Пока мы размеренно шевелили лапами, моя солнечная супруга уже скрылась в конце длинного коридора, именно там находилась комната Лучезары и Василины. Я думал, что мы последуем туда же, но у Золотухи на этот счет было свое мнение, с которым не считаться в данной ситуации было просто невозможно. Наверное, рыжая просто забыла, что именно я провожу общую координацию наших действий, и решительно направилась назад, к кабинету. Спорить с ней я не стал. Во-первых, бесполезно, а во-вторых, если бы не она, я бы до сих пор мучился от нелепых подозрений и дурацких мыслей. Надеюсь, она и сейчас знает, что делает.

С Шариком мы столкнулись буквально нос к носу. Лохматый до того торопился нам навстречу, что чуть не сшиб нас с лап, выскочив из-за угла. Золотуха недовольно заворчала и вопросительно уставилась на супруга. Тот, в свою очередь, ласково лизнул свою ненаглядную в ушибленный нос и только после этого отрицательно мотнул головой, мол, как ни старался, так ничего и не нашел.

Жаль, я очень рассчитывал на кабинет. Ну да ничего, будем продолжать поиски, в тереме осталось еще много потайных мест, которые Азнавур мог бы использовать в качестве схрона. И хотя я уже сильно сомневался в успехе нашего мероприятия, тем не менее собирался довести его до логического конца, хотя бы для очистки совести.

– Папа, а не пора ли нам поговорить? – неожиданно услышал я шепот прямо над головой.

– По-моему, пора!

Я даже мявкнуть не успел, как чьи-то ловкие руки выудили меня из-под Золотухи и я оказался в объятиях у Василины. Лучезара стояла рядом, осуждающе рассматривая мою сомнительную внешность. Не говоря ни слова, девчонки ломанулись по темным коридорам по направлению к своей комнате. Маршрут они выбрали кривой и более длинный, зато он не проходил мимо спальни, где несолоно хлебавши маялся самозванец.

По пути я не спорил, не сопротивлялся и не пытался что-то объяснить – просто философски молчал. Для начала нужно разобраться в происходящем, осмотреться, а уже потом вырабатывать линию поведения. Очередной поворот, спальня лисят, и в следующее мгновение вся наша компания (естественно, включая собак) ввалилась внутрь. Дверь за нами закрылась, противно скрежетнул засов.

– Я что-то не поняла, где вас носит? Ночь на дворе, а вы еще не в постели, – раздался недовольный голос Селистены. – Барсик нашелся – это, конечно, хорошо, но все равно не повод, чтобы не ложиться спать.

Увидев мать в своей спальне, лисята так и сели. Судя по их реакции, ее появление было для них полнейшей неожиданностью.

– Опа, приехали, – выдала Василина, покрепче прижимая меня к себе.

– Мам, а что ты, собственно, тут делаешь? – не осталась в стороне Лучезара.

От такой наглости Селистена до того растерялась, что не нашла ничего лучше, как залиться густой красной краской.

– Переночевать у вас хочу, – промямлила она.

Лисята переглянулись и хором подвели итог:

– Возможно, у нас проблемы!

Совершенно не обращая внимания на ошарашенную Селистену, Василина осторожно положила меня на свою кровать и уединилась с Лучезарой в дальнем углу детской. Судя по бурной жестикуляции обеих девчонок, страсти там кипели нешуточные. Время от времени близняшки поочередно бросали выразительные взгляды то на меня, то на родную мать.

Мне ничего не оставалось, как поудобнее улечься на мягкой перине и наблюдать разыгравшийся спектакль. Его режиссером был не я и время своего выхода не знал. Честно говоря, даже не было понятно, куда повернет действие на сцене. А пока со стороны можно спокойно посмотреть на игру остальной труппы.

Селистена, сбитая с толку поведением лисят, также голоса не подавала.

Наконец, судя по довольному смешку и вздернутым двум конопатым носикам, стало понятно, что девчонки пришли к какому-то решению. Что ж, посмотрим, куда их занесет на этот раз.

– Шарик, Золотуха, лягте на пороге, никого не впускать и не выпускать! – тоном, не терпящим возражений, заявила Лучезара.

Собаки повиновались в тот же миг и заняли позицию у двери.

– Мама, прежде чем мы начнем говорить, ты должна дать нам слово, – обратилась Василина к матери.

– И, что бы ни произошло, это слово ты должна сдержать, – подключилась Лучезара.

– Могу я поинтересоваться, что же я должна пообещать? – совсем оробела Селистена.

– Что не будешь орать, – торжественно провозгласила старшая из сестер.

– А также кричать, вопить, верещать и вообще пользоваться своим голосом на повышенных тонах, – внесла свою лепту младшая.

– Также нежелательно битье посуды, поломка мебели и рукоприкладство.

– Поверь, мама, дело слишком важное, и мы просим не так уж и много.

Девчонки замолчали, и все мы обратили свои взоры на Селистену. Моя незабвенная, похоже, уже смирилась с мыслью, что разобраться в происходящем пока не в состоянии, и согласилась довольно быстро.

– Ладно, даю слово, что сегодня кричать не буду, да и ругаться тоже. Но вот завтра…

– О том, чтобы не ругаться, мы не просили, – корректно поправили мать лисята, – мы же не звери какие– ставить заведомо невыполнимые условия. Можешь ругаться, но шепотом.

Окончательно и бесповоротно сбитой с толку Селистене ничего не оставалось, как согласиться со всем списком требований.

– Рассказывайте, что вы на этот раз натворили, – сдалась она и вопросительно уставилась на дочек.

– Мамочка, ты, наверное, очень удивишься, но на этот раз мы тут ровным счетом ни при чем, – отрапортовали девчонки, а я боязливо поежился.

– Хватит болтать, переходите сразу к главному, – нахмурилась Селистена.

– Как скажешь, мамочка, – просто ангельским голоском смиренно пролепетала Лучезара, – к главному так к главному.

– Дело в том, что на данный момент ты замужем за котом.

Фу, грубо и неэстетично. Я, конечно, понимаю, им приятно, что всю эту кашу заварили не они, а их заслуженный отец, но не до такой же степени. Можно было сказать что-то вроде: этот милый (неужели я это говорю про Барсика?) и немножко поцарапанный котик и есть твой муж, Даромир.

– И вы считаете, что я поверю в такую ерунду? – усталым голосом ответила Селистена.

– Нам ты, конечно, не поверишь, – охотно согласилась Лучезара, – но вот ему…

И тут сестры дружно указали на меня. Солнечная грустно улыбнулась, выразительно покрутила пальцем у виска и кинула на меня беглый взгляд. То есть он поначалу был беглым, а вот после того момента, как наши глаза встретились, он стал очень даже внимательным. Мне оставалось только развести лапами и пожать плечами. Мол, я, конечно, дико извиняюсь, но действительно по своей сути являюсь твоим мужем.

Доходило до нее долго. Сперва побелели и поджались губы, потом вспыхнули зеленые глаза, щеки покрыл густой румянец, и, наконец, запылали конопушки на носу.

– Мама, ты обещала вести себя тихо, – на всякий случай уточнила Василина.

– Помню, доченька, я его сейчас по-тихому.

С этими словами, словно разъяренная кошка, она метнулась ко мне. Увернуться я не успел. Уже в который раз за день спасла меня Золотуха, правда, на этот раз сделала это бессознательно. Она просто очень кстати оказалась в то время и в том месте, куда я приземлился после памятного удара. Опухающее прямо на глазах ухо нещадно болело, но расслабляться было рано, наш разговор с моей рыжеволосой и очень горячей супругой был еще не закончен.

Удивительное дело, но свое слово мелкая сдержала и вопила исключительно шепотом. Да-да, не удивляйтесь, это происходило именно так.

– Мерзавец, подлец, негодяй! – не унималась мелкая, пытаясь меня поймать за шкирку.

Как вы понимаете, сидеть на месте и ждать, пока меня отловят, словно нашкодившего кота, я не собирался, и со всех лап бросился от нее удирать.

– Солнышко, я все тебе объясню! – попытался я вставить хоть слово.

– Гад, я сплю в одной кровати неизвестно с кем, а он в кошачьей шкуре развлекается! – вовсе не слушала меня Селистена, на этот раз предприняв попытку сбить меня с карниза тапочкой. Ха, промазала, конечно!