Вот они в Африке. У ног их плещется океан. (Кенни никогда не доводилось бывать на побережье), позади золотится пустыня.
А Лори стоит рядом в пробковом шлеме и обнимает её сильной рукой.
Или они в Венеции. Чёрная гондола неслышно скользит по широким каналам.
А Лори сидит рядом и обнимает её.
Или ещё где-нибудь в горах, где много снега. Они мчатся вниз. Но вот путь окончен, она останавливается, тяжело дыша и глядя вверх на ослепительно белый склон.
А рядом Лори…
Потом Кенни задумывается. Как так получается, что в мире, где миллиарды людей, двое обязательно находят друг друга? Они могут жить, разделённые тысячами километров, родиться с разницей в десяток лет, три десятка лет, не знать друг друга.
Но в какой-то предназначенный судьбой час обязательно находят друг друга. А ведь это так же трудно, как двум крохотным спутникам в безбрежном космосе. Но спутники всё же умудряются делать это, подчиняясь воле людей. А люди — чьей воле подчиняются они? Какой силе? Может, любви? Наверное, любви. Наверное, те двое с самого рождения любят друг друга, только не знают об этом. Как киноплёнка. Пока она в коробке, ничего не видно, а направишь луч на неё, посмотришь на экран — и рождается новый мир.
Так и там каждый из тех двоих несёт свою любовь в себе. А как встретились, так всё освещается и становится ясным — любим!
Как у них с Лори. Просто поразительно! Ведь жила почти двадцать лет без него. Сейчас ей даже трудно представить себе, как это могло быть. Без него!
Так же трудно, как представить себя с другим. Конечно, она понимает, что есть немало людей красивее, умнее, талантливее, богаче, знаменитее, чем Лори.
Есть. Но для других.
А для неё нет никого ни красивее, ни лучше, ни благороднее. И не может быть.
Вот уж какие у неё неприятности, а стоит ему оказаться рядом, и всё уносится куда-то. На душе спокойно и легко.
Она знает, что Лори не даст её в обиду. И уж во всяком случае, с его прямотой и благородством, он всегда укажет правильный путь, даст нужный совет.
Кенни теснее прижимается к своему другу, кладёт ему голову на плечо, ищет его руку. Ей так хорошо…
А на экране по-прежнему мелькали рекламы духов, автомобилей, туфель и шляпок, виды экзотических островов, где все только и делают, что купаются в изумрудных водах бассейнов, нёжатся на солнце и танцуют в роскошных ресторанах.
Когда начался главный фильм, их захлестнул поток красок, ослепили наготой красавицы, оглушили гангстеры с их пулемётной стрельбой. Убийства следовали за убийством, любовные сцены сменяли одна другую… Вот это была жизнь!
По сравнению с ней мелкими и незначительными казались все заботы Лори и Кенни. Глядя на красиво одетых женщин и элегантных мужчин, Лори лишний раз убеждался в том, какие возможности дают деньги.
Из кино вышли умиротворённые. И о неприятностях Кенни больше не говорили.
Они просто шли, обнявшись, по ночному городу, навстречу свежему степному ветерку, под далёкие звуки музыки, долетавшей из баров и игорных домов.
Шли молча, неторопливо, погружённые в свои мысли. Но если Лори и не говорил сейчас ни слова о несчастье, обрушившемся на Кенни, то это не значило, что он не думал о нём.
Чем больше думал, тем неприятнее ему становилось. Ведь то, что сделали с его подругой и что вызывало у него такое возмущение, он собирался сделать с другими, с людьми, не только ничего плохого по отношению к нему не совершившими, но, наоборот, принявшими его в свою среду, доверявшими ему.
Когда «Правдивые вести» выступят с сенсационной, разоблачительной передачей, основанной на доставленных им, Лори, документах, мгновенно разразится скандал. Юристы «Запада-III» помчатся в суд и обвинят радиостанцию в фальсификации, Лори, разумеется, не был посвящён в детали операции, задуманной господином Леви, но был уже достаточно опытен, чтоб сообразить, что, если ему подсунули документы для передачи Латерну, значит, этим документам грош цена. Не зная подробностей, он всё же догадался, как всё будет происходить. Будь Лори образованней, он, наверное, сравнил бы себя с Троянским конём. А так он просто знал, что является предателем по отношению к «Правдивым вестям».
Он, конечно, знал это с самого начала. «Джемс Бонд»! «Тайный агент»! Но тогда речь шла о некоем незнакомом понятии. «Правдивые вести» — осиное гнездо, берлога «красных». Теперь понятие превратилось в реальность. «Красные» стали живыми людьми.
Это был энергичный, внушавший Лори глубокое уважение главный редактор Латерн; это был молчаливый, надёжный друг Марк; шумливый, крикливый, но бескомпромиссно справедливый Роберт; такой забавный и весёлый за кружкой пива и такой умный, серьёзный, честный на работе Шор…
Это всё были люди, теперь вошедшие в его жизнь, близкие ему, его друзья и товарищи — те, на кого он мог рассчитывать, кто не оставил бы его в беде.
А господин Леви в его жизнь не входил или, вернее, входил лишь как кошмар.
Между тем по его приказу должен был разрушить всё то, ради чего жили, отдавали свои силы новые друзья Лори…
Лори представлял себе Латерна, полного достоинства, в полосатой одежде за решённой тюрьмы. Он видел ребят, мотающихся без работы…
По чьей вине?
По его, лори. А он тем временем, получив свои деньги и округлив счёт в банке, будет ездить с Кенни в купленной наконец машине. Господин Леви пожмёт ему руку и скажет: «Молодец».
А вот стал бы кто-нибудь ещё жать ему руку? Села бы Кенни с ним в машину, если б всё было известно, если б все узнали о том, что он сделал?
Каково будет ему самому?
Теперь он навсегда в руках господина Леви. Где гарантия, что завтра ему не поручат ещё более грязного дела? И попробуй он его не сделать!
Лори даже застонал от своих мыслей.
Кенни с тревогой посмотрела на него.
— Ты что, Лори? Что-нибудь болит?
— Да нет, так…
Может быть, всё рассказать ей? Прямо вот тут, в этом тёмном глухом переулке, Взять за руки, заглянуть в глаза и сказать: «Кенни, я негодяй! И делаю чёрное дело! Прости меня. Если ты меня простишь, я всё брошу, от всего убегу! Мы убежим вместе, уедем далеко-далеко, где нас не знают, где мы начнём всё сначала. Только не бросай меня, не презирай, не разлюби!..»
Но куда ехать, бежать то куда?
В любом городе страны, что в Первом, что в Сто первом что в Пятисотом, свои леви и лори, свои миллионеры и бедняки свои трудности и неприятности.
А вот работа есть далеко не всюду. Здесь они устроены, здесь у него есть перспектива. А в других городах? И потом кто сказал, что можно пробиться честным путём? Нет, честные никуда не пробьются! Выбор может быть лишь один: пробиться не думая о том, по чьим головам и ногам ты ступаешь, или быть в ладах со своей совестью, но тогда не надеяться на успех…
— … помнишь, ты меня с ним знакомил? Чудной такой, похож на старую ворону.
Начала фразы Лори не уловил. Он был настолько погружён в свои мысли, что не слышал, что говорила ему Кенни.
— Да-да, — очнулся он, — ну и что?
— Сегодня утром он пришёл к нам в телестудию — уж не знаю, как прошёл. Он ведь репортёр, да? Наверное, у него есть удостоверение?
— Да кто? — нетерпеливо спросил Лори.
Кенни удивлённо посмотрела на него.
— Как кто? Да этот Руго, про которого я тебе рассказываю.
— Руго?
— Ну да, разве его зовут не Руго? Помнишь, мы его как-то встретили и он сказал, что вы с ним в «Утренней почте» работали. Может быть, я что-нибудь путаю?
— Нет-нет, всё правильно. Так что ты рассказывала?
— Так вот я говорю, что он приходил к нам на студию, И тебя искал. Я забыла тебе рассказать, не до него было.
— Меня? Он же, по-моему, знает, что я теперь работаю в «Правдивых вестях». Зачем же он сюда ходил?
— Вот уж этого не знаю. Он хотел узнать, где ты живёшь, У ребят спрашивал, а потом у официанток, у меня тоже.
— Ты сказала?
— Да… А не надо было?.. Лори, прости, я не думала, что это секрет. Думала, у него к тебе дело. Не надо было? Да? Вот дура!
