Ирих молчала. Она знала, что девочка, которую она однажды спасла от мук, которая стала одним из самых темных существ этого мира, была права. Кристина Ивашкова не сможет бороться с темной магией Хостинга.

Никто не сможет.

— Ты ведь знаешь, зачем я здесь, верно, Ирих? — внушение Рамонии начало растекаться по телу.

— Это ведь я тебя научила этому...

— Хороший ученик всегда превосходит учителя.

— Как ты думаешь, чтобы на это сказала Безнадежная, Ламия?

Провидица почувствовала, как руку скрутило от боли. Рамония была зла.

Ибсен потеряла сознание, но все же, последние слова, которые она услышал, прежде чем уснуть, были:

— Мама бы сказал, что это ты виновата в её смерти.

***

Кристина много раз перечитывала письмо от Дамьена.

Она до сих пор помнит те ощущения, когда её рука обхватила осиновый кол, окропленный святой водой, и всадила его в грудь вампира. Как податливая плоть проткнулась и давно уже небьющиеся сердце оказалось в плену её орудия.

Он погиб, а у неё не было сил сожалеть.

Он мечтал о смерти, а она о том, чтобы это всё прекратилось. В какой-то степени она тоже мечтала о гибели, потому что сила, растущая в ней с каждым днем, становилась всё больше и больше. Тьма была так близко к ней, что она сводила с ума. Это началось в Кракове. Два вампира, поймавшие их в ловушку, были готовы уничтожить её и Миру. Она давно перестала переживать за себя, но подруга была тогда единственным, что помогало выжить.

И тогда, откуда не возьмись, появилась тьма. Она была холодной и всепоглощающей. Она окутывала разум и сводила её с ума. Но тьма помогла бороться.

— Ибсен использовала непростительную силу для вашего создания, — сказала ей эльфийка, и как была уверена Кристина, она была права.

Мира называла это «приступами». Это случалось всё чаще и чаще. Когда Кристина всё дальше отходила от себя настоящей, темная магия занимала её место. И каждый раз это происходило по-разному и, что самое страшное, ей это нравилось...

Особняк бывшего Князя вампиров был вовсе не особняком, а небольшим домом на площади Бастилии. Слишком приметное место для вампиров, не переносящих дневной свет.

Дамьен не бывал здесь годами, но конечно знал, что его дом был куда ухоженней поместья Жаклин.

Узкая улица при дневном свете была невероятно оживленной. Кристина постучала дверным молотком в виде льва.

— Напомни мне ещё раз, что мы здесь делаем? — спросил Марк, оперившись об косяк двери.

— Дамьен оставил этот клан мне. Предсмертный подарок, так сказать, — без капли иронии или сарказма произнесла она.

После истории Мао Кадзи в Японии Тина вела себя тихо, предпочитая не разговаривать об этот с Марком.

Всего лишь сказки. Именно так она убеждала себя, не признавая того факта, что все сказки и легенды – это и есть её реальность.

Дверь им отворил парень лет пятнадцати на вид. Его, как и у всех вампиров, светлые волосы были взъерошены, а глаза мытные ото сна – неясные.

Потерев ладонями лицо, он накинул на себя мятый халат. Оглядев охотников, юный вампир вздохнул и, отступив в сторону, дал им пройти.

— Ты ведь знаешь, кто мы. Верно? — спросила Кристина.

Мальчишка, кивнув головой, зашел в гостиную и, упав на диван, уснул.

— Вы – Истинная Королева... и бла-бла-бла, ваш спутник Принц династии Князевых, — промычал в подушку вампир. — Князь Дамьен говорил о том, что когда-нибудь вам понадобится наша помощь. Я так понимаю, время настало?

— Завтра. Это произойдет в Королевском Дворце, — раздался голос из соседней комнаты.

Тина, кивнув заинтригованный взгляд на Марка, открыла дверь.

Музыкальная комната была почти пуста. Только фортепиано, полки с книгами и одна картинка, изображающая молодую девушку.

За инструментом сидела девушка. Она была не намного старше того вампира в гостиной. Её светлые волосы были заплетены в косу, одета она была в костюм цвета фуксии, что делало её ярким пятном в белоснежной музыкальной комнате.

— Меня зовут Софи, мадмуазель, — с очень выраженным французским акцентом произнесла она. — Вы должны обговорить это с Алостором.

Тина помнила чудаковатого вампира, которого встретила накануне своего дня рождения в доме Дамьена.

— И где же он? — спросила она.

— Он на бывшем Анао, — раздался голос сонного вампира из гостиной.

Кристина, обернувшись, глянула на Марка:

— Анао? Болье-Сюр-Мер?

— Да, на острове где расположен Королевский Двор...

***

Когда Мирослава зашла на кухню особняка Князевых, ей показалось, что её сейчас вырвет от волнения. Руки её вспотели, а сердце стучало так быстро, что казалось ещё чуть-чуть и оно взорвется.

Мать сидела к ней спиной и разговаривала с бабушкой.

«Она постарела», — подумала Мира.

Вьюжина похудела, её руки покрылись морщинами, а в платиновых волосах прослеживались седые волоски.

— Мирослава, — прошептала бабушка, заметив девушку.

— Сюрприз, — Мира развела руки в сторону и попыталась улыбнуться, но вместо этого, увидев лицо матери, она расплакалась.

Наташа в один прыжок преодолела между ними расстояние. Обхватив её руками, она прижала дочь к себе.

Мать никогда её не обнимала, даже когда та была ребенком. Мира не помнит, чтобы мать хоть раз целовала её или пыталась приласкать, когда та была маленькой. Даже когда она заболела менингитом, и её тело буквально горело, а голова готова была взорваться. Вместо этого с ней были братья. Они просидели с ней всю ночь, пока антибиотики не подействовали. Братья, но не мать.

И вот теперь Наташа стояла перед ней и обнимала её так крепко, что девушке показалось, что она её задушит. Невольно руки Миры сами потянулись и обвили спину матери:

— Прости меня, мамочка.

— Это ты меня прости. Я была никудышной матерью.

Девушка почувствовала, как её плеча коснулись. Высвободившись из объятий матери, она обернулась и встретилась с лицом отца. Это был мужчина не превосходящим ростом свою дочь. Его темные волосы были зализаны назад, прикрывая лысину. Цвет его глаз было сложно разглядеть за большими очками, но Мира знала их цвет – карий, такой теплый, похожий на медовый. Он был худым и всегда грустным, даже когда пытался это скрыть.

— Моя малышка, — отец взъерошил её волосы, прям как в детстве. — Ты хорошо провела время эти последние семь месяцев?

— Просто отлично. Ну, знаешь, смерти, слезы, вампиры, фейри и прочие твари. Всё, что нужно для двадцатилетней девушки.

— Я скучал по тебе, Мирочка.

— Я знаю, — девушка, улыбнувшись ему, глянула на мать: — Дима и эльфийка прибыли?

— Две недели назад.

— Вся остальная нечисть, которую мы присылали?

— Большинство... Значит, завтра, да?

— Завтра, мама. Решающая битва добра и зла.

— Почему это звучит так иронично? — спросила Вьюжина-старшая и улыбнулась.

— Думаю, вся проблема с моим мозгом. Ирония и сарказм проживают там, как нелегалы. Ты вроде и хочешь, чтобы они уехали к себе на родину, но в тоже самое время понимаешь – кто же будет работать, если не они?

— Я, правда, по тебе скучал, — произнес её отец и рассмеялся под недовольный взгляд жены.

***

Алостар не изменился. Все тоже перекошенное лицо, косой взгляд и заискивающее поведение.

Вампир едва взглянул на Марка, когда тот зашел в домик на берегу океана. Он соизволил встать с кресла лишь тогда, когда в дверь протиснулась Кристина.

— Моя королева, — с крысиными замашками вампир подошел к девушке и поклонился ей. — Вас привело ко мне завтрашнее событие, ведь так?

— Откуда ты знаешь? — спросил Марк.

— Князь Дамьен рассказывал мне обо всем, — елейным голоском протянул вампир.

— Да, Алостар, ты прав, — произнесла Кристина. — Тебе придется отправиться обратно в Париж и подготовиться.

— Я должен идти прямо сейчас, Королева? — спросил он. — Это произойдет на костях ваших предков. Вы будете убивать своих товарищей и иную нечисть?