– Чего вы звоните, маста? Здесь никого ни живет, маста.

– Разве ты не здесь живешь, бесполезный кусок черного мяса? Я тоже теперь буду жить здесь. Как тебя зовут, парень?

– Питером зовут. Да, живу я тут, маста, вместе с сестрой Мараей зовут. – Он произнес именно «Мараей», а не по‑испански «Марией».

– Тогда шевели задницей и открывай ворота. Я буду здесь жить и хочу посмотреть, как выглядит это место.

Парень закопошился с цепью, открывая ржавый замок, который оказался незапертым. Он даже и не подумал выйти к ним и привязать коней. Вместо этого он сонно прислонился к нераскрытым воротам, следя за тем, как Кту завязывал вожжи петлей вокруг ветки дерева.

– Сдается мне, ты ленивый ублюдок, которому не повредит всыпать пару горяченьких кнутом. – В голосе Рори явно звучали гнев и нетерпение. – Кто‑то же должен обучить тебя манерам. После этого будешь, как ошпаренный, вскакивать при виде меня. А называть меня будешь «господин». А теперь веди меня и покажи дом.

Рори поддал легонько парню по икрам прутом, который он за неимением кнута срезал по дороге.

– Давно ты здесь?

– Всю жизнь, маста. Я и Марая. Мы убежали и прятались. Потом приехал новый хозяин из Англии, но не остался. Говорит, в такой дыре только негритосы жить могут. Мы с Мараей опять убегли, потом возвернулись, а сейчас миссас Фортескью сказала, что мы можем здесь жить и следить за пожитками.

Парнишка по‑прежнему никак не мог застегнуть пуговицы на штанах, и взгляд Рори перешел с трясущихся пальцев подростка на рваные панталоны, которые даже в застегнутом состоянии не могли скрыть медленно спадавшую эрекцию.

– Что ты делал, когда я подъехал? Почему так долго не отвечал на звонок?

Питер опустил голову и пальцем голой ноги стал вычерчивать круги на пыльных плитах.

– Да ничего плохого, маста. Совсем ничего плохого. Я не виноват. Меня Марая заставляет заниматься этим. И днем заставляет, и по ночам тоже. Но что ж в этом плохого, маста? Она говорит, ничего плохого, а она старше меня.

– Так ты трахаешь собственную сестру?

Мальчик Питер замотал головой.

– Не трахаю я ее, маста, во всяком случае, не днем. Просто играю сам с собой, а она смотрит. Ей нравится смотреть, как из меня молочко выстреливает. Ночью, да, заставляет меня спать с ней, но сама не спит. Никто не хочет спать с Мараей, вот она и хочет, дура, изголодалась.

Он поднял голову и стыдливо улыбнулся.

– Иди сходи за своей Мараей. Буду ждать здесь. – Рори сдул пыль с одной из скамеек в патио и сел.

Ждать пришлось недолго. Вскоре появилась девушка‑мулатка, несколько светлее, чем Питер, и очень хорошенькая в своей неряшливой, неопрятной красоте, одетая в изорванное карнавальное платье, которое, хоть и пропиталось пылью и грязью, свидетельствовало о богатстве ткани и покроя, который вышел из моды по крайней мере лет двадцать назад.

– Я Марая, – объявила она. – Питер сказал, что я вам нужна.

– Нужна. – Рори не встал со скамейки. – Миссис Фортескью отдала этот дом мне. Я собираюсь здесь поселиться. Сперва я хотел бы осмотреть место, а затем его надо будет как следует вычистить. Давай, ты покажешь мне дом, а затем твой брат покажет мне дворовые постройки.

Она созерцательно посмотрела на него, охватывая взглядом его всего с головы до подошв, чуть дольше задержавшись на явном бугре в паху. Рори почувствовал, как ее глаза проникают через материю его панталон, и понял, что он поднимается навстречу ее пытливому взгляду, и выругал себя за это. Она подняла глаза и взглянула ему в лицо, играя заговорщической улыбкой. – Рада, что вы собираетесь здесь жить, маста. Если не возражаете, я пойду вперед, чтоб показать вам дорогу. Ты, Питер, оставайся здесь. А как насчет него? – она показала на Кту. – Мы не хотим, чтоб с нами ходили всякие черномазые замухрышки.

Подобрав массивные юбки своего наряда, она направилась через патио.

Рори сделал знак Кту остаться с Питером. Девушка, несмотря на свой неряшливый вид, очаровала его. Он нагнал ее на противоположном конце двора.

Несмотря на свой приземистый вид, дом был большим, все комнаты его выходили на огромное патио, которое было обнесено крытой галереей с каменными колоннами. Само патио представляло сплетение сорняков, цветов и сломанных банановых растений, и комнаты тоже были в пыли и полном беспорядке, который не нарушался многие месяцы. В комнате Мараи стояла огромная двухспальная кровать со сбитыми, грязными простынями. С балдахина свисали обрывки паутины, там, где должен был висеть дамаст. В другой комнате стояла односпальная раскладушка, по всей видимости, это была комната Питера. Кухней явно пользовались. В камине еще тлели угли, а на столе стояла миска с подгоревшими бобами и рисом рядом с грязной глиняной посудой.

Весь дом был обставлен тяжелой резной испанской мебелью, которая выглядела старой и побитой, со стен дома свисали ободранные ковры и съеденные молью гобелены.

Когда они закончили осмотр всевозможных комнат, большую часть из которых составляли спальни, за исключением разве что столовой и просторного салона, Марая привела Рори назад в свою комнату.

– Это лучшая для спанья комната в доме, – проинформировала она его. – В ней прохладно, потому что это единственная комната, в которой есть окно, – она показала на толстые железные прутья в каменной кладке. – Если хотите, могу уступить эту комнату вам, и… – она подошла ближе к Рори, засунув руку ему под жакет, – если хотите, я тоже могу здесь спать. Эх и надоел мне этот мальчишка Питер. Весь день только тем и занимается, что дрочится. Ночь приходит, а у него и сил уже нет, чтоб трахнуться. – Незаметно она подошла к нему еще ближе.

Сильный мускусный запах от ее тела вызывал у Рори тошноту, но все же была определенная привлекательность в ее сердцеобразном лице и в глазах с длинными ресницами. Рори отстранил ее от себя, но сделал это мягко.

– Посмотрим, – занял выжидательную позицию Рори. – Пригласи‑ка Питера и моего боя Кту, и мы осмотрим все снаружи.

– Вы уверены, что не хотите немножечко отдохнуть? – Она выгнулась так, что кончики сосков выступили под грязным атласом ее платья. – Можете прилечь на кровать. На солнце сейчас такая жара. Опять она прильнула к нему, и на этот раз пальцы ее коснулись бугра, который так привлек ее внимание. Ему хотелось протестовать, но прикосновение ее пальцев было таким соблазнительным, что у него просто в тот момент не хватило мужества. Она занялась пуговицами его ширинки, и он понял, что, как только она расстегнет ее, ему придет конец. Рори хотелось сказать ей, что он не может принять ее приглашения, прежде чем она не выльет на себя ведро мыльной воды и не выскоблит свое тело мочалкой. Он отцепил ее пальцы, и ее рука опустилась. Он ушел. Она приняла его отказ как временный и с шумом втянула в себя струйку слюны, которая текла по губе.

Во внутреннем дворе он увидел ждущего его Питера, в широкой соломенной шляпе и с ухмылкой, которая казалась обычным выражением его лица. Кту был позади Питера, слишком близко сзади, подумал Рори. Но тут он вспомнил об отвратительных прелиминариях между ним и Мараей и понял, что вряд ли стоит винить Кту.

– Эта Марая, она просто умирает по мужику, – захихикал Питер пронзительным фальцетом. – По ночам она шляется по соседним плантациям, пытаясь найти себе кобеля, и, если не получается, заставляет меня трахать ее, но она говорит – я так себе, ничего особенного. Не могу долго, потому что я слишком молод. Вот так, маста, – он снял шляпу и показал жестом.

Остальные постройки на плантации находились в таком же состоянии запустения, что и дом, но Рори обнаружил громадное строение, которое, по словам Питера, когда‑то использовалось как табачный склад. Это было превосходное здание, просторное, с хорошей вентиляцией, и Рори решил приспособить его под барак для невольников. Он по‑прежнему не отказывался от услуг Элфинстона как аукционера, но предпочитал разместить своих рабов там, где мог следить за ними лично. Думая о плантации и ее возможностях, он чуть не поддался искусу оставить всех рабов себе и заново наладить здесь работу. Он, однако, не имел никакого представления об агрономии, а судя по общему запущению, много времени уйдет на то, чтобы все заработало так, как раньше. Лучше он получит быстрый и внушительный доход от невольников, и, в конце концов, именно об этом они договорились с Бабой. Он все‑таки решил отобрать нескольких рабов для услужения в доме, но не имел ни малейшего представления о том, кто их научит. Может быть, Тим? Но нет, Тим вернется в Африку. Что ж, он обучит их сам. А начнет с Мараи и Питера. Если ее помыть и одеть в чистое, из Мараи получится красивая девка, и Питер казался смышленым малым. Может, Мэри Дэвис сможет найти опытную негритянку, которая смогла бы вести хозяйство и стать поварихой. Ему нужно было два или три человека по дому и еще полдюжины или около того для присмотра за рабами до того, как их продадут. Отправившись вместе с Питером, он сказал Марае о своем скором возвращении.