Драгоман, который только что восстановил дыхание после удара в дыхательное горло, медленно подполз по палубе к Рори и поцеловал его туфлю. Шанго, казалось, был удовлетворен и указал на Тима, который подошел и стал позади Рори.

– А это что за человек с волосами цвета яркой меди, в отличие от твоих волос цвета яркого золота?

– Прежде всего, благодарю тебя за подарок… – начал Рори.

Шанго отклонил благодарность, с пренебрежением отнесясь к ценности рубина.

– Это простая безделушка, но этот человек?..

– Мой слуга, господин шанго.

– Тогда почему он не целует мой бабуш? Мой слуга оказал тебе знаки внимания.

– Потому что он нзрани, мой господин, и, как таковой, не достоин тебя касаться. – У Рори не было никакого желания унижать Тима, заставив его ползать по палубе.

Шанго, казалось, был удовлетворен ответом Рори, но на мгновение замешкался с ответом.

– Конечно. Мы не разрешаем нзрани появляться в Сааксе, но ему будет позволено сопровождать тебя. Идем! Мы уходим. Ты мой гость.

– Мой господин шанго… – начал было снова говорить Рори, но Спаркс, который был свидетелем всего происходящего и был крайне удивлен, только что получил краткое объяснение от драгомана и на конец‑то обрел дар речи. Он, конечно же, и понятия не имел, что Рори мог говорить по‑арабски.

– Мой господин, – начал капитан и тут, запнувшись из‑за надменного взгляда шанго, низко поклонился. – Мой лорд Саксский, я уверен, весьма признателен вам за приглашение. Вы позволите ему задержаться на несколько минут, чтобы собрать личные вещи и чтобы он, как племянник великого Маккаэрна, мог отдать мне кое‑какие распоряжения?

Выражение лица шанго не менялось до тех пор, пока драгоман, чье знание английского языка оказалось вполне приличным, не поговорил с ним по‑арабски. Рори заметил едва уловимые изменения, которые драгоман внес в речь Спаркса, превратив его слова в уничижительную мольбу. Шанго выслушал и отрывисто кивнул в знак согласия, совершенно игнорируя Спаркса и обращаясь только к Рори:

– Я буду счастлив подождать своего брата.

Он повернулся и, не говоря ни слова ни Спарксу, ни Соусе, пошел к лееру, с которого свисал трап. Спаркс сделал знак Соусе подождать его, а сам отвел Рори в свою каюту. Карма прибирала постель и бросила взгляд на Рори, когда они входили, но он не обратил на нее никакого внимания, а Спаркс приказал ей уйти. Показав рукой на кресло с противоположной стороны стола, он дал понять, что Рори может сесть.

– Вы продолжаете меня удивлять, Рори Махаунд. Вы что, ни когда не придерживаетесь одних и тех же правил, как остальные люди? Появляетесь на моем корабле, воняя кислой блевотиной, как будто вас извергли из ада. Вы, выглядевший как оскотинившийся беспризорник, оказались милордом Саксским и племянником старика Маккаэрна. Вы насилуете мою рабыню и устраиваете мне вечернее представление, какое я никогда раньше не видел. Вы располосовываете на лоскутья одного из моих лучших матросов, а потом возвращаете его к жизни. А теперь за пять минут вас провозгласили братом чубарого негритоса, возомнившего себя принцем и чопорным вельможей, да так оно и есть благодаря нам, потому что он контролирует торговлю самыми прекрасными рабами в Африке. Потом вы разговариваете с ним по‑арабски, и он обнимает вас своими черными руками и дарит вам рубин, который стоит больше, чем весь этот корабль. Так держать, Рори Махаунд! Скука – мой злейший враг, но мне нечего ее бояться, пока рядом вы.

Рори пожал плечами. Он все еще не мог решить: нравится ему этот человек или нет. Если бы только знать наверняка, что он искренен, но Рори понял, что никогда и ни в чем нельзя быть уверенным, если это касалось Спаркса. Но именно сейчас ему хотелось верить капитану. Странно, как это он мог при первой же встрече довериться этому расфуфыренному чернокожему на палубе и не мог поверить капитану, по‑прежнему не доверяя его сиюминутной доброжелательности.

Спаркс, должно быть, угадал его чувства. Он протянул через стол сверкающую бриллиантом руку в милостивом жесте, предлагающем дружбу.

– Ну полно, мой лорд барон, сэр Родерик, Рори! Пусть ни одна кошка больше не пробежит между нами. У вас нет причины злиться на меня, я просто вас не баловал во время плавания, так давайте расстанемся друзьями.

– А разве мы расстаемся?

– Ах, черт, будем надеяться, что да, до того как мы успеем надоесть друг другу. Послушайте! Я буду краток. Это как раз тот самый малый, о котором я вам рассказывал. Папочка этого черномазого Аполлодолло – один из могущественнейших работорговцев Африки. Султан Саакса! В его караванах содержатся самые превосходные экземпляры: хауса, мандинго, джалоффы, сенегальцы, сомалийцы, а иногда даже суданцы. У него сотни вассалов, которые платят ему дань рабами; он сам водит невольничьи экспедиции, чтобы поймать еще больше рабов; а его агенты бороздят всю Африку в поисках великолепных экземпляров. Рабы из караванов Саакса идут по самым высоким ценам на Кубе, Барбадосе, Гаити и в Соединенных Штатах. Он никогда не занимается дешевым товаром типа йоруба, сусу, дагомеи, ибо или отбросов из разграбленных деревень на побережье. Это не для него. Он достает прекрасные экземпляры, бережет их и такими же прекрасными поставляет. Большинство капитанов невольничьего флота из штанов выпрыгнут, чтобы заполучить несколько негров из племени фанти, но старик Саакс даже фанти не считает хорошим товаром.

– Так почему же мы не покупаем прямо у него? – Ответ Рори был прост и ясен.

– Потому что однажды, несколько лет назад, когда он сам прибыл в замок Ринктум с рабами для нас, этот чертов поганый карлик Соуса не удосужился устроить салют в его честь из двадцати одного выстрела, а местная знать ждет этих почестей. Поэтому старик Саакс уезжает оскорбленным и везет свою задницу к Эриксону из замка Фредерик. И теперь мы не видим караванов Саакса, если только у этого чертова принца не останется несколько рабов, которые или не нужны Эриксону, или которых ему некуда деть. Маккаэрн и Огилсви удавятся, лишь бы первыми заполучить караван Саакса. Теперь ты, дружище, похоже, втерся в доверие, потому что этот принц полюбил твою белобрысую шевелюру. Так что, дружок, решай сам. Отправляйся вместе с шанго. Этот малый хоть и черномазый, но он любимый сынок султана, а у старика около шестидесяти сыновей наклепано, и только один носит титул «шанго», что значит прямой наследник.

– Ну и?..

– Умасли этого черного придурка, стань его другом; заговори ему зубы, льсти ему, стань новообращенным мусульманином; даже спи с ублюдком, если нужно, но раздобудь его рабов для нас здесь в Ринктуме, и твой дядя передаст тебе все свое чертово дело. Ты наживешь себе состояние, и мы тоже разбогатеем. Все зависит от тебя, дружок, и от этого славного негритоса на палубе.

Рори стал рассуждать. На этот раз он видел, что Спаркс говорит серьезно. В его словах, несомненно, была деловая проницательность, но по какой‑то причине Рори не хотелось надувать юношу, который обнимал его на палубе. Он не знал этого негра, у Рори не было причин любить его, и, как сказал Спаркс, малый действительно был черномазым, и в то же время Рори чувствовал, что их пути скрестились неспроста. Между ними уже образовалась какая‑то связь. Она заключалась не только в похожести их имен, но что бы там ни было, Рори испытывал такие чувства к этому шанго, которых не испытывал ни к кому другому, за исключением разве что Джейми.

Он медленно наклонил голову:

– Ладно! Я сделаю так, как вы сказали. Я подружусь с ним, но я не собираюсь врать ему и не буду темнить с ним. Сейчас мне кажется, что я действительно имел в виду то, что сказал, когда говорил, что хотел бы больше узнать о его Пророке. Да. Я не буду ему навязываться, но я пойду, куда бы он меня ни пригласил. Если черное мясо, которое он продает, имеет для нас ценность, я постараюсь добыть его, но я не буду водить его за нос и уж тем более, черт возьми, не буду с ним спать. Он мне нравится, и по какой‑то непонятной причине я ему доверяю, несмотря на то, что он черномазый дикарь.