Парень быстро повернулся к ней спиной и зашлепал босыми ногами по паркету, а Влада нерешительно двинулась следом. После темной прихожей глаза ослепило закатное солнце, которое глядело прямо в огромные остроконечные окна просторного холла.

Надо же, как хозяева дома любят черные и багровые цвета.

Черный длиннющий диван, который загибался загогулиной на бордовом пушистом ковре, блестящий чернокаменный пол. Точно такой же сверкающий черным зеркалом потолок, – в котором отражалась вторая такая же комната, только вверх ногами.

Владу восхитила лестница, которая веером вела на второй этаж, – как, наверное, здорово было скатываться с ее широченных деревянных перил и приземляться прямо в центр ковра! У подножия лестницы на полу стояли раскрытые дорожные сумки, из которых выглядывала одежда и тетрадки. Все, что в сумки не влезло, валялось рядом – книги, толстые тетради, ручки с карандашами, яблоки в целлофановых пакетах.

– Да, готовимся к отъезду, – сообщил лохматый парень, проследив за взглядом Влады. – Кстати, я Егор, лучший друг Мурановых. А зачем тебе Гильс понадобился? Вообще, он по делам ушел…

– Понимаешь, Егор… Нужен он мне, – не найдя подходящих слов, неловко выдавила из себя Влада. – То есть нужна его помощь… нет, просто его совет, – окончательно запутавшись, она смутилась и замолкла.

Вдруг тяжелая черная бархатная штора у окна всколыхнулась. Из-за нее осторожно выглянула девица в кокетливых шортиках и маечке, такая миниатюрная, что едва доставала лохматому парню до плеча. У нее был остренький вздернутый носик и карие глазки с огромными ресницами, которыми она хлопала, как двумя веерами, а волосы рассыпались по спине множеством тоненьких зеленых косичек.

– Дурацкие шутки! – напустилась на балбеса девица. – Я чуть не слилась по трубам с перепугу! Марик-то где?

– Марик туточки, – послышалось из дальнего угла, где темнела ниша огромного камина, сложенного из грубых камней.

Из ниши выползло что-то большое и толстое, отплевываясь от пыли и сажи. «Оно» поднялось с четверенек и оказалось подростком-увальнем с рыжими длинными волосами и крупными передними зубами, что делало его похожим на гигантскую говорящую белку. У рыжего были розовые, как яблоки, щеки, а за толстыми стеклами очков блестели поросячьи глазки.

Яростно фыркая и чихая, он отряхивал от сажи свою майку цвета «взрыв в тропиках» и растянутые на коленях тренировочные штаны.

– Я никогда тебе этого не прощу, Бертилов, зараза, – начал он наскакивать на Егора. – Споткнулся о мангал, в нем сажа, а у меня аллергия на нее… и на твою мамашу тоже. Что ты, что Муранов – шуточки ваши невыносимые…

– Марик, ты полегче про Муранова, все-таки он мой друг, – предупредил Егор и кивнул на Владу: – Вот, к Гильсу гостья приехала.

Толстяк наконец-то заметил Владу и спохватился, безуспешно пытаясь одернуть майку на выступающем пузе.

– Марибор Уткин, – представился он, с любопытством щурясь подслеповатыми глазками из-за толстых очков. – А как тебя зовут?

– Влада… Огнева Влада.

– А я Дрина Веснич! – улыбнулась девица с зелеными косичками, протягивая руку с длинными зелеными ногтями. – Ты подружка Гильса? У тебя на коленке что-то подозрительно знакомая тряпочка! Ты мне все-все расскажешь, да?

Влада только кивнула головой – девица говорила очень быстро, громко и энергично. Даже как-то слишком – в разговоре с такими людьми даже слово-то трудно вставить.

– Да мне нечего рассказывать, – честно призналась Влада, пытаясь погасить громкое любопытство Дрины. – Мы с ним поговорили всего раза два… Но после этого возникла одна проблема.

– Только одна? – рассмеялся лохматый Егор. – Странно, обычно бывает больше. А что стряслось-то?

– Это очень долго рассказывать. Гильс такой человек, понимаете, он соседа очень разозлил…

– Человек? – удивился и нахмурился Егор. – Ах, вот оно что… И что он сделал?

Путаясь в словах, Влада начала сбивчиво объяснять, что произошло, потом выдохлась и почувствовала, что глаза как-то режет, а фигуры всех троих ребят вдруг стали расплывчатыми и задрожали.

– Извините, Гильс меня сюда не звал, – голос предательски дрогнул, и Влада поспешила отвернуться. – Но… Я не знаю, что делать.

Она запнулась и замолчала, вдруг почувствовав соленый вкус во рту. Еще не хватало разреветься прямо на глазах у этих веселых и беззаботных ребят.

– Так дело не пойдет! – вдруг радостно гаркнул ей на ухо Егор, нагловато приобнял за плечо и объявил: – Первым делом – ужин. Ужин завтрака мудренее, сам придумал…

– Да не могу я! – с досадой начала Влада. – Мне домой надо, понимаешь?

Но Егор не понимал.

Пришлось отнекиваться, упираться, пока она не оказалась в просторной столовой за столом длиной, как показалось Владе, в километр.

То, что сейчас в этом доме царят подростки-раздолбаи, было видно – на полу у стены громоздилась гора немытого фарфора, в тяжелой серебряной вазе посреди стола сохли огрызки яблок, а на шелковых темно-красных шторах были отчетливо видны отпечатки чьих-то жирных пальцев.

Ребята принялись готовить бутерброды, нарезая сыр и колбасу, а Дрина вдруг кинулась к окну.

Влада оглянулась, увидев на каменном подоконнике огромную трехлитровую банку с зеленовато-мутной водой. В ней плавало нечто похожее на медузу, только вот там, где у медуз купол, просматривалось полупрозрачное маленькое личико, искаженное злостью, а вместо щупалец шевелились крохотные ручки. Дрина быстро задернула штору, скрыв за ней банку, но Влада успела заметить, как полупрозрачные ручки-ниточки сжались в кулачки, и на нее с яростью глянули два рыбьих, но при этом осмысленных глаза.

– Уже солнце садится, а в дальних домах окна не горят, – увидев настороженный взгляд Дрины, заметила Влада. – Электричество в районе отключили?

– Ой, блин! – Егор, бросив нарезание колбасы, принялся копаться в ящиках стола, отодвигая их один за другим. В конце концов, он выудил пластиковую зажигалку и толстую свечку, зажег ее, водрузив на блюдечко посредине стола, и отблески огонька весело заплясали на стенах столовой, отражаясь в посуде, оконных стеклах и очках Марика.

– А все-таки, почему ты решила, что именно Гильс может помочь? – начал расспрашивать Егор. – Может, и я сгожусь чем?

– Ты? – Владе пришлось вежливо улыбнуться, чтобы сгладить неловкость от невежливо-удивленного тона, с которым вырвалось это слово. – Нет, я думаю, что ты – вряд ли… Тут только чудо поможет.

Она успела заметить, как Дрина кинула на Егора лукавый взгляд, а потом быстро опустила ресницы.

– Чудо, говоришь? – Егор горделиво заулыбался, на загорелых щеках появились ямочки. – Люблю это слово.

– Нет, ты не понял, – с досадой произнесла Влада. – Ты просто не знаешь, что за монстры Царевы…

– Это они не знают, что такое монстр Егор Бертилов, – парень подмигнул Владе, начиная веселиться, – тихонько захихикал и Марик, уткнув нос в чашку с какао, и Дрина заулыбалась, наматывая на пальчик одну из своих косичек. – Все, мы едем в город, от соседей я вас с дедом избавлю!

– Да как ты справишься-то с ними? Ты шутишь, наверное?!

– Не шучу. Сказал – сделаю.

Егор серьезно глянул на нее исподлобья.

Надо же, какие у него пронзительно-зеленые глаза… Такого цвета глаз просто не бывает, не может быть, как будто что-то нереальное…

– Но только с условием, что мы все поужинаем, а то я есть не могу, когда рядом сидит голодная девчонка, – добавил парень.

Влада и сама была рада поесть, только, как обычно, стеснялась. Но после слов Егора выдохнула и даже положила на стол локти, хотя дед ее за это всегда ругал. Больше уговаривать не нужно было – Влада только постаралась не слишком жадно набрасываться на пироги с ягодами, на сочные сосиски, бутерброды с ветчиной и хрустящие ломтики арбуза, которые Дрина вытаскивала из огромного серебристого холодильника.

Сами гостеприимные хозяева не отличались хорошими манерами – Марик жрал все подряд, запихивая еду руками в огромную пасть, Егор начал коптить на свечке сосиску, а потом они с Мариком дрались на вилках и оба чуть не рухнули под стол. Это был веселый ужин, и Владе вдруг показалось, что именно здесь она всегда и хотела оказаться, почувствовать себя немного свободнее и счастливее…