Тут он попал в точку, но у Боба был железный мотив. Кому еще кроме Боба нужно убивать девушку? Так я и сказал старине Брауну. Он снял шлем и стал протирать его изнутри носовым платком.

– А вы не думаете, мистер Уэллс, – спросил он, – что убить мог отец ребенка?

– Да, наверное. Правда, с другой стороны, ребенку уже больше недели, то есть он уже, образно выражаясь, не кот в мешке. Обычно в таких случаях женщину убивают, пока не успела родить, правда ведь?

– Да ну? Так или иначе, мистер Уэллс, я буду держать и уши, и глаза открытыми. У нас много чего странного творится; нельзя же все списывать на Боба Кэнди. Во-первых, у него и мозгов-то не хватит, во-вторых, у него нет сообщников. Я насчет нападения на викария.

Да уж, если говорить о мозгах бедняги Боба, то и тут всё против него. Достаточно вспомнить его беглого сумасшедшего предка. Душить молодых женщин – самое подходящее занятие для психа, и тут родословная Боба Кэнди говорит отнюдь не в его пользу.

На второй неделе августа, обходя прихожан, я встретил миссис Брэдли.

Она шла, опустив очи долу, и не замечала меня, пока я ее не поприветствовал.

– Добрый вечер!

– Ах, вот вы где, – очень деловито начала она.

Я огляделся в поисках помощи, но никого не увидел.

– Вы мне нужны. – Миссис Брэдли сверлила меня страшным взглядом василиска. – Познакомьте меня с некоторыми здешними семьями. Например, со славным малышом Эдви Дэвидом Бертом. Вы с ним дружны?

Можно было и так сказать. Берт самоотверженно исполнял роль ведущего в игре в кокосы во время моего вынужденного отсутствия. Отличный парень этот Берт.

– А что такое? – осторожно поинтересовался я.

– Я иду по следу убийцы, и мне нужно убрать с пути все лишнее.

– Включая Берта? – с деланной веселостью спросил я.

– Включая забавного малыша Берта, – серьезно ответила миссис Брэдли, беря меня за рукав. И добавила с коварной улыбкой: – Вы, констебль Браун и я – мы предадим убийцу в руки правосудия.

– Вы хотите сказать…

– Мне требуется ваше содействие. Я не справлюсь без вашей бесценной помощи, мой мальчик. Кого все в деревне уважают, как не молодого и серьезного помощника викария? Кого все любят, как не симпатичного молодого оболтуса, не слишком ученого, не успевшего ни разу даже поссориться с начальством? – Миссис Брэдли весело взвизгнула, отпустила мой рукав и ткнула пальцем в ребро.

– Вы верите, что убил Боб Кэнди? – поинтересовалась она.

– Нет, – честно признался я. – Уверен, что не он.

И отодвинулся подальше от ее хищной лапки.

– Тогда – по коням! – И миссис Брэдли взяла меня за локоть. – К дому Берта – «шпоры, седло, на коня – и вперед!»[5]

Берта дома не оказалось, но это ничуть не обескуражило мою энергичную спутницу.

– Ничего страшного. Пойдем поговорим с мистером и миссис Гэтти. Мне просто не терпится задать нашей милой парочке несколько вопросов.

Мистер и миссис Гэтти были дома. Он обрезал засохшие розы, она подстригала газон. Увидев нас, оба бросили работу и подошли поздороваться.

– Мы насчет убийства, – сообщила миссис Брэдли. – Надеюсь, такие уважаемые люди, как вы, не откажутся подписать петицию в защиту бедного Боба Кэнди?

– Против него еще даже обвинение не выдвинули, – возразил коротышка Гэтти.

– Нужно подготовиться заранее, – торжественно пояснила миссис Брэдли. – Идемте в дом и подпишем. Это недолго. Пойдемте с нами, мистер Уэллс. Засвидетельствуете подписи.

– Петицию составила миссис Куттс, – сказала она Гэтти, который, положив ножницы и рабочие перчатки в тачку, шел следом за нами к дому. На двери своего угрюмого жилища он взирал с неудовольствием.

– Никак не уговорю Элизу переехать, – заявил он. – Терпеть этот чертов дом не могу и боюсь, но она к нему очень привязана.

Его замечание меня просто ошеломило. В деревне никто не сомневался, что нервы миссис Гэтти совершенно расстроены именно из-за того, что она живет в бывшей клинике для душевнобольных. И теперь, услышав, что, оказывается, все наоборот – мистер Гэтти нервничает из-за дома, а миссис Гэтти желает в нем жить, – я был потрясен и уже хотел возразить, но миссис Брэдли меня опередила:

– А я думала, вашей жене этот дом не нравится.

– Никоим образом. Так где ваша петиция? – И он улыбнулся. Да, вылитый волк, ничего не скажешь. Меня вдруг осенило:

– Скажите, а не вы были на крыше Бунгало в ту ночь?

Гэтти смутился, но не замедлил ответить:

– Я, мистер Уэллс.

– Ну и ну – вот все, что я могу сказать.

– Что-что вы можете сказать? – переспросила миссис Брэдли, одаривая меня не слишком сердечным взглядом, который я смело встретил. Она меня как будто хотела запугать!

– Я имел в виду – он мог кого-нибудь убить, – пролепетал я. Мне хотелось как-то умилостивить спутницу, ибо смотрела она уже свирепо. А еще очень хотелось – просто не терпелось – выяснить, чего ради Гэтти швырялся черепицей.

– Так в чем же дело? – сурово спросил я.

Гэтти вдруг как-то сник, словно ростом меньше стал. У меня-то рост пять футов и одиннадцать дюймов – без обуви.

– Это Берт виноват, – вымолвил он, слегка покраснев. – Не нужно было меня запирать. Я и думать не думал, что он сыграет со мной такую шутку.

Я едва не вскрикнул от удивления, но тут миссис Брэдли нечаянно выбила из рук Гэтти ручку, и все мы нагнулись и стали ее искать. Прошло немало времени (подозреваю, что ручка была у миссис Брэдли, поскольку она в конце концов и передала ее хозяину). Затем она протянула ему лист, на котором уже стояло несколько подписей, и он вписал свое имя. Мы помахали на прощание миссис Гэтти и вышли на дорогу.

– Когда-нибудь, – задумчиво молвила миссис Брэдли, – нужно будет заняться изучением лжи как таковой. Интересно, почему лжет миссис Гэтти? Из страха, ради спокойствия или же просто развлекается?

– А она лжет?

– Несомненно. И кстати, молодой человек, если вы и вправду желаете помочь, не задавайте вопросов людям, с которыми я беседую. Так вы мне все испортите. Расскажите-ка подробнее о происшествии в Бунгало.

– Про Гэтти? – уточнил я.

– Про Гэтти. Приятно знать, что это был не разбойник. И поподробнее, пожалуйста.

Я рассказал ей все от начала до конца.

– Мне нужно вернуться в Моут-Хаус, – заявила она. – Следует уточнить кое-какие детали. А вы, мой мальчик, побудьте здесь.

– Я – с вами.

Миссис Брэдли казалась такой хрупкой, а этот Гэтти с волчьей улыбкой доверия у меня не вызывал.

Теперь супруги поменялись местами: он подстригал газон, а она занималась розами.

– О, крокодил и козлик опять пришли! – сообщила миссис Гэтти мужу. Он оставил газонокосилку и подошел.

Я невольно восхитился манерой миссис Брэдли вести беседу. Она без предисловий спросила:

– Так как, говорите, вы попали в часовню?

– Меня затащили туда Берт и его слуга.

Я едва не поперхнулся. Раньше он говорил, что заключил пари! Видно, уже позабыл. Выходит, перед нами сразу два лжеца!

– А почему? – поинтересовалась миссис Брэдли. – Вы ему чем-то досадили?

– Не думаю. Наверное, у него есть какой-то секрет, и я его случайно чуть не раскрыл. В тот вечер у меня на выезде из Уаймута сломалась машина, и я шел домой мимо бухты и каменоломен. Пробирался в темноте, и тут они на меня набросились и потащили в церковь. Не знаю, почему нас никто не видел. Когда вы меня выпустили, я решил пойти к Берту и устроить что-нибудь в отместку. Ведь – подумать только! – я просидел в этой жуткой часовне почти тридцать шесть часов! Я влез на крышу Бунгало – сначала, конечно, отдохнул и перекусил – и заглянул в окно мансарды, но уже стемнело, и я ничего не разглядел. Пока я там ползал, нечаянно расшатал пару черепиц. Они упали, как раз когда мистер Уэллс и юный Куттс вышли из дому. Я ужасно перепугался – думал, ушиб их. Я прятался от Бертова револьвера за трубой, и плитки выскользнули у меня из рук. У Берта наверняка есть какие-то тайные делишки, и я намерен все выяснить.