С этими словами, вспоминая прежний опыт, я жутко оскалился (это я считал, что жутко, а что уж было на самом деле, не знаю), как мог, зарычал (кошачья глотка для чего не слишком-то подходит) и со всей силы впился этому Фоме неверующему за лапу.

А визгу-то, визгу… Скажите на милость, какие мы нежные! Прямо не первый княжеский кобель (совершенно официальный титул Шарика), а щенок мокрогубый.

Но этот щенок-переросток перестал вопить, внимательно на меня посмотрел и… И заключил меня в свои объятия, да так, что у меня кости захрустели с характерным звуком. Такого проявления братской любви ему оказалось мало, и Шарик смачно облизал меня. Так как язык у него оказался чуть меньше совковой лопаты, можно считать, что я заодно умылся.

– Да пусти ты, монстр лохматый, – только и успел мявкнуть я, всеми лапами отбиваясь от запоздалого проявления дружеской любви.

– Рр-ре? – раздалось удивленно-взволнованное рычание за спиной.

Ну да, это оказалась Золотуха, причем настолько не вовремя, что хуже не придумаешь. Даже боюсь представить, что она подумала о законном супруге, застукав его обнимающим кота, причем мужского рода. Это уже попахивает таким извращением, что лично я не хочу иметь с ним ничего общего. Я женатый человек, отец двоих детей, колдун и к тому же боярин. Так что лучше-ка отползу в сторонку и послежу, как это Шарик будет выкручиваться. В конце концов, я вон сколько перед ним распинался, теперь его очередь поработать языком.

Так как места в будке было мало, то отношения лохматые друзья рода человеческого предпочли выяснять на свежем воздухе. Ох и страсти кипели на моих глазах! Тут было все: ревность, необоснованные обвинения, задетое самолюбие, лапоприкладство и, разумеется, слезы. Наконец здравый смысл победил, Золотуха повинилась за нелепые подозрения, и вся наша странная компания собралась на совещание в многострадальной будке Шарика. Троим нам там было необычайно тесно, и свои соображения я излагал, стоя практически на головах барбосов. Ничего, это даже полезно для сплачивания наших рядов.

Когда из собачьей будки на волю выбрались три лохматые тени, уже начало смеркаться. Теперь это был не мститель-одиночка, а слаженный диверсионно-разведывательный отряд. Так уж получилось, что в такой вот щекотливой ситуации в тереме я смог положиться только на лохматых его обитателей. Почему, спросите вы? А на кого еще? Кто поверит, что я – это не я, а побитый жизнью Барсик? Как я ни старался хоть в мыслях завербовать себе союзников, но так ни к чему и не пришел. Что говорить об остальных, если даже Сима не признала в Даромире подмены.

Честно говоря, очень хотелось плюнуть на все, рвануть со всех лап в терем, найти Селистену и прыгнуть ей на грудь. Возможно, она даже не сразу меня пришибет, а позволит высказаться, но вся эта процедура будет весьма шумной и чувствительной. Рассчитывать при таком раскладе на внезапность не приходится, а ведь это практически единственный мой козырь, заботливо сберегаемый для предстоящей встречи с Азнавуром.

Еще можно было попытаться подкараулить Селистену вне терема и пообщаться на нейтральной территории, но на воплощение этого плана нужно довольно много времени плюс везение. И если с последним у меня все в порядке, то первого явно не хватало. В любой момент мой противник может добиться намеченной цели и исчезнуть из города, а с ним, соответственно, исчезнет перспектива расставить все по своим местам.

Как бы то ни было, но решение принято, действуем утвержденным составом. Барсик уже не один, нас четверо! Я – координатор, руководитель и организатор нашего маленького отряда, а заодно его боевая часть. Сантана– спец по мудреному иноземному колдовству и наипервейший специалист по интригам и каверзам. Шарик на пару с Золотухой – группа прикрытия.

Вот с этой группой мы и пошли на дело. Передвигались по заранее отработанной схеме. Впереди Шарик, шагах в пяти позади – Золотуха, я, соответственно, в тех же пяти шагах, но под ней. А что, замечательное место! Тепло, мягко, а главное, надежно. После многочисленных родов (Шарик-проказник!) Золотуха раздобрела, и под ее масштабными габаритами я чувствовал себя в абсолютной безопасности. А густая рыжая шерсть, спускавшаяся чуть не до земли, скрывала меня от посторонних глаз. Колокольчик опасности не переставая позвякивал в моей голове, с тех пор как я приблизился к терему, и на этот звук я уже перестал обращать внимание. Я и так прекрасно осознавал, что рискую жизнью, так чего лишний раз на это отвлекаться.

Задача, поставленная мною перед собаками, была максимально понятна – нужно отыскать то, что осталось от старого Азнавура. Как? Честно говоря, не знаю. Я надеялся на свою удачу, проницательность Золотухи и удивительный нюх Шарика. Но даже такой замечательный набор не давал нам надежды на простую прогулку на сон грядущий. Сами понимаете, глупо рассчитывать на то, что за дверкой какой-либо кладовки или чулана мы обнаружим неживого, но и не мертвого Азнавура лежащим на полочке. Скорее всего, противник применил колдовство и упрятал свой истинный облик в какой-либо предмет. Он должен быть небольшим, находиться всегда под рукой и не привлекать к себе внимание окружающих. Именно поэтому на инструктаже, который проводился мною в будке, я попросил ребят больше довериться чутью, нежели глазам.

От идей осмотреть подворье я отказался сразу. Трудно представить, что колдун спрячет самого себя где-нибудь в конюшне или, скажем, в бане. Он слишком дорожит своим истинным обликом, чтобы оставить его без присмотра. Необходимый нам предмет наверняка скрыт в тереме, причем, скорее всего, в рабочем кабинете или спальне. В местах, где посторонние люди не появляются.

Однако для очистки совести мы решили начать осмотр дома с первого этажа. Это была вотчина Кузьминичны, тут находились кухня, кладовые и прочие хозяйственные помещения. Время уже было позднее, с ужином давно покончили, все слуги отпущены, стало быть, мешать нам особо некому. Шарик толкнул лапой входную дверь, и мы с Золотухой последовали за ним.

Как же было больно и, главное, обидно вступить в свой собственный дом не хозяином, а крылатым котом сомнительной внешности и с расцарапанной мор… с расцарапанным лицом. Однако давать волю нахлынувшим чувствам я не собирался. Вот покончу с этим делом, тогда и пожалею себя со всей прилежностью. А пока берегись, Азнавур, твоя смерть уже ступила на мягких лапах на тропу войны. Так же тихо и незаметно она подберется к тебе на расстояние удара, осторожно похлопает по плечу и скажет ласково: «Пора, Азнавурушка, пора, погань импортная, загостился ты на этом свете, пора и честь знать».

От этой мысли мне стало тепло и приятно. Я так и представил, как поднимаю посох, читаю заклинание…

– Ай, больно же!

Видимо замечтавшись, я сбился с ритма и в тот момент, когда Золотуха остановилась, как ни в чем не бывало продолжил движение. Остановила рыжая меня очень просто, но совершенно негуманно – цапнула за хвост.

Спустя мгновение подле нас уже оказался Шарик и с размаху залепил мне затрещину. Под действием такого мощного аргумента и в связи с разницей в весе я словно мячик отлетел назад, под пузо Золотухи. Я уже хотел было выбраться оттуда и высказать все, что думаю о подобном отношении к котам вообще и ко мне в частности, но Золотуха просто легла на пол, придавив меня всей своей массой. И мне уже было не до выяснения отношений, все силы я бросил на то, чтобы не оказаться раздавленным.

– Вроде кричал кто? – раздался голос Фрола прямо надо мной.

– Показалось, – вторил ему голос брата, – нет тут никого, кроме собак.

– Ну на нет и суда нет, – охотно согласился ратник, и братья прошествовали мимо, ворча себе под нос что-то насчет неугомонного Даромира и мании преследования.

Как только голоса смолкли, Золотуха поднялась и даже помогла отлепить от пола то, что от меня осталось. Некоторое время понадобилось, чтобы восстановить дыхание, и уже после этого я от души поблагодарил своих лохматых друзей. Обошлись они со мной, конечно, грубо, но эффективно. Ребята были совершенно правы: показываться на глаза ратникам мне не стоило, до поры до времени меня вообще никто не должен видеть. Весть о пропавшем и неожиданном вернувшемся Барсике могла долететь и до ушей Азнавура.