Пока продолжался световой день, это грозное оружие кальвинских вояк старалось брать энергию отовсюду, откуда можно. И от солнца, и от ветра, и от естественного тепла живого организма, в данном случае, моего. Но вот стемнело, воздух вокруг начал остывать, и восстановление бластерного заряда почти остановилось. Набралось негусто — от силы, пятнадцать процентов от максимума. Пара полноценных выстрелов, если не считать, что даже «мертвый» бластер может послужить неплохой дубиной. Экономя мощность, я пока использовал его именно в такой ипостаси.
И еще маленькое замечание. Ночь в лесу — это не то же самое, что ночь в центре города, похожего в это время суток на новогоднюю елку, увешанную гирляндами. Здесь источников света практически нет (светящиеся глаза местных обитателей не в счет), и, если бы не инфракрасные очки, входящие в комплект предметов первой необходимости любого современного космонавта, я бы чувствовал себя как в черной бездне. И стал бы легкой добычей любой ночной твари. А так, вместо темной бездны перед глазами более-менее четкая, пусть и представленная оттенками серого, картинка.
Вот так я и шел. Продираясь сквозь заросли инопланетных растений, отгоняя от себя бластером или резаком мелкую живность. Один раз встретился с каким-то жутким гибридом гориллы и медведя. От медведя у него был во-первых, рост, во-вторых, толстая шкура, покрытая грубой шерстью; от гориллы — передние конечности, длиннее и развитие задних, а также отсутствие хвоста. Что касается морды, то аналогов в земном животном мире подобрать было трудно. Наверное, кто-то из семейства кошачьих. Правда, я не припомню, чтобы у кошек были столь широкие и большие уши. Как у одной древней мультяшки.
Зверь продемонстрировал мне свои острые зубы отнюдь не любителя растительной пищи, параллельно издав устрашающий звук. Вернее, это он считал его устрашающим, мне же такая смесь вздоха и рычания ассоциировалась со слишком громкой отрыжкой, какая бывает после жирной пищи. Пока зверь готовился к прыжку, я успел о многом подумать. И о том, что давно ничего не ел, а мясо этого страшилища, наверное, съедобно. И о том, что всю жизнь пропитался синтетикой, как большинство людей, а тут, впервые в жизни, у меня появилась возможность отведать живого мяса. Как крупный бизнесмен, высокопоставленный чиновник, или звезда шоу-бизнеса. И о том, наконец, что если я сейчас сэкономлю заряд бластера, то того времени «икс», для которого я его приберегаю, может и не наступить.
Пока я думал, а потом и прицеливался, зверь прыгнул, сбивая меня с ног. Все-таки никакие тренировки реакции не сравнятся с природным навыком. Бластер выпал у меня из рук и отлетел почти на метр. Впрочем, достичь моего горла зубки этой твари не успели — я достал лазерный резак, направляя его луч прямо в брюхо.
Ну и вопль! Уши закладывает, кровь стынет в жилах. Так могли верещать души грешников, обреченные на вечную жарку на медленном адском огне. Стало мокро и не только от крови. Судя по мерзкому запаху, зверь решил напоследок оставить на мне и другие жидкости, вырабатываемые его организмом. Хорошо, что к материалу, из которого сделана моя летная форма, запахи не пристают. Собравшись с силами и спихнув с себя уже бездыханное тело кальвинского хищника, я поднялся на ноги и огляделся в поисках бластера. А параллельно подумал, что его сэкономленный заряд можно употребить на разведение огня. Не в сыром же виде есть незнакомую тварь!
Осознаю, я рисковал, разводя костер. Чего-чего, а такую сугубо антропогенную вещь, как огонь, оперативно обнаруживать научились еще до межзвездных полетов. В наше же время надо очень постараться, чтобы не заметить источник огня. Для этого даже не обязательно, чтобы дым поднимался над лесом, или возгорание было обширным. Достаточно зафиксировать точечную тепловую аномалию, которая не может возникнуть естественным путем и которую, по этой причине, ни с чем не перепутаешь.
Да, я рисковал. Но предпочел такой риск сомнительному удовольствию утоления голода сырым мясом. Ибо, во-первых, чтобы среагировать на обнаруженное, нужно время. Поднимаем «кого-то там» по тревоге и несемся на всех гравитонах. Кого именно? Это уже интересный вопрос. Отсутствие у Кальвина собственной космической техники (мой раздолбанный «Варяг» не в счет) исключает вариант с захватом меня с помощью гравитационного подъемника. Что еще? Прислать истребители, ударить ракетами воздух-земля по месту моего предполагаемого наличия? А не проще (и результативнее) ли вообще лес напалмом залить? Проще. Результативнее. Но не заливают, значит, на то есть веские причины. Помимо благородных забот о естественной природе планеты в их числе вполне может быть стремление взять меня живым, с наименьшими потерями, чтоб потом устроить громкий показательный процесс. Новое шоу для медиафренов. Глупо также высаживать на это место десант. Немного, знаете ли, толку, если бравые вояки застрянут в кронах вековых деревьев. Там же запросто может увязнуть, как муха в паутине, полицейский флаер. Что не говори, первобытные инопланетные леса — страшная сила. Это вам не чахлые одиночные деревца высотой не более трех метров в немногочисленных природоохранных зонах на Земле. Это — природа, у которой еще не возникло своего царя, и которая не спешит признавать самозваного приезжего владыку.
Так что единственный расчет для кальвинцев — высадить у опушки десант с навигаторами и бросить на мои поиски. Навигатор — вещь хорошая, полезная, но скорость перемещения не повышает ни на йоту. Учитывая же, что мне, для того чтобы продвинуться к тому месту, где я встретил зверюгу и развел костер, понадобилось несколько часов, я до прибытия незваных гостей, успевал не просто поесть — пожрать до отвала, что нежелательно в моем положении, и затушить костер. Нет костра — нет и цели.
Зажарил и съел я несколько кусков, дабы утолить голод, а прочее оставил на поживу другим лесным обитателям. Я прекрасно понимал, что совершаю варварский поступок, в то время как подавляющее большинство хомо сапиенсов глотает синтетику и за десять лет не заработает столько, сколько стоит такая гора мяса в ресторане. Но и заниматься заготовками продуктов не собирался. Это — трата времени, к тому же мясо (настоящее), как я слышал, быстро портится. Захочу есть — еще кого-нибудь пристрелю. Вкус у местной фауны хороший, гамбургеру до него — как до Ядра Галактики пешком. Бластер же, хоть и недозаряженный, придает уверенность.
После ужина я продолжил путь, увы, не с той же интенсивностью. Во-первых, бесконечно долго работать не может ни один организм. Во-вторых, еда, вместо того чтобы восстановить мне силы, напротив, разморила. Ну, знаете, такое чудесное чувство, когда ничего неохота делать, а хочется валяться на диване, посмотреть какую-нибудь ни к чему не обязывающую дурь по медиа-системе, а то и просто задремать, несмотря на предостережения диетологов. Где-то на рассвете, я понял, что если сейчас же не прилягу и не посплю хотя бы пару часов, то могу вскоре неконтролируемо свалиться. И тогда меня не разбудит даже взрыв вакуумной бомбы. И еще ужасно хотелось пить. Но, видимо, судьба решила, что с меня на сегодня испытаний хватит, и ниспослала счастливый случай.
— Сынок! Молодой человек! — услышал я слабый скрипучий голос где-то поблизости, а вернее, внизу. Встряхнувшись и изо всех сил тараща слипающиеся глаза, я увидел лежащего на траве старика, придавленного стволом дерева. Старик умоляюще смотрел на меня.
Избытком милосердия я не страдаю. И не готов, забыв про все на свете, броситься на выручку первого встречного. Но были два обстоятельства, заставляющие меня в данной ситуации поступить именно так, а не иначе.
Первое, это такой вроде бы пустячок, что старик говорил по-русски. Понятно, что с образованием Конфедерации, тем более, с расселением человечества по другим планетам, национально-государственные образования утратили смысл. Но никакая Конфедерация с глобализацией не могли ничего сделать с такой вещью, как язык. Вроде бы мелочь, вроде бы просто набор слов, который привычен для рта и уха, но… заменить сотни человеческих языков одним оказалось проблемой посложнее, чем заставить наши космические корабли мгновенно перепрыгивать со звезды на звезду, сохраняя при этом в живых находящихся внутри людей. В разные времена на небосклоне появлялась то одна, то другая великая держава, пытающаяся навязывать остальному человечеству свое — хоть в идеологии, хоть в моде, хоть в языке. Увы, международный статус языков, получаемый таким образом, не переживал кончины породившей его великой державы. Несколько терминов — вот, что оставалось от них от всех, начиная с латыни и кончая инглишем. Про попытки договориться о каком-то компромиссном, синтетическом языке, я уже молчу. История просто не сохранила имена тех людей, что занимались подобной дребеденью. Так что национальные языки пережили и объединение человечества под властью одного правительства, и интернациональные космические экипажи; переживут и межзвездную экспансию. Просто, перебираясь на постоянное место жительства в другой город или, даже на новую колонию, каждый человек предпочитает селиться рядом с теми, кто говорит с ним на одном языке. То, есть, немец с большей охотой будет жить по соседству с немцами, китаец — с китайцами, ну а русский — с русскими. И люди, по привычке, инстинктивно, оказавшись на чужбине, всегда тянутся к своим историческим соотечественникам. Даром, что родились на разных планетах. И я не мог остаться равнодушным, услышав зов о помощи на родном для меня языке.
