Маргарет кивнула и наградила его благодарной улыбкой.

— Я рада, что мы сошлись во мнениях, мистер Дубрински. Человек вашего положения не должен иметь предубеждений. Как могло быть, чтобы столько людей на протяжении столетий рассказывали похожие истории, если бы в них не было истины.

— Ожившие трупы? — Рейвен подняла брови. — Не знаю, как в Средние века, но сейчас я бы, наверное, заметила, если б мертвецы бродили по округе и похищали детей.

— Несомненно, — согласился Михаил. — Насколько я знаю, за последние несколько лет у нас не было странных смертей.

— Но местные жители рассказывают довольно невероятные истории.

Шелли продолжала гнуть свою линию.

— Естественно, — обаятельно улыбнулся ей Михаил. — Это способствует процветанию бизнеса. Несколько лет назад... когда это было, отец? Вы помните, когда Свони решил заняться туризмом, он уколол себя в шею вязальной спицей и сообщил об этом в газету, чтобы сделали фотографии. Он повесил себе на шею связку чеснока и ходил по городу, притворяясь, что от чеснока ему становится плохо.

— Откуда вы знаете, что это был розыгрыш? — резко спросила Маргарет.

— Следы уколов воспалились. Оказалось, у него аллергия на чеснок, и ему ничего не оставалось, кроме как исповедаться. Отец Хаммер наложил на него епитимью. Свони пришлось тридцать семь раз подряд читать Розарий[9].

Отец Хаммер откинул голову и от души расхохотался.

— Конечно, он привлек всеобщее внимание, по крайней мере здесь. Газетчики прилетели отовсюду. Это было довольно занимательное представление.

Михаил скривился.

— Насколько я помню, мне пришлось провести слишком много времени вне стен офиса, а потом работать как каторжному всю неделю.

— Но даже у вас хватило чувства юмора, чтобы оценить его маленькую авантюру, Михаил, — заметил отец Хаммер. — Я прожил в этих местах довольно долго, леди, и еще ни разу не сталкивался с ходячим трупом.

Рейвен провела рукой по волосам, массируя раскалывающуюся голову. Боль была невыносимой. Такая боль у нее всегда ассоциировалась с длительным воздействием больного разума. Михаил поднял руку и нежно погладил ее висок.

— Становится поздно, а Рейвен все еще не оправилась от гриппа. Может быть, мы продолжим разговор в другой раз?

Отец Хаммер немедленно поднялся.

— Естественно, Михаил, я приношу извинения за то, что побеспокоили вас в такой неподходящий момент. Леди были очень настойчивы, и это показалось мне самым лучшим способом унять их страхи.

— Рейвен может вернуться с нами, — вкрадчиво предложила Маргарет.

Рейвен понимала, что никогда не перенесет поездки в машине с обеими женщинами. Шелли с готовностью кивнула, одаривая Михаила одной из своих самых очаровательных улыбок.

— Огромное спасибо, Михаил. Я бы с радостью продолжила нашу с вами беседу, может быть, даже сделала бы несколько записей.

— Непременно, мисс Эванс — Михаил протянул ей свою визитку. — На данный момент я завален работой, кроме того, Рейвен и я хотели бы пожениться как можно скорее, но я сделаю все возможное, чтобы найти для вас время.

Он проводил гостей до двери, никого не подпуская к Рейвен.

— Спасибо, миссис Саммерс, за предложение присмотреть за Рейвен, но я не хочу, чтобы она покинула меня без кольца.

Когда Рейвен хотела его обойти, он отрезал ей путь так ловко, что этого никто не заметил. Его рука сжала ее хрупкое запястье.

— Спасибо, что зашли, — сказала она слабым голосом, стоя позади него и опасаясь, что если заговорит чуть громче, ее голова расколется на части.

Когда гости ушли, Михаил обнял ее, а его лицо потемнело.

— Малышка, я сожалею, что тебе пришлось пережить все это.

Он внес ее в дом и направился в библиотеку.

Рейвен услышала, как он что-то тихо пробормотал на своем языке. Он ругался, и это заставило ее улыбнуться.

— Она не дьявол, Михаил, она просто фанатик. Это было похоже на прикосновение к сознанию борца. Она искренне верит, что поступает правильно.

Рейвен потерлась макушкой о его твердую челюсть.

— Она смешна, — отрезал он. — И вульгарна.

Михаил осторожно усадил ее в свое удобное кресло.

— Она пришла, чтобы проверить меня, чтобы провести священника в мой дом и попробовать меня обмануть. Ее прикосновение к моему сознанию было тупым и неловким. Она использует свой дар, чтобы пометить очередную жертву. Но она прочитала только то, что я позволил.

— Михаил! Она верит в вампиров. Как она может считать тебя ходячим трупом? У тебя, конечно, есть необычные способности, но я не могу представить тебя убивающим ребенка, чтобы поддержать свою жизнь. Ты ходишь в церковь, носишь крестик. Эта женщина спятила.

Она потерла ноющие виски в попытке ослабить боль.

Михаил темной тенью склонился над ней, держа в руке стакан с одним из своих настоев.

— А что, если я и являюсь этим мифическим вампиром, малышка, который удерживает тебя в своем логове?

Она улыбнулась, глядя в его серьезное лицо, пока не заметила боль в его глазах.

— Я бы доверила тебе свою жизнь, Михаил, вампир ты или нет. И я бы доверила тебе жизнь своих детей. Ты высокомерный и иногда властный, но не злой. Если ты и вампир, то не то существо из легенд.

Он отодвинулся от нее, не желая, чтобы она видела, как много ее слова значат для него. Такое безграничное доверие. И не важно, что она не понимает, что говорит. Он чувствовал истину в ее словах.

— У большинства людей есть темная сторона, Рейвен, а у меня она больше, чем у остальных. Я способен на невыносимую жестокость, даже на зверство, но я не вампир. Я — хищник, но не вампир.

Его голос был сухим и задыхающимся.

Рейвен подошла ближе и дотронулась до его губ.

— Я никогда этого и не думала. Ты говоришь так, словно веришь, что эти ужасные существа существуют. Михаил, даже если бы это было так, я бы все равно знала, что ты не являешься одним из них. Ты всегда судишь себя слишком жестоко. Я чувствую в тебе добро.

— В самом деле? — спросил он мрачно. — Выпей это.

— Надеюсь, это не погрузит меня в сон, поскольку я собираюсь вернуться в гостиницу и уснуть в своей постели этой ночью, — твердо заявила она, принимая стакан.

Ее голос дразнил, но глаза были полны тревоги.

— Я действительно чувствую добро в тебе, Михаил. Я вижу это во всем, что ты делаешь. Ты все ставишь выше своей жизни.

Он закрыл глаза, словно от боли.

— Ты в это веришь, Рейвен?

Она изучала содержимое стакана, задаваясь вопросом, почему ее слова ранили его.

— Я знаю это. Я сделаю все, о чем бы ты ни попросил меня, хотя это не мне предстоит вынести приговор убийце. Должно быть, именно это тебя гложет.

— Ты оказываешь мне слишком большое доверие, малышка, но я благодарен тебе за это.

Он обнял ее за шею.

— Ты не пьешь. Это поможет тебе справиться с головной болью.

Его пальцы поглаживали ей виски.

— Как ты можешь вернуться в гостиницу, когда мы оба знаем, что там остановились ассасины? А эта пожилая женщина, которая выводит их на наших людей? Она уже заинтересовалась тобой.

— Но она не может действительно верить в то, что я вампир, Михаил. Почему я должна быть в опасности? Я могу даже чем-то помочь тебе.

Озорная улыбка появилась на ее губах.

— В последние дни я могу намного лучше слышать. Она отсалютовала ему стаканом и выпила смесь.

— Твоя безопасность не является предметом спора. Я не хочу, чтобы ты оказалась в эпицентре сражения.

В его пристальном взгляде сквозило явное беспокойство.

— Мы согласились на компромисс. Твой мир и мой. Я хочу быть самой собой, Михаил. Я хочу сама принимать решения. Я знаю, что ты никогда бы не позволил мне в одиночку пройти через мучительные поиски убийцы. И я хочу помочь тебе, быть там ради тебя.

— Находиться вдали от тебя даже при обычных обстоятельствах для меня мучение. Как я могу позволить, чтобы ты находилась в том самом здании, что и убийцы моей сестры?