– Ключи возьму я, Спигготт. – Она спрятала их в белых рюшках по краям корсажа, слегка поежившись от холодного металла. – Теперь пистолет. Он на столе в кабинете сэра Бэзила. Я умею с ним обращаться, и, если он пошевелится, я угощу его куском свинца, который вы обещали ему несколько минут назад.

Спигготт вышел на несколько мгновений, но, пока его не было, Мэри наклонилась и прошептала Рори в ухо:

– Доверься мне, дорогой.

Вернулся Спигготт и вручил ей пистолет. Одного взгляда в ее сверкающие огнем глаза было достаточно для него, чтобы понять, что Рори в надежных руках. Он открыл дверь в конце холла, ведущего на кухню. На длинном вычищенном кухонном столе бледно горела свеча.

Мери показала, чтобы Рори сел на стул.

– Нет нужды запирать его в кладовой, – сказала она. – Ему лучше оставаться здесь, чтобы я могла следить за ним, пока вы вернетесь. Если я услышу какие‑нибудь беспорядки на улице, я спрячу его в кладовую.

– Миледи, может, лучше приковать его цепью к столу?

– Нет, он и так никуда не денется. – Она села напротив Рори, направив на него пистолет. – Итак, Спигготт, мне надо поручить вам множество дел, а рядом никого нет, кому бы я могла доверять так, как вам.

– Благодарствую, миледи, – он дернул себя за чуб и наклонил голову в знак признательности.

– Во‑первых, вы знаете, где спит моя служанка, Альмера?

Он кивнул.

– Идите и разбудите ее. Я хочу отдать ей распоряжения, какие вещи приготовить для бедного сэра Бэзила.

Он снова кивнул.

– Потом идите и приведите эту, как ее там, Гремми. Скажите, чтоб она сразу же шла сюда и занялась моим мужем.

Еще один кивок головы.

– Проводите ее сами, чтобы убедиться, что она благополучно добралась. Возможно, старая карга побоится идти в одиночку ночью.

– Это уж точно, я провожу ее.

– Когда вернетесь с ней… – Леди Мэри вдруг замолчала и пытливо посмотрела на Спигготта. – Как далеко она живет?

– Около получаса верхом, миледи, но раз мне надо возвращаться с ней, то будет дольше, потому что она пойдет пешком.

– Очень хорошо. Сколько бы времени ни ушло, обязательно приведите ее сюда. Его надо похоронить сегодня же, а то он начнет пахнуть. Когда вернетесь с ней, вам надо будет сходить к агуацилу. Сообщите ему про смерть сэра Бэзила и скажите, что почтенному кабильдо придется взять на себя управление городом. Пока этого не произойдет, можете считать меня главной. Правильно?

– Правильно, миледи.

– И расставьте всех своих солдат у ворот, ведущих к камерам. Снаружи. Чтобы их было видно, и смутьяны, если вернутся, подумают, что этот человек все еще в камере.

Он кивнул.

– Ступайте же!

Она подождала, пока его шаги удалялись по плитам патио. Положив пистолет на стол, Мэри подошла к Рори. Она взяла его лицо в ладони и откинула ему голову, жадно ища его губы своими. Эти же руки полезли под рубашку и стали ласкать мышцы на его груди, пальцы играли с его напрягшимися сосками. Дверь открылась, и она быстро отпрянула от него, испугавшись, что Спигготт мог вернуться, но это была всего лишь Альмера, которая вошла и закрыла за собой дверь.

– Вы посылали за мной, миледи?

Мери приложила палец к губам, чтобы та говорила тише, и сделала ей знак подойти к ним.

– Фаял? Где он?

– Такое творится, миледи, он все время был со мной в моей комнате.

Мери улыбнулась.

– Любая причина подойдет, но, по крайней мере, он здесь. Теперь слушай внимательно. У нас мало времени. Иди в свою комнату и приведи Фаяла. Принеси мне также черное платье, которое есть у меня, и черную паранджу, которой ты закрываешь лицо. И младенца. Возвращайся с Фаялом как можно скорее.

Альмера выскользнула за дверь, но успела перед этим бросить испуганный взгляд на Рори, сидящего в кандалах под дулом ужасного пистолета на столе. Мэри запустила руку в корсаж с белыми рюшками и достала два ключа. Через мгновение и наручники, и кандалы были сняты. Рори встал и обнял ее.

– Где корабль?

– Если Фаял отнес записку, он готов к отплытию.

– Тогда доверься мне. Позволь мне некоторое время побыть генералом, который отдает приказания. После у тебя будет достаточно времени побыть моим господином и повелителем. Слушай!

Опять дверь открылась, и вошли Фаял с Альмерой, у которой на руках был ребенок. Через руку Фаяла висел длинный кусок черной материи.

Не говоря ни слова, Мэри взяла материю и встряхнула ее. Кусок превратился в обширную робу. Она собрала ее и надела Рори на голову. Роба едва прикрывала ему колени, но ее не волновала длина. Откинув капюшон, она накинула черную паранджу ему на лицо.

– Нам лучше идти пешком. Будет не так заметно, как если бы мы отправились в этом чертовом государственном экипаже. Фаял, ты знаешь, где корабль. Лучше всего нам пробираться по отдельности, так что отправляйся прямо сейчас и возьми с собой Альмеру с ребенком. – Она подталкивала их к входной двери. – Мы выйдем через несколько минут. Если кто‑нибудь спросит, куда вы идете, скажите, что идете за пожилой дамой, которая обряжает покойников. Поняли?

– Да, миледи. Нам садиться на корабль?

Она кивнула.

– Теперь идите.

Они беззвучно выскользнули через черный ход. Мэри подошла ближе к Рори.

– Могу я забрать драгоценности?

– Какие, дорогая?

– Мои драгоценности. Они наверху.

– В Сааксе у тебя будет больше драгоценностей, чем ты видела за всю свою жизнь. Сейчас же уходим отсюда.

– Да, – согласилась она и опустила руку, чтобы задержать ее на секунду в его теплой промежности, – есть только одна драгоценность, которая имеет для меня значение, вот эта, теперь она моя раз и навсегда.

– Да, Мэри, да.

– Тогда пошли. Запомни, Рори, если нас остановят на улице, говорить буду я.

Она медленно открыла заднюю дверь и выглянула в темноту, делая ему знак следовать за ней. Солдаты развели небольшой костерок у входа в подвал и собрались вокруг него. Рори и Мэри обогнули костер в тени дома и скрылись в еще более густой темноте у дороги. Оказавшись на улице, они держались темной стороны, и их черные одежды сливались с тенями.

Дважды они проходили мимо таверн, в которых горел свет, хотя уже давно наступило время закрытия, повсюду доносились резкие пьяные выкрики. Они делали большой крюк, огибая таверны, Рори съеживался, чтобы выглядеть как можно меньше, и двигался семенящей походкой. Они миновали обе таверны без приключений. Завсегдатаи были слишком заняты, чтобы выглядывать наружу. Наконец они вышли на пустынную улицу, которая вела к порту. Прогулка оказалась долгой и длилась больше часа. Только раз им встретилась группа людей, пьяное пение которых было слышно издалека. Беглецы спрятались за кустами подорожника с широкими листьями и густыми тенями, и Мэри ближе прильнула к Рори, услышав, как поносили и кляли его имя, но гуляки прошли мимо, и они остались вне опасности.

Наконец‑то после долгого и опасного пути они увидели огни «Шайтана», и Рори с благодарностью отметил, что огней было больше, чем обычно ночью, что свидетельствовало о бессонной ночи на борту. Когда они подошли к трапу, Рори увидел фигуру Тима, отбрасывающую тень от фонаря.

– Тимми! – Рори поддержал Мэри, идущую по трапу, и спрыгнул на палубу, тряхнув черными одеждами.

– Рори! – обрадовался Тим и раскрыл объятия, пока Рори срывал с лица паранджу.

– Джихью?

– Готов к отплытию в любой момент. Начинается отлив. Вы успели как раз вовремя.

– Альмера и Фаял?

– Здесь вместе с младенцем.

– Тогда, Тимми, прыгай на берег, мы отплываем.

– Но…

– Никаких «но», Тимми. Сделай это ради меня, за любовь между нами, Тимми, дружище. Меня чуть не вздернули сегодня ночью. Только благодаря Господу Богу и леди Мэри я здесь.

Тим сделал шаг к Мэри, выводя ее из тени в круг света от корабельного фонаря.

– Боже мой! Ясмин! – Мгновение он колебался. – Иду, Рори. Иду, чтобы все для тебя устроить. Продам рабов, и все сделаю для тебя.

– Для нас, Тимми.