Жизнь в Москве текла своим чередом – общение с режиссером, съемки, прогулки и снова общение…
Были, конечно, и курьезы. Однажды, покупая на улице мороженное – пломбир, Марина поймала на себе подозрительный взгляд продавщицы.
– Что? – спросила девушка, думая, что, возможно, что-то не так с ее платьем или волосы растрепались.
– Да нет, ничего! – буркнула продавщица, презрительно фыркнув и отвернувшись.
Марина ничего не поняла и поспешила отойти, но стоило ей отвернуться, как она услышала презрительный голос мороженщицы: «Тоже мне фря! Под Марину Влади косит!»
А вечерами в номере Марины собирались художники, поэты, писатели, актеры… Словно в модном салоне, они рассаживались по диванам и пуфикам, кто-то садился за рояль, звучала музыка и шли вечные разговоры ни о чем, которые так не любила Марина. Она погружалась в свои мысли и отдавалась им безраздельно…
Глава 5. Высоцкий в Сибири
Вто время как Марина налаживала жизнь в Москве, Владимир находился в Сибири. А именно в Дивногорске, где снимали фильм «Хозяин тайги». Конечно же помимо съемок у Владимира были и концерты для местных жителей – в то время фамилия Высоцкий была известна уже далеко за пределами столицы, народ валил, чтобы увидеть своего кумира, почувствовать его энергию, услышать его песни вживую. На его концерты люди приезжали за 10 километров, из других городов, из других сел! Еще бы, Высоцкий в Сибири! Такое пропустить было невозможно…
Дивногорску повезло – здесь как раз недавно закончили строительство нового Дворца культуры, и вот теперь здесь будет выступать сам Высоцкий! На первый концерт люди, несмотря на сильную жару, забились в зал словно мухи, и все равно маленький ДК не смог вместить всех желающих услышать песни Владимира Высоцкого. Люди стояли на улице у дверей и окон зала, сидели на подоконниках, в проходах – везде, где только можно!
Чтобы удовлетворить спрос, пришлось отменить гастроли проезжающего мимо театра и отдать сцену Высоцкому!
– Пусть поет, – говорил начальник ДК. – Люди вон как его любят!
И Владимир пел… На улицу была проведена радиотрансляция, так что стоящие снаружи тоже могли его слышать. И снова толпа народу – люди были везде! Кто-то тащил с собой стулья, кто-то табуретки… Ну и зал, конечно же, был переполнен, снова люди на улице, у дверей и окон… Владимир любил своих поклонников – всегда пел много, пел столько, сколько просили. Но даже работники культуры не всегда могли попасть на его концерты! Молодые девушки очень расстраивались – мечтали услышать любимого певца, но людей было столько, что места не хватало…
Концерт, а потом автобус и снова на съемки.
Володя в Сибири давал не только официальные концерты – залы всех желающих вместить не могли, а платили за такие концерты артистам немного. Вот и приходилось вертеться, придумывать что-то, изобретать… Ну и изобрели – подпольные концерты, которые также проходили во время его съемок в фильме «Хозяин тайги». Распределители билетов распространяли приглашения не только на официальные концерты, но и на подпольные, которые, естественно, проскакивали мимо кассы. Впрочем, Володя таким положением дел был доволен – после окончания съемок приехал домой к тем, кто помогал в организации этих выступлений, с коробкой конфет и бутылкой коньяка, которую они все вместе тут же благополучно распили на кухне. Был еще и стихийно возникший концерт перед старшеклассниками местной школы, куда Владимира привезли, чтобы он рассказал о тяжелых буднях актера.
– А давайте я вам лучше спою! – залихватски сказал он, глядя на восторженные лица подростков. И спел.
Тогда, в 1968 году, Высоцкий был в изгоях, центральные газеты интересовались, о чем поет Высоцкий и не чужим ли голосом, но люди его любили! Узнав про концерт в школе, местные студенты – маевцы, работающие здесь в стройотряде, – приехали на съемочную площадку просить Владимира дать концерт. А на съемках все жили в палатках, все было по-походному – вечерние песни у костра, каша из котелка…
– Владимир Семенович! Окажите нам такую услугу – давайте устроим встречу со студентами и молодежью Дивногорска, – просили «засланные казачки», отправленные к нему. А у самих поджилки тряслись от ужаса – сидят в одной палатке с самим Высоцким.
– Что вы все время: Владимир Семенович, Владимир Семенович! Я такой же, как вы, простой русский парень. Так что давайте просто: Володя. Зовите меня Володя, и все, – ответил Владимир.
Он и вправду встретил своих гостей очень доброжелательно, быстро договорились, но с двумя условиями: первое – выступление не афишировать, второе – на концерте никаких фотографов и магнитофонов, чтобы потом лишних разговоров не возникало. Еще бы, в Москве Высоцкому нигде выступать, кроме Театра на Таганке, нельзя, а тут… А тут своя власть… И был другой концерт и снова песни, на который пацаны, прознавшие про эти мероприятия, старались проникнуть в здание всеми способами: через окна и даже через чердак пытались.
Высоцкий выглядел своим парнем – одет даже не очень модно, в общении был прост и доступен всем. Зал школы был переполнен, духота страшная. Люди просили автографы, Высоцкий расписывался на чем придется – и на мячах, как заправский футболист, и на бумаге, и на галстуках… Местное начальство, прорвавшееся на концерт с боем, тоже пожелало получить автограф, а бумаги-то и нет… Протянули галстуки.
В другой раз студенты (а студенты – народ сообразительный!) додумались: открыли окна в переходе между корпусами и вынесли всю аппаратуру на козырек над крыльцом – получилась такая «висящая» сцена, на которой и выступал Владимир Высоцкий. А весь дом напротив превратился в трибуну: во всех окнах, на балконах были люди.
Высоцкого любили все! Когда летом съемочная группа переехала в деревню, студенты местного художественного училища писали этюды на манских порогах и, закончив работы, срубили плот и поплыли вниз по Мане, чтобы увидеть Высоцкого. Их, правда, долго отговаривали, предупредили о необходимости иметь при себе паспорт и другие документы при посещении этого района – вроде как где-то зэки сбежали, и возможны всякие проверки. Подплывают к Выезжему Логу, смотрят – на берегу толпа: руками машут, кричат: «Давай сюда, причаливай!» И милиционер среди них присутствует, тоже сигналит.
Студенты уже почти причалили, когда увидели, что милиционер вроде и не милиционер, а известный артист Валерий Золотухин.
– Вы кто такие? – спрашивает.
У ребят дух перехватило – доплыли, достигли цели… Набрались смелости, отвечают, что они, мол, художники.
– А мы, – говорят актеры, – «Мосфильм», кино здесь снимаем. Хотите в гости?
И они еще спрашивают! Хотят! Конечно же хотят! К тому же художники в деревнях не останавливались: мало ли что, ребятишки плот угонят, – но перед приглашением столичных гостей не устояли – сняли греби, рюкзаки на плечо, да и пошли за ними следом. Дом на самом берегу – обычная деревенская изба, пустая и просторная. Вдоль стен – лавки, на стене – полки. Вся уставленная кринками – с молоком и пустыми…
– А чегой-то у вас молока столько? Зачем?
– А это, – смеются киношники, – у нас Золотухин тренируется: подойдет к полке и кринку молока хряпнет – надо ему всю полную кринку без передышки в кадре выпить, а посудина-то немаленькая!
И вот наконец появился Высоцкий – шустрый, прибежал из лесу. Увидел незваных гостей и сразу к ним, мол, кто такие? Художники, а дайте-ка работы посмотреть… Молодые люди и рады стараться – показывают этюды на картонках небольшого размера. Владимир осмотрел работы и сразу:
– А вот этот можно мне?
Выбранный им этюд манского порога был одним из самых удачных, молодому художнику даже немного жалко стало его отдавать! Но как не порадовать кумира? Парень махнул рукой:
– Забирай! Подписать бы надо, да вот нечем подписать…
Высоцкий нашел карандаш, а потом на память его студенту оставил. Парень с этим карандашом училище закончил, да еще сколько работал, пока не поломал.
