Он в раздражении махнул рукой, словно отгоняя неприятные воспоминания, но Рене все же осмелился перебить короля, прежде чем тот успел окончательно похоронить все его надежды и планы.

– Каким бы это стало триумфом – вернуть четверть их владений во Франции без единого сражения, ваше величество! За обещание перемирия и принцессу мы выиграем больше, чем за десятилетие войны с ними. У них больше нет Льва Англии, и мы лишим их сердца Франции.

Карл фыркнул:

– Я прекрасно вас понимаю, Рене. Вы хотите вернуть свои родовые земли. Ваша выгода вполне очевидна. А вот моя не вполне!

– Не могу не согласиться с вами, ваше величество. Вы прозорливее и дальновиднее меня. И все же я смогу служить вам лучше, владея Анжу и Мэном. Я верну свои долги короне, ваше величество. Наше приобретение – это их потеря, и даже один акр французской земли стоит небольшого риска, я убежден в этом. – Заметив на лице короля тень сомнения, он усилил напор: – Один акр французской земли стоит много, ваше величество, и даже еще больше, когда он отбирается у старого врага. Это победа – пусть и одержанная за столом переговоров, а не на поле битвы. Ваши лорды будут видеть лишь то, что вы отвоевали эти земли у англичан.

Король кивнул, затем поставил кубок на каменный пол и потер глаза.

– Если я соглашусь, ваша дочь станет английской королевой. Я полагаю, она обладает сильным характером?

– Ваше величество, она сама скромность и воплощение благородства. Присутствие преданного члена моей семьи при английском дворе только укрепит ваши позиции.

– Да… пожалуй, – неуверенно согласился Карл. – Но это попахивает инцестом, Рене, не так ли? Король Генрих приходится мне племянником. И ваши дочери тоже приходятся мне племянницами. Я буду вынужден обратиться к папе за специальным разрешением, а оно обойдется нам недешево, если мы хотим получить его в течение десяти лет.

Рене улыбнулся, явно испытывая облегчение. Он знал, что англичане сами обратятся в Рим за разрешением, если он потребует этого. Ему также было известно, что его король выторговывал титул в обмен на соглашение. Тот факт, что сокровищница Сомюра завалена пустыми мешками и служит обиталищем паукам, ничуть его не волновал. Он мог занять у евреев сколько угодно.

– Мой господин, для меня будет честью взять на себя эти расходы. Я так понимаю, мы близки к решению?

Карл медленно опустил голову. У него на лице было такое выражение, будто он пытается достать языком застрявший в зубах кусочек пищи.

– Очень хорошо. В этом деле я буду руководствоваться вашими советами, Рене. Вы снова станете лордом Анжу и Мэна. Надеюсь, вы довольны?

Рене зарделся от волнения и удовольствия.

– Вы можете во всем полагаться на меня и располагать мною, как вам угодно, ваше величество.

Рене преклонил колено и поцеловал королю руку. Маргарита повернулась к сестре и увидела, что та сидит с округлившимися глазами и открытым ртом. Она аккуратно закрыла ей рот пальцем, заметив при этом, что у нее самой дрожит рука.

– Я уже обручена, – прошептала Иоланда. – Отец ни за что не разорвет мою помолвку.

Не сговариваясь, они поползли обратно в комнату, вздрагивая при каждом скрипе половиц.

Оказавшись в темном коридоре, девушки поднялись с пола. Раскрасневшаяся от волнения Иоланда схватила сестру за руки, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, словно ей хотелось танцевать.

– Ты выйдешь замуж за короля, Маргарита. Ведь речь наверняка шла о тебе.

– За английского короля, – с сомнением произнесла Маргарита. Она понимала, что со временем ей подберут мужа, но думала, что заниматься этим или, по крайней мере, участвовать в этом будет мать. Маргарита с раздражением взглянула на сестру, которая уже начала пританцовывать, словно малиновка.

– Меня выторговали, словно призовую телку, Иоланда. Ты же слышала. Это… это уж слишком.

Иоланда обняла сестру и потащила ее в другую комнату, еще более темную, поскольку в нее не проникали отблески огня с балкона, освещаемую лишь бледным лунным светом.

– Ты будешь королевой, Маргарита. И это главное. Их Генрих, по крайней мере, молод. Тебя могли бы отдать за какого-нибудь старого толстого лорда. Ты разве не рада? Когда мы станем взрослыми, мне придется кланяться тебе при встрече. И нашим братьям тоже!

При мысли о том, что Жан будет вынужден признать ее превосходство, ее губы медленно раздвинулись в улыбке. Это действительно было здорово.

– Я смогу приказать какому-нибудь английскому гвардейцу засунуть его в котел, – сказала она со смехом.

– Конечно, и никто не остановит тебя, потому что ты будешь королевой.

Заразившись восторгом Иоланды, Маргарита крепко сжала руку сестры.

Вечером город Анжер был прекрасен. Хотя столица Анжу находилась под господством англичан, ее жители редко сталкивались с проявлениями иностранного гнета, если не считать общения со сборщиками налогов. Рюбен Мозель собрал в своем доме, стоявшем на берегу реки, множество английских купцов, как делал это каждый год. Расходы на вечеринку всегда оправдывали себя в торговле, и он считал это мероприятие хорошим вложением.

По сравнению с французами и англичанами одевался он очень просто, в неброские наряды темных тонов. У него давным-давно сложилась привычка не демонстрировать свое богатство посредством одежды. Не имело никакого значения то, что он мог купить и продать многих из присутствовавших в его доме людей, и то, что треть из них были должны ему целое состояние – в виде золота, земель или деловых связей. И в стенах своего банка, и за их пределами он являл собой олицетворение скромности.

Рюбен увидел, что его жена беседует с лордом Йорком, и услышал, как она говорит ему, чтобы он чувствовал себя как дома. Сара была настоящим сокровищем. У нее гораздо лучше, чем у него, получалось общаться с грубоватыми и бесцеремонными английскими захватчиками. Рюбен вообще отдавал предпочтение французам, которые отличались утонченным умом, более подходящим для того, чтобы разбираться в нюансах бизнеса. Однако Йорк командовал английскими войсками в Нормандии, и никаких сомнений в целесообразности его приглашения быть не могло. Этот человек контролировал контракты на огромные суммы, поскольку ему было необходимо чем-то кормить своих солдат. Тяжело вздохнув, Рюбен повторил про себя дежурную фразу на английском и приблизился к ним, протиснувшись сквозь толпу.

– Милорд Йорк, – вкрадчиво произнес он, – я вижу, вы уже познакомились с моей женой. Для нас большая честь принимать вас в нашем доме.

Английский аристократ повернулся, чтобы посмотреть, кто это обращается к нему, и Рюбен предпринял неимоверное усилие, чтобы улыбнуться под взглядом, исполненным нескрываемого презрения. Казалось, пауза длилась целую вечность. Наконец Йорк соизволил кивнуть ему.

– А-а, хозяин, – сказал он небрежным тоном. – Разрешите представить мою жену, герцогиню Сесилию.

– Чрезвычайно приятно, мадам. – Рюбен поклонился. Она не протянула ему руку, хотя он потянулся к ней. Пришлось скрыть свое смущение, сделав вид, будто он просто решил переложить бокал с вином из одной руки в другую. На груди герцогини сверкали алмазы. Холодный взгляд, тонкие губы, неулыбчивое лицо – она вполне соответствовала своему мужу. Ее брови были почти полностью выщипаны, а лоб пересекала лента, усыпанная драгоценными камнями.

– У вас прекрасный дом, мсье, – заметила она. – Муж говорил, вы занимаетесь торговлей.

Последнее слово герцогиня произнесла с таким выражением, как будто боялась испачкать об него губы.

– Благодарю вас, мадам. Я владею небольшим банком и занимаюсь торговлей, главным образом на местном уровне. Храбрые солдаты вашего мужа должны быть сыты и находиться в зимнее время в тепле. Задача по обеспечению их всем необходимым отчасти лежит и на мне.

– За что вы получаете целое состояние золотом, – вмешался в разговор Йорк. – Я уже подумываю о том, чтобы обратиться к другим поставщикам, мсье Мозель, но здесь не место для обсуждения таких дел.