Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Очевидно, и сумятицу в голове Даниэля тоже.

– Мне не на шутку хочется начать игру в бамперные машинки[25], – сквозь сжатые зубы проговорил он.

Хотя мы рано выехали из дома, на дорогу до школы ушло сорок минут, и длиннющая очередь роскошных машин уже ожидала въезда на парковку.

Мы наблюдали, как две из них соперничали за одно и то же место, приблизившись к нему с разных сторон; одна из ожидающих машин, черный «Мерседес»-седан, с визгом покрышек подлетела к нужному месту, подрезав другую машину, голубой «Фокус». Водитель «Фокуса» прогудел одну длинную, резкую ноту.

– Сумасшествие, – сказал Даниэль.

Я кивнула, наблюдая, как водитель «Мерседеса» вышла из машины вместе со своим пассажиром. Я узнала безукоризненную гриву светлых волос еще до того, как увидела лицо. Анна, само собой. Потом я узнала кислое выражение лица ее вездесущего компаньона, Эйдена, вылезшего с переднего пассажирского сиденья.

Когда мы в конце концов нашли место, Даниэль улыбнулся мне. Потом мы вылезли из машины.

– Просто пошли мне СМС, если я понадоблюсь, хорошо? Предложение ланча по-прежнему в силе.

– Со мной все будет в порядке.

Дверь класса все еще была открыта, когда я пришла на продвинутый английский, но большинство мест уже были заняты. Я села на один из свободных стульев во втором ряду и не обратила внимания на смешки пары учеников, запомнившихся мне с урока математики. Учительница, мисс Лейб, что-то писала на доске, а дописав, улыбнулась классу.

– Доброе утро, ребята. Кто может сказать, что означает это слово?

Она показала на доску с написанным там словом «гамартия»[26]. Я почувствовала себя увереннее – это я уже проходила. Очко в пользу бесплатного школьного образования Лорелтона. Я быстро оглядела класс. Никто не поднял руки. Ох, да какого черта! Я подняла руку.

– А, новенькая.

Мне до зарезу требовалась школьная форма. Улыбка мисс Лейб была искренней. Учительница прислонилась к своему столу.

– Как вас зовут?

– Мара Дайер.

– Рада познакомиться с вами, Мара. Начинайте.

– Фатальный изъян! – выкрикнул кто-то.

С британским акцентом. Я повернулась на стуле. Я бы сразу узнала мальчика, которого видела вчера, даже если бы он не был таким же помятым, как прежде, с распахнутым воротником, свободно повязанным галстуком и закатанными рукавами рубашки. Он все еще был красивым, все еще улыбался. Я сощурилась, глядя на него.

Учительница тоже сощурилась.

– Спасибо, Ной, но я вызвала Мару. И «фатальный изъян» в любом случае не самое точное определение. Хочешь попытаться, Мара?

Я попыталась, тем более что знала теперь – мальчик-британец тот самый печально знаменитый Ной Шоу.

– Это означает ошибку или заблуждение, – сказала я. – Иногда называемые трагическим изъяном.

Мисс Лейб кивнула, словно поздравляя меня.

– Очень хорошо. Я рискну и предположу, что в вашей школе вы читали три фиванские пьесы?

– Угу, – сказала я, борясь с застенчивостью.

– Тогда вы нас обогнали. Мы только начали «Царя Эдипа». Может кто-нибудь – не Мара – сказать, в чем заключался трагический изъян Эдипа?

Ной был единственным, кто поднял руку.

– Дважды в день, мистер Шоу? Это не в вашем характере. Пожалуйста, продемонстрируйте классу ваш ослепительный интеллект.

Ной, отвечая, глядел прямо на меня. Вчера я ошиблась – его глаза была не серыми, а голубыми.

– Его фатальным изъяном было самопознание.

– Или его гордость, – парировала я.

– Дебаты! – Мисс Лейб хлопнула в ладоши. – Мне это нравится. Это нравилось бы мне еще больше, если бы остальные ученики выглядели живыми, ну да ладно.

Учительница повернулась к доске и написала мой ответ и ответ Ноя под словом «гамартия».

– Думаю, имеются доводы в защиту каждого из этих утверждений. Что незнание Эдипом того, кто он есть, – так сказать, незнание самого себя, – послужило причиной его падения. И что его гордость – или, вернее, его надменность – привела к трагическому падению. И я хочу, чтобы каждый из вас к следующему понедельнику написал пять страниц вашего гениального анализа этого предмета.

Класс дружно застонал.

– Хватит. На следующей неделе мы начнем изучать антигероев.

Потом учительница продолжила лекцию, большую часть которой я уже слышала. Слегка соскучившись, я вытащила свою полную загнутых страниц любимую книгу «Лолита» и спрятала ее под тетрадкой. Наверное, в классе не работал кондиционер, потому что по мере того, как тянулись минуты, тут становилось все более душно. Когда, наконец, прозвенел звонок, жажда моя глотнуть свежего воздуха сделалась невыносимой. Я вскочила со стула, опрокинув его, наклонилась, чтобы поднять и поставить на ножки, но стул уже оказался в чьих-то руках.

В руках Ноя.

– Спасибо, – сказала я, встретившись с ним глазами.

Он посмотрел на меня знакомым знающим взглядом, таким же, как вчера. Слегка раздраженная, я отвела глаза, собрала вещи и поспешила из класса. Толпящиеся вокруг ученики толкнули меня, и я выронила книгу. Не успела я к ней потянуться, как на ее обложку упала тень.

– «Надобно быть художником и сумасшедшим, игралищем бесконечных скорбей, дабы узнать сразу маленького смертоносного демона в толпе обыкновенных детей, – сказал Ной; его британский акцент таял среди слов, голос был плавным и негромким. – Она стоит среди них, неузнанная и сама не чующая своей баснословной власти»[27].

Я уставилась на него с раскрытым ртом, утратив дар речи. Я бы засмеялась – все-таки эта ситуация была довольно-таки нелепой. Но то, как он это сказал, то, как он на меня смотрел, было шокирующе интимным. Как будто ему были известны мои секреты. Как будто у меня не было от него секретов.

Но прежде чем я смогла придумать ответ, Ной присел и поднял мою книгу.

– «Лолита», – сказал он, перевернув ее обложкой вверх.

Его взгляд скользнул по розовому ротику на обложке, потом он протянул книгу мне. Наши пальцы бегло соприкоснулись, и по кончикам моих пробежал теплый поток. Сердце мое заколотилось так громко, что Ной, наверное, услышал стук.

– Итак, – сказал он, снова встретившись со мной глазами, – ты распутница, у которой проблемы с папочкой?

Уголок его рта приподнялся в медленной, снисходительной улыбке.

Мне захотелось ударить Ноя, чтобы стереть эту усмешку с его лица.

– Что ж, ведь это ты процитировал книгу. И, между прочим, неправильно. Так кто после этого ты сам?

Его полуулыбка превратилась в настоящую ухмылку:

– О, я определенно распутник, у которого проблемы с папочкой.

– Тогда, думаю, ты припер меня к стене.

– Еще нет.

– Король придурков, – пробормотала я себе под нос, двинувшись к следующему классу.

Я не гордилась, что ругаюсь при совершенно незнакомом человеке. Но он первый начал.

Ной пошел рядом со мной.

– Ты имела в виду «король приколистов»?

Судя по его виду, он развлекался.

– Нет, – ответила я, на сей раз громче. – Я имела в виду «король придурков». Тот, кто коронован как придурок придурков, дурнее самого дурного придурка. Это самый верх иерархии придурков, – сказала я, как будто зачитала все это по словарю современных ругательств.

– Думаю, ты приперла меня к стене.

«Еще нет».

Эти слова непрошеными возникли у меня в голове, и я нырнула в класс математики, подальше от Ноя, едва увидела нужную дверь.

Я села в заднем ряду, надеясь спрятаться от взглядов наподобие тех, какие бросали на меня вчера, и потерялась в непонятном уроке. Я перегнула корешок «Лолиты» и спрятала ее в сумку. Вытащила миллиметровку, потом взяла карандаш. Потом заменила карандаш другим карандашом. Ной начинал в меня въедаться. В плохом смысле этого слова.

Но потом Анна чопорно вошла в класс в сопровождении своего не столь уж маленького друга и отвлекла меня от этих мыслей. Пара шествовала, как подходящие друг к другу пороки. Анна перехватила мой взгляд, и я быстро отвела глаза, но раньше успела покраснеть. Краешком глаза я наблюдала, как она садится в третьем ряду.

вернуться

25

Бамперные машинки – аттракцион, состоящий из нескольких небольших двухместных электрических автомобилей, оборудованных смягчающим удар резиновым бампером, который опоясывает корпус снизу, и передвигающихся

по огороженной площадке с гладким металлическим покрытием. Машинки получают питание от пола и/или потолка, дистанционно включаются и выключаются оператором и сталкиваются друг с другом без опасности для игроков.

вернуться

26

Гамартия (др. – греч. букв. «ошибка», «изъян») – понятие из «Поэтики» Аристотеля, обозначающее трагический изъян характера главного героя трагедии либо его роковую ошибку, которая становится источником нравственных терзаний и чрезвычайно обостряет в нем сознание собственной вины, даже если вина эта, по современным понятиям, отсутствует. Например, в «Царе Эдипе» главный герой убивает отца и берет в жены мать, не имея представления о том, кем они ему приходятся.

вернуться

27

Владимир Набоков, «Лолита», полная цитата: «Надобно быть художником и сумасшедшим, игралищем бесконечных скорбей, с пузырьком горячего яда в корне тела и сверхсладострастным пламенем, вечно пылающим в чутком хребте (о, как приходится нам ежиться и хорониться!), дабы узнать сразу, по неизъяснимым приметам – по слегка кошачьему очерку скул, по тонкости и шелковистости членов и еще по другим признакам, перечислить которые мне запрещают отчаяние, стыд, слезы нежности – маленького смертоносного демона в толпе обыкновенных детей: она-то, нимфетка, стоит среди них, неузнанная и сама не чующая своей баснословной власти».

10
{"b":"219313","o":1}