Вечер не заставил себя долго ждать и, чуть поплакав летним дождем, полностью вступил в свои права. Таксист на этот раз довез ее за считаные минуты прямо к парадному входу Театра на Таганке. Честно признаться, она еще в жизни не видела столько людей у входа в театр. Очередь у касс доходила прямо до проезжей части, и создавалось такое впечатление, что те, на которых не хватит билетов, будут брать театр «штурмом». Промокшие от дождя и абсолютно не удивленные таким аномальным летним похолоданием люди пришли совсем не с пустыми руками. Помимо традиционных несуразных букетов с полевыми цветами можно было заметить тех, кто пришел с очень оригинальными подарками. Полноватый мужчина в потрепанной кожаной куртке держал под мышкой огромную копченую рыбу, завернутую в несколько газет; дама в красном кашемире пришла на спектакль с тремя коробками зефира; у кого-то в авоське таилась законсервированная икра, а пенсионер с седой неухоженной бородой зачем-то взял с собой новый проигрыватель марки «Реголла». Нигде в Европе Марина Влади еще не видела такой парад зрительской щедрости, и ей даже сначала не верилось, что все эти люди принесли все это в качестве комплимента. Удивлению ее не было границ, когда она поняла, что все это – для одного актера…

В тот вечер Высоцкий играл одно из своих самых оглушительных перевоплощений в театре на Таганке – роль беспощадного полководца Хлопуши в спектакле «Пугачев». Это был не голос, а настоящие раскаты грома. Временами казалось, что на улице действительно гром, но непогода уже покинула Москву. Закованный в цепи, Высоцкий заставлял весь зал затаить дыхание и порой даже пугал, перенося всех в атмосферу пугачевщины. Марина Влади много была наслышана об этом актере, которого в Москве называли подпольным, но в тот вечер его гениальная игра превзошла все ожидания. Забегавшие отрядами мурашки по коже напомнили образ отца – сильный, могучий, мужественный, смелый и воинственный. Ее всегда привлекал этот образ, и, сидя в партере в тот вечер, она понимала, что в каждой своей роли Высоцкий не только играет образ, но и показывает самого себя сквозь его призму. До партера даже долетали капли его горячего пота со лба. Шквалом оваций его долго не отпускали со сцены. Чтобы увезти все цветы и подарки, нужно было, наверное, вызывать грузовик. А зрители все сидели, словно привязанные к стульям и наблюдали за ним как завороженные. Тем, кто пришел с пустыми руками, совершенно точно было стыдно, что они забыли купить букет, не прихватили с собой рыбы или другого подарка.

Марина не могла не пожать руку этому удивительному актеру, и, набравшись смелости, она робко подошла к сцене. Сверкающие от пота щеки Высоцкого были уже алыми от женской помады. Вокруг него было плотное кольцо поклонников, пробиться через которое не было ни малейшего шанса. У нее неожиданно вырвалось: «Браво, Володя!.. Браво!» И их глаза тогда столкнулись первый раз, но всего на несколько мгновений. «Я же вас знаю… вы… вы…» – прохрипел Высоцкий, но был перебит дикторшой, просящей всех покинуть зал театра, так как спектакль кончился уже добрых тридцать минут назад.

В ту ночь ее одолевала бессонница. Его образ не выходил из головы. Не помогала даже неприлично внушительная доза настойки валерьянки. Марине хотелось снова созерцать его игру, и было любопытно до безумия увидеть Высоцкого в других образах. Часовая стрелка показывала на пять. На небе появились первые лучики солнца, озарились золотые купола церквей, утренний ветерок окутал обтекаемые формы мчащихся по дороге первых машин – Москва просыпалась, а она все не могла уснуть! Она встала и подошла к окну – город наполнялся звуками. Несколько минут она наблюдала за тем, как величественно опускается солнце с крыши Большого театра вниз, сползает по его колоннам, освещая театр все ярче и ярче. Театр… Это слово сейчас не давало ей покоя, оно плотно и неразрывно было связано с именем Владимира Высоцкого, актера, которого она так давно хотела увидеть.

На улицах появились новые люди – куда они спешили, о чем думал каждый из них? Этого, наверное, не знал никто – маленькие фигурки шли по тротуарам, спускались в подземные переходы… Наступало новое утро большого города, за ним – новый день, новые встречи, новые знакомства…

Владимир Высоцкий был одновременно и поэтом, и актером. Эти две ипостаси невозможно разъять, отделить одно от другого и тем более нельзя сказать, что было для него важнее – писать стихи и исполнять песни или играть в театре и кино. Одна муза подпитывала другую. Актерская закваска, полученная им в Школе-студии МХАТ, помогала вживаться, влезать в кожу, как выражался один из создателей МХАТа Константин Станиславский, героев его многочисленных песен.

Высоцкий полностью растворялся в театре, играя роль Хлопуши. Страстно, неистово, бесподобно… Весь зал аплодировал стоя, он выкладывался на полную, по другому он не умел. Высоцкого-артиста Марина увидела в свой следующий приезд в Москву, когда вновь пошла в театр на Таганке на спектакль «Пугачев». И снова все повторилось – снова толпы поклонников и поклонниц, несущих цветы и подарки, правда, рыбы в этот раз она не увидела. В зале было очень много женщин – все они приходили посмотреть на Владимира, томно вздыхали в антракте и перешептывались друг с другом, бросали заинтересованные взгляды на проходящих мимо мужчин, и снова шептались, обсуждая Высоцкого. А обсуждать было что! Сила его актерского мастерства, необычный голос, яркая внешность – все это приковывало внимание, заставляло забыть обо всем, что творилось вокруг… И снова после спектакля толпы поклонниц, желающих прикоснуться к своему кумиру, к своей легенде, получить от него поцелуй, почувствовать тепло его руки, подарить свое внимание. Кто-то надеялся на то, что Владимир заметит их, другие просто жили им – его песнями, его стихами, приходили увидеть его просто для себя, для того, чтобы получить заряд энергии от этого человека.

И все-таки ради чего все это? Неудобные туфли, юбка, под которую на набережной нестерпимо надувало, макияж, из-за которого приходится истошно моргать вместо того, чтобы просто почесать глаз, раз чешется, – а вдруг тушь или тени размажутся?.. Ради чего? Чтобы быть замеченными. А это зачем? Ради безудержного секса или неземной любви? Те, кто хоть когда-нибудь реально был в гримерке после шоу, кто смотрел, как усталые звезды смывают с лиц грим и сразу стареют лет на 10–15, кто видел, как они жадно пьют воду и не могут отдышаться после того, как только что крутились на сцене колесом, понимает – в шоу-бизнесе секса нет. Просто потому, что на него нет сил – все их забирает зритель… И любви тут нет – по той же причине! Хотя нет, вот как раз любовь – она есть. Она должна быть, должна окрылять, должна давать силы, вдохновлять, подвигать на безумства и романтику… Это же не чуждо никому…

– Марина, а не желаете ли поужинать с нами? – Приятный мужской голос выдернул высокую блондинку из ее размышлений. Она опять здесь – киноколдунья, чей образ пленил многих советских мужчин, вновь пришла, чтобы увидеть игру этого удивительного русского актера – Владимира Высоцкого.

– Да, с удовольствием, – задумчиво отвечает она, вставая с кресла и бросая взгляд на собирающего цветы и подарки Владимира. – Конечно!

В красивом, одном из самых шикарных ресторанов столицы их компания вызывала неподдельный интерес. Оказывается, роль Влади в фильме «Колдунья» имеет огромную популярность среди мужского населения Советского Союза – все мужчины смотрят на нее с горящими глазами, еще бы – ведь за столом сидит настоящая звезда! И не просто звезда, а иностранная звезда! Такое нельзя пропустить… А ей бы так хотелось познакомиться с этим интересным человеком, игравшим Гамлета. Но вокруг – море собеседников, стол уставлен яствами, и разговоры, бесконечные разговоры обо всем и ни о чем…

– Как вам последняя работа Золотухина?

– Что? – рассеянно переспрашивала актриса. Ей стыдно признаться, что она не видела этой последней работы, приходилось улыбаться и уклончиво качать головой в ответ.