— Ну хотя бы на несколько минут?

Отказ всегда только подстегивал Бретта, но тут было другое, он готов согласиться на любые условия, лишь бы побыть с Нэнси подольше.

Она заколебалась.

— Вряд ли это удачная мысль.

— Тогда можно поцеловать тебя на прощание?

Не иначе как сам дьявол нашептал ему эту фразу, а может, дело в том, что он все еще помнил смелую ласку Нэнси.

— Разве что в щечку.

Бретт понимал, что играет с огнем и может обжечься, но не способен был задумываться о чем-то: Нэнси сводила его с ума. Он мечтал сжать ее в объятиях, оказаться в ее постели. Бретт стал нежно дразнить губами уголок ее рта и одновременно обнял Нэнси. Ее пальто распахнулось, упругие груди, обрисованные свитером, прижались к нему. Собственная реакция потрясла Бретта: он даже не успел поцеловать Нэнси по-настоящему, а все тело его уже пульсировало от желания. И бесполезно обманывать себя, пытаясь объяснить это долгим воздержанием, всему виной Нэнси, и только она.

Нэнси обняла его за шею, и Бретт больше не смог сдерживаться. Обхватив ее голову руками, он жадно припал к губам Нэнси, раздвинул их языком и, не сдерживаясь больше, взял все, что хотел, и отдал все, что мог.

Это был далеко не тот поцелуй, каким обмениваются на первом свидании. Бретт забылся и зашел слишком далеко и слишком быстро. Опомнившись, он призвал на помощь всю силу воли и на мгновение оторвался от Нэнси, чтобы дать ей возможность прекратить это безумие. Но она притянула к себе его голову и прижалась своими бедрами к его, в результате решимость Бретта растаяла, без остатка растворилась в сладостно-мучительном наслаждении.

В маленьком вестибюле было душно, отстранившись от Нэнси, чтобы перевести дух, тщетно пытаясь прийти в себя и осмыслить происходящее, Бретт услышал, как она жадно ловит ртом воздух.

— Пожалуй, ты можешь подняться на несколько минут. — Страсть в хриплом шепоте Нэнси была вовсе не наигранной.

Бретт снова поцеловал ее, на этот раз нежно, мечтая, чтобы поцелуй продолжался вечно. У него было много женщин, но самый страстный секс не шел ни в какое сравнение с поцелуем Нэнси. Бретту до боли хотелось близости с ней, но даже это желание пересиливало удивительное, незнакомое прежде ощущение какого-то тихого счастья. Это ощущение затопило его целиком, ему едва хватало сил дышать, колени дрожали.

Бретт понял, что не может подняться к ней в квартиру. Нэнси не стала бы сопротивляться, но он не мог заниматься с ней любовью, не имел права, сознавая, какие последствия это может иметь для нее, да и для него тоже. Удивительно, как человек может быть одновременно и бесконечно счастливым, и глубоко несчастным.

Никогда еще ни одна задача из тех, что вставали перед Бреттом, не требовала такого гигантского усилия, как то, которое ему пришлось сделать над собой, чтобы уйти от Нэнси.

— Я не могу, — проскрежетал он.

Нэнси с убитым видом что-то ответила, кажется, поблагодарила за обед, но Бретт уже пятился от нее, как слепой нашарил ручку двери и вышел на улицу, подставив разгоряченное лицо прохладному воздуху.

С Нэнси нельзя завести интрижку, а значит, я должен вообще прекратить с ней видеться. Мои гормоны, да и сердце тоже, вырвались из-под контроля. Если бы можно было просто заняться с ней сексом и потом выкинуть из головы… Нет, это не выход.

Бретт поплелся к машине, понимая, что довел Нэнси до такого состояния, что она согласилась бы на все. Она хотела его так же сильно, как он ее. Бретт повернул ключ в замке зажигания, но не тронулся с места. Кажется, он просто высохнет, умрет, если не займется с ней любовью. Еще не поздно вернуться…

Он вылез из фургона и остановился у подъезда. Его колотила дрожь, нечего и думать вести машину в таком состоянии. Ему до боли хотелось вернуться к Нэнси. Возможно, если бы они хотя бы один раз занялись любовью, это помогло бы разрушить чары, которыми Нэнси его околдовала, и он бы вернулся в нормальное состояние. Он снова стал бы независимым человеком, свободным от всепоглощающей потребности в Нэнси.

Не обманывай себя, старина. С ней тебе будет мало одного раза, слишком глубоко она проникла в твою душу, в твое сердце. Она нужна тебе и в постели, и вне ее, но «верность навек» — не для тебя. Пора с этим кончать. Хватит делать вид, будто между вами ничего нет, а значит, нечего и заканчивать. Завтра ты распрощаешься с ней навсегда. Ты должен, обязан это сделать.

Как Бретт мог целовать ее так, как он целовал, а потом даже не позвонить?

Рабочий день тянулся бесконечно, у Нэнси все валилось из рук, она то сбивалась со счета, то роняла предметы. Каждый раз, когда звякал дверной колокольчик, она с надеждой смотрела на дверь: не Бретт ли?

Позвонить самой? В последний раз Бретт посоветовал ей быть собой, а настоящая Нэнси Майрес ни за что не позвонила бы мужчине и не призналась, что сходит по нему с ума. Но как Бретт узнает правду, если она ему не скажет? Он по-прежнему думает, что она зациклена на замужестве.

Вчера ночью Бретт ее хотел, и она откликнулась на его призыв. Они были так близки, что при одном воспоминании Нэнси до сих пор бросало в жар. Бретт не хочет связывать себя обязательствами, но он не знает, что сейчас она согласна на все.

К черту свадьбу! Однажды я уже готовилась к ней — с неподходящим мужчиной. Как же объяснить Бретту, что мне нужен именно он, и при этом не отпугнуть его? Как дать ему понять, что я больше не думаю об обручальном кольце, мне достаточно быть с ним, ходить на свидания, звонить друг другу, чтобы просто поговорить.

Войдя в квартиру, Нэнси заметила мигающую лампочку автоответчика. Ей так хотелось, чтобы сообщение оказалось от Бретта, что она даже боялась его прослушать. Сняв пальто и швырнув его на диван, она подошла к телефону и мысленно настроилась на разочарование, готовясь услышать чей угодно голос, только не Бретта. Трясущейся рукой нажала кнопку.

Сообщение оказалось от Бретта. Будь сейчас кто-нибудь — кто угодно — рядом, Нэнси от радости бросилась бы этому человеку на шею, но она была одна, и потому ограничилась тем, что подбросила в воздух диванную подушку.

— Вчера ты справилась прекрасно, — произнес записанный на пленку голос.

Что-то в тоне Бретта вызывало ассоциацию с учителем, оглашающим результаты контрольной работы. Совсем не это Нэнси рассчитывала услышать.

— Обучение закончено, мне больше нечему тебя научить. Желаю удачи с Алексом или с другим мужчиной. Прощай, вряд ли мы увидимся когда-нибудь.

Как он мог?! Казалось, сердце Нэнси вот-вот разорвется на миллион кусочков. Как он мог целовать ее по-настоящему, а потом небрежно вышвырнуть из своей жизни?

Несколько долгих минут Нэнси стояла в оцепенении. Она была скорее поражена, чем рассержена. Нельзя сказать, что Бретт ее бросил, ведь у них не было ни одного настоящего свидания, он всего лишь помогал ей найти подходящего мужчину. Как назло, ее угораздило влюбиться как раз в того, кому это меньше всего нужно!

— Не понимаю, — сказала Нэнси вслух. Мучая себя, она прослушала запись еще раз, потом еще и еще.

Прошлой ночью Бретт явно хотел заняться с ней любовью, чтобы понять это, Нэнси не требовались никакие уроки и наставники. Вероятно, он воображал, что поступает по-джентльменски, отказываясь от того, чего хотят они оба. А теперь слишком поздно объяснять ему, что она больше не одержима идеей выйти замуж. Дрянная девчонка из нее не получится, вот и Бретт сказал, что ей лучше быть собой. Означает ли это, что ей не суждено заниматься любовью с мужчиной, которого она любит?

Не обращая внимания на горячие слезы, струящиеся по щекам, Нэнси дала себе клятву: если представится случай, она обязательно испытает все, что должна знать женщина. Бретт стал ее вторым разочарованием, но в отличие от случая с Кристофером на этот раз пострадала не гордость, а сердце.

Боль и обида в душе Нэнси постепенно уступали место гневу на Бретта, который повернулся спиной к тому, что могло стать таким прекрасным.