– А я за свое? – предположил он.

– Договорились, – Наташа улыбнулась. – Одним словом мир?

– Мир. И давайте на «ты». В конце концов, мы больше десяти лет знакомы.

– Согласна. Андрей, а может ты чаю хочешь? Кофе не предлагаю.

– Чаю? Почему же нет, можно.

– Тогда пошли на кухню.

Чай был незнакомой Андрею марки: большая рыжая коробка, блеклая, словно выгоревшая на солнце, а в ней пакетики – даже без ярлычков. И он оказался таким же дрянным, как и кофе. И все те же карамельки, монтировались с чаем не намного лучше. А Наташа, видно, привыкла к такой бурде – пьет и не морщится. Да что же у нее, совсем денег нет, раз такую дрянь покупает? Хотя… в двадцать лет остаться с маленькой племянницей на руках – ни профессии, ни образования, ни помощи… как она вообще сумела выкарабкаться и девчонку поднять!

– Наташа, а как же ты жила?

Она сразу поняла о чем он спрашивает.

– Как тебе сказать? Разнообразно. Сразу, когда Оля только умерла, помогли многие, с похоронами и вообще. В моей группе ребята сбросились, от университета материальную помощь выписали, с Олиной работы пособие, соседи тоже. В общем, на первое время, пока я как оглушенная была, хватило. Потом, когда я немного в себя пришла, огляделась, пришлось с документами побегать – квартиру на себя переводить, на Дашку опекунство оформлять. Слава богу, мне тогда двадцать уже исполнилось, так что, особых проблем не было. Предложили мне, конечно, ее в детдом отдать: дескать, зачем вам, в вашем возрасте, такая обуза? – Наташа сморщилась и проскрипела противным голосом, явно кого-то копируя: – «Имейте в виду, это еще негативно скажется на вашей личной жизни!» Но никто особенно не настаивал. Здоровая, совершеннолетняя, жилплощадью обеспечена – раз так хочет, пусть получает свою племянницу. Ну а дальше – сам понимаешь. Университет пришлось бросить. Работу с маленьким ребенком на руках тоже так просто не найдешь, а устраивать Дашку в садик было бессмысленно, – Наташа покрутила ложечкой в чашке и пояснила: – В плохой – только ребенка калечить, а в хороший – как раз все заработки на оплату и уйдут. Ну, я почесала в затылке и подумала: не у одной же у меня такие проблемы. И не только с работой. Бывает же, что маме надо по магазинам пробежаться, в поликлинику сходить, да мало ли еще куда. В кино с мужем, например. А ребенка, на пару часов, оставить не с кем. Можно, конечно, с соседями договориться, но это искать надо, просить, потом отблагодарить – не каждый захочет. В общем, придумала я что-то вроде детской комнаты с почасовой оплатой. Это же просто счастье, что у нас с Дашкой квартира была. Я всю лишнюю мебель в одну комнату сдвинула, на последние деньги настил войлочный на пол купила, игрушек кое-каких, книжек. Объявления вешать не стала, просто сказала девчонкам, которые во дворе с детьми гуляли. Мы ведь почти все знакомы были: Оля работала, так что Дашку в основном я в коляске катала. Они покивали, сказали, что это я хорошо придумала, что будут иметь в виду. Ладно, я день сижу дома, два сижу – никого нет. Уже начала потихоньку паниковать: выходит, думаю, не такая уж хорошая идея была! На третий, чуть не в семь утра, прибегает одна девчонка, приволакивает сына. Она всю ночь с зубом промаялась, и дозрела до мысли, что чем терпеть, пока муж на работе договорится, проще у меня мальчишку оставить. Потом другие начали детей приводить. Удобно: я рядом, у меня всегда открыто – и вечером можно ребенка оставить и в выходной. Постепенно по соседним дворам реклама пошла. Ко мне, на самом деле, много ребятишек ходило, и с удовольствием. Знаешь, как их во дворе называли? «Птенцы гнезда Лавровой». Папуля один придумал и прижилось. А что? Мои ребятки ведь не просто так сидели, время проводили – я с ними занималась, даже с самыми маленькими. Не с грудничками, конечно, но года в два уже они рисовали, игрушки всякие клеили, стихи учили.

– В два года? Да дети в этом возрасте еще разговаривать не умеют!

– Ну и что? А стихи прекрасно запоминают. И очень любят, когда им читают. Их только в этом возрасте и приучать, потом поздно будет.

– Наташа, а как же ты сама? Если в магазин нужно было или в кино?

– Ну от кино в тот период пришлось отказаться, а с остальным… Знаешь, немного времени выкроить всегда можно, главное – правильно все организовать. Тетя Надя, мамина тетка помогала. Немного, она уже старенькая была, но все-таки.

– И твой детский садик на дому процветал.

– Как тебе сказать. Все-таки, это была самодеятельность и на таком уровне разбогатеть – в принципе невозможно. Тем более, сколько я одна могу детей взять? Помощников-то нет. А они же маленькие – с ними не только рисовать, их и на горшок посадить надо, и покормить, и памперсы поменять. Но, ничего, в основном на жизнь хватало. Потом, я подрабатывала все время. Шить выучилась, вязать, по ночам полы мыла в подъезде. Ничего.

– Какое, к черту, ничего! – Андрей смотрел на нее большими глазами. – Целый день с детьми, а ночью подъезды драить! Как ты только выдержала?

– Положим, не так уж усердно я их и драила, – усмехнулась она. – Честно говоря, хуже было другое. Я ведь, по сути, нелегальным бизнесом занималась, и если бы кто-нибудь из соседей стукнул в налоговую, неприятностей было бы – выше крыши. В общем, как только Дашка в школу пошла, я начала этот детсад потихоньку сворачивать. Все-таки надо было нормальную работу искать. Сгоряча даже хотела в университете восстановиться, но тетя Надя меня отговорила. Она сама всю жизнь бухгалтером, и мне посоветовала. «Химики сейчас никому не нужны, а умный, дельный бухгалтер всегда себе работу найдет. Причем в том объеме, который ему, в данный момент требуется!» – Наташа произнесла это нахмурившись, низким строгим голосом, очевидно изображая тетю Надю. – Я ее послушалась. Закончила курсы, потом еще одни. Компьютер освоила. Устроилась на работу в одну маленькую фирмочку, а когда привыкла, то и в другую, по совместительству. Знакомства постепенно появились, авторитет. В теперешнюю фирму меня три года назад пригласили. Так что сейчас у меня, можно сказать, все в порядке.

– Сейчас, наверное, да.

– Да что ты на меня с такой жалостью смотришь? Были, конечно, сложности, но подумай только, как мне везло все время!

– Везло?

– А скажешь нет? Во первых, квартира была, да еще двухкомнатная. Что бы я без нее делала? Во вторых, людей вокруг столько хороших. Старушки наши, у подъезда, на корню ведь могли весь мой бизнес зарубить, а я от них ничего, кроме помощи не видела. Они мне даже рекламу делали. А главное везение, что я всегда работу находила!

– Странные у тебя какие-то представления. Работа, разве это везение? Повезло – когда наследство из Америки или принц на белом мерседесе из-за угла.

– Не скажи, – покачала головой она. – Принц, наследство, это все так… сказки на ночь. Приятно, конечно, помечтать, но всерьез-то нормальные люди такое не воспринимают. Так что, ты просто не представляешь, какое это счастье, когда денег нет, совсем, край, и вдруг, неожиданно – работа! И за нее платят! А если еще и не слишком гадкая, то тогда уж полное везение!

– Гадкая работа? Это после сажания малышей на горшок и мытья подъездов? Даже не верится, – Андрей улыбнулся. – Неужели, все-таки, существует работа, которой ты боишься?

– Не боюсь. Я ее ненавижу!

– Господи, – его глаза округлились от удивления, – да что же это может быть такое?!

– Мочалки! – с чувством выговорила Наташа. – Был период, когда мне пришлось вязать мочалки! Ненавижу это!

– Серьезно? Но почему? Вязание же наоборот, успокаивающе действует, даже полезно для нервной системы.

– Ты не понимаешь.

Андрей, действительно, не понимал и она попробовала объяснить:

– Когда вяжешь просто так, в охотку, оно, наверное, и успокаивает и полезно, а когда так, как я с этими мочалками… Получала я за них гроши и это был, в сущности, не заработок даже, а так, «прибавка к пенсии». Но платили сдельно, поэтому вязала я непрерывно. Это было ужасно: я готовила и вязала мочалку, читала Дашке книжку и вязала мочалку, ехала в автобусе и вязала мочалку, засыпала и вязала мочалку… мне казалось, что эта проклятая мочалка приросла к моим рукам! – Наташа брезгливо, словно стряхивая ненавистную мочалку, потерла руки и, зачем-то, показала их Андрею.