Сразу после отправления Кудыма послал вперед гонца с вестью о том, что племя вскоре прибудет в Городище. Когда подошли к стенам города, там их уже ждали. Один из оставленных в городе чудинцев повёл их за собой. Не заходя внутрь, они вдоль рва обогнули крепость в сторону реки, где на расстоянии полёта стрелы был разбит временный лагерь. Среди шатров суетился Караберей. Горели костры, над ними висели огромные котлы с аппетитно булькающим варевом из мяса, овощей, специй и трав. Рядом, на чистом рядне, высились горы свежих лепёшек.
Чудинцы нестройной толпой подошли к стану. Навстречу им вышел купец. Низко поклонился Кудыме. Кудыма отвесил Караберею ответный поклон.
– Здравствуй, шаман.
– И ты здрав будь, Караберей.
– Всё готово. Но сперва давайте поедим. И ты, и твои люди многое испытали за эти дни, устали с дороги, голодны. Потом нужно всех разместить по шатрам. А завтра, когда ты отдохнёшь, поговорим о делах.
После щедрого ужина рабы и приказчики купца развели утомленных людей семьями по их новым жилищам. Многие женщины плакали – нет у них теперь деревни! нет рядом с ними любимых! кто теперь приголубит, защитит семью от бед, принесёт в дом добычу, набьёт на торг шкурок пушного зверя, кто?!
Глядя на плачущих матерей, заревели и дети. Только подростки упрямо сжимали побелевшие губы, хотя и у них предательски заблестели глаза.
Хуже всего было тем, у кого погибли не только отцы, но и матери, ибо в сражении, наравне с мужчинами, участвовали многие женщины.
Но семя рода – превыше всего. Осиротевших детей, по указу шамана, забрали другие семьи. Отныне они войдут в приютившие их семьи наравне с родными чадами. А все вместе в итоге образуют племя. А со временем из мальчиков вырастут новые мужчины, а девочки заневестятся – род снова будет жить!
Но тут Кудыме на ум вновь пришло Древо Мироздания с пустыми ветвями. Защемило сердце. Как быть? Вспомнился Великий Предок, его спокойная сила и уверенность. Вспомнились его слова. И Кудыму отпустило. Он залез под мягкую оленью шкуру и крепко обнял податливо-упругое нежное тело жены. После длинных сладких мгновений любви так и уснул у неё на откинутой руке безмятежным сном впервые за несколько прошедших суток. Жена, стараясь не разбудить, ласково и осторожно гладила его чёрные жёсткие длинные волосы. А по лицу текли и текли слёзы. Слёзы счастья и горя одновременно. В углу шатра мирно посапывали дети. Двое своих детишек и трое принятых. Но теперь тоже своих. Выросла семья на двоих мальчиков и девочку.
Утром пришёл Караберей. У входа в шатёр Кудыма радостно встретил старого друга. Зная, что хмельное Караберею не позволено его верой, щедро налил в чашу крепкого мясного бульона, усадив гостя на специально разостланный для него мягкий ковёр. По знаку вождя его сородичи принесли восточные сладости, свежие лепёшки, пахучий мёд. Не желая обидеть хозяина, купец отведал поданные угощения, хотя перед этим уже успел, по старой привычке плотно закусить с утра на весь предстоящий день, наесться в избе-едальне по самое горлышко.
В это время весть о том, что в лагерь явился купец, успела облететь весь стан. К шатру вождя понемногу стали подтягиваться люди. Караберея встречали доброжелательными взглядами, улыбками, радостным помахиванием рук. Он даже испытал некоторую неловкость, почувствовав себя объектом всеобщего внимания.
Однако настала пора заняться делами. Подробно и обстоятельно, сверяясь с записями, Караберей тщательно отчитался Кудыме о проданных товарах, о том, сколько было потрачено на шатры, на утварь, на еду и на одежду, сколько денег осталось. Потом передал ему два кошеля, туго набитых золотыми и серебряными монетами.
Кудыма слушал внимательно. Он не сомневался в честности купца, однако не желал оскорблять его невниманием. Караберей, сразу поймёт, как именно ему внимают! Тот ещё жох! Битого купца на мякине не проведёшь! А то, что он сделал для чудинцев за столь короткий срок, можно смело приравнять к подвигу на поле битвы – только поле битвы здесь было купеческое: продать весь остаток, что не выкупил сам, да приобрести эту огромную кучу утвари, так необходимой чудинцам в первое время на новом месте, не забыв ни об одной мелочи! Кудыма прекрасно знал купца, и, мысленно улыбаясь, представил себе, как Караберей воевал за каждый дирхем, ибо какая покупка обходится без яростного торга?
Но купить – ещё мало! Нужно получить разрешение Городского Совета на размещение лагеря под стенами города, установить шатры, занести и разместить в каждом из них необходимое для обыденной мирной жизни. Не забыть проделать ещё тысячу незаметных, но очень важных мелочей, дабы люди ни в чём не нуждались. И всё это за четыре дня!
Кудыма внимательно всматривался в усталое, осунувшееся лицо купца, и его вдруг захлестнула волна нежности. В глазах защипало. Дабы не выдать нахлынувших чувств, он опустил ресницы. Нервно сжал ладони в кулаки. Вспомнился Пислэг. Судьба сыграла с Кудымой злую шутку. Своим внутренним зрением он сейчас ясно видел, что этот купец – и есть его истинный кровный брат, в трудную минуту сделавший в трудную минуту для племени больше, нежели кто-то другой. И подумал о том, что не наточенным серебром и кровью в чаше измеряется кровное родство, но делами, и что Караберей заслужил почёт и уважение всех членов племени Чудь из рода Лося. Всех без исключения! И он, Кудыма, если будет нужно, отдаст за купца свою кровь хоть по капле, хоть всю сразу.
Справившись с подступившим к горлу комком, Кудыма положил ладонь на плечо Караберея.
– Я не знаю, как и чем отблагодарить тебя за всё, что ты для нас сделал. Разве что не откажешь принять этот скромный дар…
Кудыма протянул руку. Стоявший рядом Гондыр вложил в неё тугой свёрток.
– …вот эту шубу.
Кудыма развернул дорогой подарок, встряхнул его, накинул на плечи купцу. И заиграл загадочными блёстками великолепно выделанный соболий мех, и ласково заструилась рыжая лисья река на оторочках, и засверкали золотистые кольца застёжек тонкой работы, сделанных в виде стремительно несущегося северного оленя с запрокинутыми на спину ветвистыми рогами. Затем Кудыма аккуратно положил перед гостем широкий пояс-подвязку из горностая, а также гребень из моржового клыка для ухода за шубой, искусно расписанный сценами охоты и быта юкагиров. Для сохранности гребень был завёрнут в бобровую шкуру добротной выделки.
Было время, когда Кудыма сам подбирал, обрабатывал и сшивал мех. Ожидая рождения сына, втайне от жены он готовился, в честь предстоящего события, ей преподнести сей ценный дар. Однако ни тогда, ни до сих пор соответствующего повода им обоим так и не представилось. А с другой стороны, чем ещё можно отблагодарить Караберея от имени всего племени за всё, сделанное им, если ничего более ценного у него не осталось? А жена – она женщина мудрая, она сможет все понять и, правильно оценив приносимую жертву, не поддаться чувству обиды. Разве даже самая дорогая вещь может заменить искренние чувства? Кудыма в это не верил. А если такое с кем-то и случается, значит, не было между ними настоящей любви. Конечно же, всегда приятно одаривать любимую женщину, наслаждаясь радостным сиянием ее глаз, ярким румянцем и исполненным благодарности поцелуем… Однако бывает и вот так, как сейчас.
Купец ахнул. Ведь эти шуба и гребень вместе по цене равны целому состоянию! Одна только шуба стоит вдвое дороже, чем весь товар, скупленный им на меховой ярмарке, да ещё почти столько же можно купить лишь за один этот гребень. Дрожащими руками погладил он шубу, провёл пальцами по изображениям на гребне и, потрясенный, поднял глаза на вождя.
– Спасибо, друг… Но не могу я принять от тебя этот дар! Нет-нет, не подумай плохого! Просто пожалей меня! Разве не ведомо тебе, что носить такие вещи, равно как и обладать ими, у нас ИМЕЮТ ПРАВО ЛИШЬ ЦАРСТВЕННЫЕ ОСОБЫ! С меня же, простого купца, за них снимут голову! Прежде нее, правда, сняв шубу да отобрав гребень. Шила ведь в мешке не утаишь, а узнает мой владыка про такой дар – тут и Аллах не поможет, хвала Ему! Либо по возвращении я должен буду сразу бежать во дворец и распластаться ниц перед падишахом, преподнеся это чудо ему лично. А во дворце – целая свора, начиная от завистливых дворцовых стражников и евнухов до ещё более завистливых визирей и дворцовой челяди. А жёны и наложницы?! Храни, Аллах, от женской зависти! Попробуй кому-то из них что-нибудь не подарить, или одной подарить что-то хуже, чем другой… Как известно, ночная кукушка дневную перекукует. Да с меня ведь кожу живьём снимут, на кол посадят, сварят в кипящем масле! И если я останусь просто жив, даже вконец разорившись, – то уже буду бесконечно счастлив! Пожалей же меня, Кудыма, забери свой дар обратно!
