— Зачем мне «вести дела»? На то есть менеджеры. И официальные собственники. Те, кто бумаги подписывает, да перед камерой светится. И, видимо, пойдет в камеру… другую, когда это закончится.

— Это ты все устроил? — поинтересовался Виктор.

— «Это» не «все». Я много чего «устроил». Много где. Много когда.

— То есть Лейла Крамер здесь? — уточнил Виктор.

— О, великий герой. Может, спросишь об этом своего спутника?

Виктор резко повернулся. Карл стоял с пистолетом в руках и целился… в него. В него, а не в Джанардана!

— А ты думал, все просто так, да? — щерился спутник, — не знаю, как тебе, чувак, а мне дыра в кармане и съемные квартиры уже поперек горла встали. Помнишь, что я тебе говорил? Хочешь жить — умей вертеться. Применительно к нашему случаю это означает: нет Большого Квеста — создай его. Создай ситуацию.

— …ну а я, как у вас принято говорить, просто делал свою работу, — продолжил Джанардан, — меня звать и искать-то специально не надо. Едва успел подумать — а я уже здесь. С меня план, объект и люди, к которым следует обратиться, с Карла…

— …договориться с людьми, оперативно руководить исполнением плана, — сказал Виктор, — с трюками типа выстрела фантома-снайпера в заранее оговоренном месте.

— Какой вы умный, Виктор, — сладко пропел Джанардан, — мне вас, как говорят у людей, даже жалко. В некотором смысле. Но победитель может быть только один.

— Видишь ли, чувак, — сказал Карл, — жизнь несправедлива, особенно к специалистам моей квалификации. Спутник и герой выполняют Большой Квест, рискуют в равной степени, раны делят поровну, а что дальше? Герой получает все: бабло, красивых телок, славу, наконец. А что спутник?

— Что? — переспросил Виктор.

— Ты хорошо изучал статистику Больших Квестов? Примерно в двух из трех случаях спутник героя погибает. Как тебе такой закон мироздания? Но и оставшаяся треть получает фигу с маслом.

— А вот здесь ты не прав. Спутник сам становится героем. Ищет себе спутника, ждет свой Большой Квест.

— У тебя чувак, совести как у моего пистолета. Может, чуть поменьше. Ты, значит, будешь ловить кайф в персональном пентхаусе, а я… по-прежнему рисковать своей задницей? Защищая быдло, населяющее Вандербург? Но я предпочитаю другой, нестандартный выход. Герой погиб при штурме, а принцессу спас его спутник. Согласно Уставу Ассоциации это означает: Большой Квест выполнен, спутник получает статус героя, и, соответственно, выполнение Большого Квеста засчитывается ему. Ибо некому больше. И если господин Крамер, владеющий, скажем, сотней миллиардов, даст мне один, для него это будут семечки, а для меня — решение всех материальных проблем. Хватило бы и на всех, кто мне помогал. Вот только Джанардан нематериален, он типа элементаля, охрану мы замочили, а Влад Метумор, хоть и жив, но в тюрьме ему деньги не понадобятся. Как и официальному владельцу торгового центра.

— Впечатляет, — вымолвил Виктор.

— А ты как хотел? Думаешь, если ты прошел на специальность героя, а я — только спутника, то ты автоматически лучше меня? Умнее, сильнее, искуснее? Ошибаешься. Ты просто зубрила. Смог вызубрить материалы к вступительным экзаменам, потом еще на красный диплом себе назубрил.

— Я теперь кажется, понял, — проговорил Виктор, обращаясь к себе, — и почему спутники так часто гибнут, и откуда эти Большие Квесты берутся, и почему герои после них в тираж выходят.

— Ты что-то сказал, Вик, дружище? — с притворным сочувствием поинтересовался Карл, — это твои последние слова?

— Твои… чувак, — ответил Виктор и, швырнув поглотитель магической энергии на пол, прыгнул вглубь коридора. Буквально пройдя сквозь Джанардана, упал, распластавшись на полу.

То, что произошло дальше, нельзя было назвать взрывом. Тем не менее, энергия поглощенного заклинания вырвалась наружу, ее было немало, этой энергии. Ураган невиданной силы пронесся по коридору в обе стороны, сметая все на своем пути. Агонизирующий вопль Карла, успевшего сделать один, ничего не решающий, выстрел. Вскрики людей в конце коридора, не важно, охраны, или простых тружеников. Распахнутые двери. И пыль, целые тучи пыли, что заволокли коридор своеобразным туманом.

Когда пыль рассеялась, осела, Виктор поднялся с пола. Изуродованный труп Карла валялся на полу, никому уже не опасный. А Джанардану, похоже, все было по фиг. Он по-прежнему стоял посреди коридора, живой, даже не помятый. С той же торжествующей издевательской ухмылкой.

— Ты, — рявкнул Виктор, обращаясь к нему, — скажешь, где Лейла?

— Разумеется, — ответил Джанардан, — победитель может быть только один. Но он должен быть. Обязательно.

23 марта — 5 апреля 2008 г.

Как известно, жители вандербуржских окраин и пригородов делятся на две разновидности. Первая — это обитатели замков и поместий, чья стоимость — цифра с минимум семью нулями. Им боятся особо нечего — стены крепки, охрана вооружена, зато какие преимущества дает жизнь почти за городом! Ни благоухания смога, ни просыпания под музыку автомобильных двигателей и сигналов, ни соседей, с которыми трудно ужиться на том пятачке, что в городе именуется «жизненным пространством». Да и сам по себе вид из окна на почти нетронутые цивилизацией леса, цветущие луга и чистое небо не может не поднимать настроение.

Вторая разновидность — это те, на чьи плечи свалена тяжелая, ежедневная и грязная работа по обеспечению безопасности Вандербурга от набегов варваров или кого похуже. Стражи Дорог, что днюют и ночуют на своих постах, этаких мини-крепостях, установленных на каждом шоссе, по которым к нам возят продовольствие, руду, древесину, нефть и другие, жизненно необходимые вещи. Эти люди никакого кайфа в своем положении не видят, живут от нападения до нападения и спят с оружием в руках. Редкий человек на этой службе продержался хотя бы десять лет — в основном, года три или пять, а потом — увольнение по собственному желанию, инвалидность и проблемы с психикой.

Есть еще третья разновидность, вернее, в силу немногочисленности, вторая с половиной. На десять миллионов жителей Вандербурга (не считая хтоников и нежить), их (то есть нас) чуть больше сотни. Речь идет об охотниках, древнейшей профессии в мире (куда там проституткам, колдунам и военным!). Задача современного охотника, ясное дело, не в том, чтобы добывать пропитание своей семье или клану. Кланы у варваров; нас же, цивилизованных людей, пищей снабжают фермеры. У охотника другие заботы — ходить в лес (порой глубоко в него забредая) и добывать трофеи. Например, рог единорога, глаза василиска, лапы гигантских пауков. Шкуры, что покрасивее.

Этим хорошо хвастаться перед коллегами, даже конкурсы проводить, но главное, что трофеи порядочно оплачиваются. Какой Большой Дядя, сколотивший состояние на горячительных напитках, откажется вывесить в собственном особняке останки экзотического зверья, чтобы потом хвастаться, показывая их гостям? Смотрите, мол, что я добыл! Какой я смелый! Тем более Большой Дядя готов это оплачивать, если сам не убил даже мышь. Еще говорят, что кто-то из наших зарабатывает, отлавливая в лесах зверолюдей и продавая их в рабство или для проведения подпольных боев без правил. Сам я этим не занимаюсь, и никогда не встречал ни «коллег», промышляющих таким образом, ни, собственно зверолюдей в Вандербурге.

В городе нас считают сумасшедшими, и не без оснований. Это надо ж додуматься — жить за чертой! Не в укрепленных резиденциях, где можно любоваться «первозданной природой», не заморачиваясь на предмет опасностей, из этой «природы» исходящих. И не по служебной необходимости, подобно Стражам Дорог. Нет, просто потому что нравится. Не всем, конечно; к примеру, мой напарник Леон Метумор, свободное от охоты время предпочитает проводить в городской квартире.

Я — другое дело. Мой домик расположен всего в сотне шагов от ближайшего леса. И, разумеется, никакими холодильниками, компьютерами, и прочей электронной экзотикой у меня даже не пахнет. Вообще электричества нет, поскольку до ближайшей линии электропередач несколько километров. Есть, правда, сотовый телефон — на батарейках, которые я меняю, изредка выбираясь из обычного леса в бетонные джунгли. Мобильник — не уступка, а всего лишь средство связи с напарником. Берет, конечно, в этой местности плохо, на индикаторе сети отображается одно, от силы — два закрашенных деления. Но мне хватает.