, которое ему потом покупал отец, воспринимал как награду за то, что выдержал этот поход без слез и нытья.