– Какой же он черномазый дикарь, этот малый. Он красивый зверь, хоть и негритос. И он королевских кровей к тому же, пусть даже это всего лишь принц, живущий по шею в грязи. Саакс – это влиятельный султанат. Странно, что я никогда не обращал внимания на сходство имен до сегодняшнего дня. Сакс и Саакс! Звучат почти одинаково, не правда ли? В Тунисе есть порт, который называется Сакс, но не думаю, что он имеет какое‑то отношение к этой красивой обезьяне. И не могу понять, как замок в Шотландии может быть связан с ним. В Германии тоже есть саксы. Но уверен, ни одно из этих мест не имеет отношения к этому парню, отец которого является вассальным султаном султана Марокко. В любом случае ваше имя произвело на него впечатление, и он, так сказать, раскрыл свои объятья и прижал вас к груди.

– А если мне придется всю Африку исколесить с этим шанго, когда я смогу вернуться в Англию?

– Я вернусь в замок Ринктум через шесть месяцев. Так что у вас будет время съездить в Саакс, стать на дружескую ногу с принцем и его папочкой, добыть как можно больше его рабов и доставить их сюда в Ринктум ко времени моего возвращения. Забирайте с собой Тима. Вам будет приятно иметь под рукой кого‑нибудь, кто говорит по‑английски. Я все объясню вашему дядюшке, и, кто знает, может, сам старик Джордж наградит вас орденом Подвязки. Говорят, у него пай в компании.

Рори засунул руки в карманы надетых на нем бриджей и вывернул их наизнанку.

– Вы так складно рассказываете о моем путешествии в дебри Африки, но после такой рекламы, которую вы мне сделали, и спектакля с вельможным племянничком, как же мне быть с пустыми карманами?

– Не беспокойтесь. – Спаркс вынул ключ из кармана и открыл один из ящиков под кроватью. Из кожаного мешочка он достал серебряные и золотые монеты и положил их в мешочек поменьше, который и вручил Рори. – Вот сто фунтов. Профиль старика Георга хорошо знаком здесь в Африке, и его принимают где угодно. Я сделаю для вас еще больше. Я подарю шанго такие подарки, каких он никогда не видел. Я сам их подберу. У нас есть несколько инкрустированных серебром пистолетов, бархат из Лиона, кружева из Брюсселя, парочка корон позолоченного серебра из Бирмингема, и я выкачу на берег всю мадеру, какую только он сможет выпить. Арабы много не пьют, только в целях пищеварения, но вы удивитесь, у скольких из них развивается тяга к спиртному, когда они видят стакан вина. Увидимся, когда я снова сойду на берег. А теперь марш на палубу. Если вам что‑нибудь понадобится до того, как я вернусь, выбейте это из проклятого Соусы. Он скользкий тип, но по рангу обязан давать вам то, что необходимо. Старайтесь изо всех сил ради нас всех, дружище. Я в ваших руках. Знаете что? Мы расстаемся добрыми друзьями.

Он протянул руку Рори. Рори взял ее не без сомнений, а потом пожал от всего сердца.

– Знаете, сэр, вы странный человек. Один день вы порождение самого дьявола, а на следующий день вы мне почти нравитесь. Конечно, мы пожмем друг другу руки и будем друзьями, но, черт возьми, я никогда не буду вам доверять. Хотя и готов забыть тот балаган, что вы с Кармой устроили для меня.

– Не надо! Это был самый замечательный балаган, который я когда‑либо видел. Она потом призналась мне, что у вас мотня больше, чем у ее пресловутого братца. «Настоящий племенной жеребец», – сказала она. Конечно, я надеялся, что она подольше пощекочет вас кнутом, но вы задали ей такую взбучку, что я лучшей и не видел. Представьте только, эта сука просила о пощаде. Разве можно такое забыть, дружище? Я собираюсь это запомнить.

– После нее меня больше что‑то не тянет на черномазых самок.

Спаркс предупреждающе поднял вверх руку.

– Не спешите с выводами, дружище. Вам ведь теперь может больше ничего и не обломиться, разве что маленькую арабку подбросят, чтобы скрасить монотонность существования. А негритянок вы тоже оцените. Нет ничего лучше черномазой самки, а в темноте разве имеет значение цвет кожи? Удачи вам, Рори. Я спускаю с привязи самого Махаунда в Африке, но если вам удастся вырвать у Эриксона черное мясо Сааксов, игра стоит свеч. Удачи.

– Она мне может пригодиться.

Быстро усвоив новую роль, Рори не посторонился, чтобы пропустить Спаркса в дверь. Вместо этого он вышел первым, даже не потрудившись придержать за собой дверь для капитана.

Глава X

Шанго Саакский блеском своей юности, великим ростом, приятной внешностью и великолепием одежд совершенно затмил дона Педро да Соусу. Соуса вдруг превратился в совершенное ничтожество; когда они перелезли через борт и оказались в шлюпке, у Рори появился шанс по‑настоящему оценить этого человечка. Рори нашел его именно таким, каким описал его Спаркс: елейным, раболепным слизняком. На Соусу, казалось, произвело впечатление представление Рори как племянника великого Маккаэрна и пэра. Но инстинктивно Рори чувствовал, что этому человеку доверять нельзя. Несмотря на жабье подобострастие Соусы, Рори понял, что коротышка невзлюбил его, и приписал это зависти Соусы. И был прав: Соуса завидовал не только молодости и положению Рори, но еще больше тому, что тот был белым. Примесь негритянской крови отравляла ему жизнь. Его всегда оттесняли на вторые роли.

Из‑за узости лодки они сидели гуськом, а через одного между ними сидели крепыши‑гребцы из племени кру. Драгоман шанго занимал самое неудачное место на носу, где принимал на себя больше всего морских брызг. Следующим сидел Тим, которому доставалась тоже хорошая порция брызг, за ними Соуса, который получал то, что миновало Тима. Затем позади гребца, под навесом, располагался шанго, на которого брызги почти не попадали; и позади другого гребца – Рори, который, как древние израэлиты, пересекшие Красное море, проделал путешествие, не замочив ног. По мере их приближения к берегу голубая вода уступила место грязному зелено‑коричневому потоку, который вытекал из кажущейся непроницаемой зеленой стены мангровых деревьев, чьи похожие на ходули корни поддирали балдахин зелени.

Для Рори это был новый мир, мир раскаленного добела солнца, запахов гниющей от влаги растительности, ярких переливов птичьего оперенья, плавающих хищников, оставляющих на виду лишь пару черных глаз‑бусинок, и блестящих от пота черных спин парней из племени кру. Во всем этом, он чувствовал, царила, несмотря на яркое солнце, странная гнетущая атмосфера, которая одновременно очаровывала и настораживала.

Они проплыли короткое расстояние вверх по реке, пока за поворотом, скрытым густой стеной мангровых деревьев, не вышли на широкое место, где течение замедлялось, образуя мелководную лагуну. С одной стороны на более высоком, чем окружающие мангровые топи, берегу была твердая земля, на которой и стояли фактории, загоны для рабов, дом и магазин Монго, большие складские навесы, которые и составляли замок Ринктум – африканский форпост компании «Маккаэрн и Огилсви» в дельте реки Нигер, Название «замок» ввело Рори в заблуждение, и он представлял себе что‑то похожее на его дом в Саксе. В своем воображении он нарисовал каменное сооружение с зубчатыми стенами, с бойницами и прочими средствами защиты. Вместо этого он увидел покосившийся деревянный частокол и бамбуковые хижины, крытые пальмовыми листьями. Но замок Ринктум и не нуждался ни в какой защите. Он был построен, чтобы привлекать людей, а не отпугивать их. Весь поселок выглядел практически незащищенным, его могла взять штурмом ватага мальчишек, играющих в Робин Гуда. Возможно, что так, но он служил для сбора и содержания рабов, которых потом грузили на корабли компании «Маккаэрн и Огилсви».

Крики гребцов в лодке были встречены ответными окликами с берега. Умело поработав веслами и вдоволь накричавшись, они подплыли к бамбуковому причалу, висящему над бурлящей водой. Черные руки с розовыми ладонями протянулись, чтобы помочь пассажирам выбраться на шаткую пристань, прогибающуюся под их весом. Разбитая вдрызг тропа вела почти вертикально вверх к просвету в высоком частоколе, защищенному обитыми железом воротами. Все вошли и стали, чтобы отдышаться после крутого подъема от причала.