Ту недоговоренность своего командира я понял годы спустя, уже будучи «на вольных хлебах». Все просто и упирается в деньги. Скажем, выделяет правительство Флоту десять миллионов (цифра условная) для борьбы с пиратами. На эти деньги высшее руководство Флота, то, что на Земле сидит, организует институты по проблемам пиратства, семинары и конференции проводит, а на оставшийся от десяти один миллион нанимает одних пиратов (коих правильнее называть «вольнонаемными сотрудниками»), чтобы те извели побольше других. Надо же какие-то результаты предъявлять. И только при отсутствии среди «вольнонаемных сотрудников» желающих выполнять этот заказ, к делу привлекаются силы Флота. Проводить полноценные боевые операции дороже, соответственно, у себя денег остается меньше. Я же, со своим «подвигом», число «вольнонаемных» сократил, как и шансы на то, что кто-то из них согласится выполнять правительственный заказ. Какое уж тут «смягчающее обстоятельство»?

Пара миль, или около трех километров, плюс несколько километров по городу — пустяки для хорошего автомобиля. А автомобиль банды Клыка был не просто хорош — он был внедорожником и этим все сказано. Идеальное средство для передвижения по раздолбанным улицам «отстойников», по едва используемому и, потому, едва ремонтируемому, шоссе, и даже там, где дороги вовсе нет. Лучше — только по воздуху. Кроме того, автомобиль был очень вместительным — на десять человек. Нас было семь — я и шестеро бандитов во главе с Клыком. Седьмой, он же Кувалда, остался гнить на полу притона. До ближайшей уборки.

Я сидел спереди, рядом с Клыком, и слышал, как галдят за моей спиной его подельники. Непонятно, то ли это волнение перед боем, то ли предвкушение награды. В любом случае, разобрать связную речь в этом шумовом фоне было не под силу.

Банда Клыка приятно удивила меня своей экипировкой. Помимо бластеров, в арсенал входили лазерные винтовки, акустические и плазменные гранаты; старого образца, зато вполне добротные, бронекостюмы. Плюс — запасные энергоблоки, от двух из которых, я, кстати, зарядил свои бластеры. На вопрос «откуда?» Клык, конечно же не ответил. Мол, хочешь жить — умей вертеться. Вон мы насколько навертелись. На второй, закономерный вопрос «как же вы сами, с таким арсеналом, не догадались отбить космический корабль и стать пиратами», Клык призадумался. Выручил его подельник, тот, который, якобы «в Академии учился». Напомнил, что «колония не располагает собственными космическими кораблями». Тут пришло время призадуматься мне.

Насчет того, что нет у Кальвина своих кораблей, если не считать моего «Варяга», так это я в курсе. Впрочем, корабль можно отбить и у приезжих. Что за проблемы с таким-то боекомплектом? Меня другое смутило. А конкретно, слово «колония», произнесенное несостоявшимся космонавтом. Неужто он не в курсе выхода Кальвина из Конфедерации? А с другой стороны, зачем местным головорезам быть «в курсе»? Что для них, промышляющих грабежом и убивающих конкурентов, от этого меняется? А что меняется для всех остальных? Разве что, товаров из других миров будет меньше, да и то, ненамного и ненадолго. Санкции заканчиваются там, где начинаются перспективы большей прибыли. Когда на одной чаше весов лежит запрет, пусть даже подкрепленные силой оружия, а на другой — возможность не платить налоги в общий Конфедерастский котел, торгаши предпочитают рискнуть. Так что торговые перспективы для независимого Кальвина открываются самые радужные. А рядовым жителям это все — что в лоб, что по лбу. Их предки, убегая от земного образа жизни, раздули Землю до галактических масштабов и превратили ее в Конфедерацию. Теперь вот мы получим уменьшенную копию Конфедерации в лице Кальвина. Видать, не всегда, количество в качество переходит.

Как я уже говорил, нам было раз плюнуть, добраться до космопорта МакГейдж. Но самое интересное ждало нас впереди. Когда территорию космопорта, озаренную светом прожекторов в ночной темноте, можно было рассмотреть из машины, я велел Клыку и его банде выбираться наружу и, с оружием наготове, ползти. По голубовато-зеленой, блестящей от росы и освещения космопорта, кальвинской траве.

Я совсем забыл о приборах ночного видения. В смысле, упомянуть забыл, про их наличие у кальвинских бандитов. В общем, спецназ мог отдыхать, по крайней мере, местный спецназ. Отдыхать и нервно курить.

Когда до ограды космопорта оставалось несколько метров, я велел одному из бандитов отделиться, отползти от остальных подальше, и бросить в ограду плазменную гранату. Когда он выполнил мой приказ, вслед за прогремевшим взрывом и воем сирен, послышался и его предсмертный крик. Пара тонких лучей, пара коротких вспышек — и трава поблизости от нашего подрывника превратилась в пепел.

— Лазер, — пробормотал я, — прицельное попадание. Хреновое дело.

— Еще бы, — буркнул Клык где-то сбоку от меня, — ты для этого чуваком пожертвовал, чтоб это выяснить? Не хреново.

— Заткнись! — бросил я, не считая нужным проявлять к этому отребью хотя бы видимость дипломатического такта, — не понял, что остальным больше достанется?

Все равно вам жить немного осталось, добавил я про себя.

В лазере мало хорошего — когда он не у тебя, а у противника. Не важно, кто им управляет — человек или автоматика. Впрочем, судя по двум «контрольным», стрелял все-таки человек. А человека можно сбить с толку. Хотя, тоже, не факт. Нет, если искать слабые стороны в обороне, то посерьезнее. И понадежнее. Еще раз вспомним всю последовательность. Граната, сирены…

Эврика! Я еле удержался от вскрика. Три последовательных выстрела. Один — в подрывника нашего, два других — рядышком, с надеждой зацепить возможных сообщников. Куда эффективнее было бы сделать три выстрела сразу, больше народу можно убить. С большей вероятностью. А, поскольку этого не сделано не было, выстрелы следовали один за другим, это может быть обусловлено только одним. В смысле — одним лазером. Один лазер — один выстрел. Это ведь так выгодно — занять позицию, с которой простреливается вся площадь, расстояние для лазера значения не имеет, и, благодаря этому, одна боевая единица обеспечивает безопасность. Для небогатой планеты вроде Кальвина такое решение — самое оптимальное. Но не при массированной атаке.

— Всем внимание, — обратился я к подельникам, — рассредоточиться по периметру. Каждый берет плазменную гранату и пробивает брешь в ограде. Затем продвигаемся к центру, пытаясь поразить расположенную там вышку, башню, либо, другую возвышенность. Это — главное оборонительное сооружение. Встречаемся в центре.

— Не вопрос, шеф, — рявкнул кто-то из бандитов. Не Клык, нет. Тот хранил мудрое (по своим меркам) и многозначительное молчание. Похоже, он не пребывал в восторге от моего плана. И не без оснований — при штурме без потерь не обходится.

Но открытых возражений я не слышал. Бандиты расползлись вдоль ограды, загремели взрывы, я же, тем временем, полез в первый, так сказать, пробный, пролом. Как известно, в бою самое безопасное место — свежая воронка от снаряда.

Лазерный луч полосовал, расчерчивал ночное небо то под одним, то под другим углом. Со стороны ограды тоже виднелись вспышки выстрелов, хоть и немногочисленные. Я увидел — и на мгновение вздохнул. Что за болваны — дальнюю цель из бластеров поражать?! А, впрочем, это мне на руку. Я полз, безошибочно определив цель своего удара — обыкновенную металлическую вышку в центре территории космопорта.

К тому времени, когда стрельба прекратилась, я смог подобраться к ней на достаточное расстояние. Один бросок — и озаренная и оплавленная взрывом, вышка накренилась и рухнула.

— Отличная работа, Орлов, — услышал я за спиной знакомый, хрипло-неприятный голос. Оглянулся и убедился — собственной персоной, Клык, и никто другой, поздравлял меня. Ясное дело, пока его сообщники гибли, прорываясь на территорию космопорта, по сути, отвлекая на себя внимание охраны, эта гнида незаметно ползла за мной. Что ж, по крайней мере, он оказался поумнее остальных. И главарем был заслуженно. И убрать его будет труднее.