Контрольные испытания своих умений я все же успел провести до приезда мамы. За десять минут выкрутасов нож не упал ни разу. По-моему, тест пройден, решил я. Похоже, что мои руки уже готовы к заданию, но вот готов ли я сам?

Я уже видел разные трупы, и не только по телевизору. Для этого существуют морги. Когда я еще учился, у нас была практика в больнице, и вот мне посчастливилось попасть в морг на вскрытие (не мне одному, конечно – всей нашей группе). Это испытание прошли не все. Честно говоря, вид мертвого человеческого тела не вызывал никаких положительных эмоций. А бесцеремонное обращение с мертвыми телами, которое с радостью продемонстрировали патологоанатомы, вообще почти возмущало. Я НИ ЗА ЧТО НА СВЕТЕ НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ МЕНЯ ВСКРЫВАЛИ!!! Это ужасно.

Морг довольно противное место, мне бы там кусок в горло не полез, в отличие от часто показываемых в фильмах патологоанатомов, которые вечно там что-то жуют или пережевывают – наверное, этим они хотят показать свое пренебрежение к трупам. Мне-то тоже на них было плевать (я имею в виду трупы, хотя, если подумать, то и на патологоанатомов тоже), но это не значит, что я позволил бы себе что-то есть в их присутствии (в присутствии трупов, конечно, в присутствии патологоанатомов я мог бы есть совершенно спокойно – мне на них плевать еще больше). Так вот, аппетит вид мертвых тел не вызывал (похоже, я не Ганнибал Лектор, что радует), но и отвращения я не испытывал. Был только интерес. Интерес ко всему, как и что происходит. Но, честно говоря, мне всегда хотелось бы знать: чувствует человек, как его вскрывают, или нет? Ведь если душа его еще на земле (если исходить из православных канонов), вскрытия ведь сейчас проводятся довольно быстро – второй, третий день и все – получите заключение. Тогда душа может наблюдать весь процесс надругательства над своим телом: как его режут, достают все ненужные теперь органы, набивают живот всяким барахлом, включая использованные материалы и перчатки, зашивают. Что может происходить с душой в это время? Я глубоко сомневаюсь, что она радуется, если только она не хочет кому-нибудь отомстить своей смертью. Тогда она может взирать с надеждой и трепетом, ожидая того момента, когда патологоанатом найдет улику или ту важную вещь, которая лишила эту душу своего тела.

А душа, которая покинула свое тело легко и спокойно, например, во сне, может только переживать за то, что с ним делают. Это родное, теперь уже такое далекое тело, над которым издеваются, называя это работой, кромсают, попутно зубоскаля. А еще хуже, когда приводят толпы студентов-практикантов, которые не испытывают, да и не собираются испытывать никакого почтения к телу человеческому. Им еще не понять того совершенства, которое подарила природа человеку. Они видят лишь мышцы, кости, внутренние органы, иногда немного крови. Да, может, вы удивитесь, но когда я смотрел вскрытия, то крови было немного. Это только в фильмах патологоанатомы ходят как мясники – халаты в крови, руки тоже… Бред, да и только.

В общем, трупов я не боялся, вида крови тоже не очень. Хотя, честно говоря, вид крови мне не доставлял никакого удовольствия. Помнится, я сдавал однажды кровь из вены – фу как неприятно, но терпеть можно.

Так что, как принято в психологии, взвесив все минусы и плюсы, я решил, что морально-волевая подготовка у меня на высоте и с этим проблем не будет…

Мама должна была вот-вот приехать, но оказалось, что бабушке намного хуже, чем она предполагала, поэтому точное время приезда было неизвестно – может дня через три, а может еще через неделю. На мое предложение о помощи она ответила категорическим отказом, мотивируя его тем, что на данный момент я ничем помочь не мог, а деньги, которые я зарабатываю, скорее всего, будут намного нужнее, чем мой приезд (лекарства и все такое прочее). Порешили на том, что если что-нибудь случится, то она мне тут же сообщит.

Что ж, это некоторым образом, развязывает руки. Сегодня я как раз собирался зайти в гости к своей девушке. Сам подумал, и сам же удивился: что значит «к своей девушке», что она – моя собственность, что ли? Мы оба абсолютно независимые люди, встречаемся, когда захотим, расходимся, когда захотим. Самое интересное, что наши вкусы совпадали настолько, что желание встречаться и расставаться у нас возникало в одно и тоже время. В общем, мы были идеальной парой, во всяком случае на данный момент. К тому же ее родители еще в прошлом году уехали в Англию на заработки и возвращаться не собирались, оставив квартиру на нее. С их стороны это был бесподобный подарок.

Дорога к ней лежала через метро и небольшие лесонасаждения, включая мост через Яузу. Шел я поздновато, так что уже было темно. Осень все-таки, конец октября.

Идти было приятно. Народу попадалось немного, почти никого, а фонари, которые должны освещать путь к мосту, горели только в начале пути, до церкви, дальше стояла сплошная темень. Точнее, так казалось, потому что переход от светлой улицы к темной был очень резким, так что глаза просто не успевали привыкнуть. Похоже, я нашел идеальное место для убийства.

Конечно, сегодня я был не готов – костюм не одел, нож все еще в рюкзаке. Но попробовать, хотя бы для тренировки, хотелось.

Вернувшись обратно к метро, я выбрал полную женщину, которая бодро шагала в нужную мне сторону. Против этой женщины я, конечно, ничего не имел, да и не собирался я сегодня мараться. Но пройти этот путь еще разок казалось неплохой идеей.

Следовать за этой женщиной оказалось слишком просто. Нужная скорость, взгляд, смотрящий под ноги, и все. Смотреть на женщину прямо я не решался. Недаром говорят (да я и сам проверял), что люди часто чувствуют, когда на них смотрят. Они могут не видеть того, кто смотрит, но чувствовать будут. А моя задача состояла в том, чтобы остаться полностью незамеченным.

Всю дорогу я держался от нее метрах в тридцати, но когда она стала подходить к затемненной зоне, ноги сами понесли меня быстрее. В темноту я вошел за ней с разрывом в метров десять, не больше. Но, сразу нападать было бы невозможно – зрение еще не адаптировалось, а промах был недопустим.

Неосвещенный участок пути был метров сорок-пятьдесят. Дальше, после моста, уже начинались светлые пятна, так что времени было немного. Чуть только глаза попривыкли, я ускорился. До моста оставалось не более пяти метров, когда я довольно резво проскочил мимо женщины. От неожиданности она вздрогнула. Это послужило для меня гарантией, что ранее она меня не заметила, а значит, не была готова к возможной атаке сзади.

Довольно ухмыльнувшись, я, не снижая скорости, пересек мост и скрылся во дворе. Не думаю, что женщина смогла меня разглядеть, хотя сейчас это было неважно. Зато снова можно было погордиться своей бесшумной походкой. На работе я тоже часто пугаю народ, неожиданно, как они считают, подкрадываясь, а на самом деле подходя. Ведь людей даже не надо специально пугать криками или прикосновениями, достаточно тихо подойти и что-нибудь спросить. Эффект обеспечен. На работе мне уже несколько раз предлагали ключи с собой таскать или колокольчик, чтобы всегда слышать, где я.

Настя встретила меня очень приветливо и чуть не оторвала голову, когда повисла на шее. Нет, вы не думайте, что она такая тяжелая, просто разбег, с которого был совершен прыжок, был довольно приличным. Но ничего, шея выдержала, и голова осталась на месте.

Долгий и страстный поцелуй принес такое море блаженства, что все мысли ушли в небытие (чтобы вскоре вернуться вновь).

Я отнес ее в комнату, где море нашей любви превратилось в океан, который заполнял все пространство, окружающее нас…

Уже ночью, сидя на кухне и попивая чай в темноте, мы смотрели на звезды. Луна пока еще находилась с другой стороны дома и не затмевала их своим светом.

– Звезды такие прекрасные. Вечные и в тоже время бренные. Ведь мы смотрим на звезды, а возможно, что многие из них уже мертвы, и лишь только свет, который так долго блуждал в бездонной тьме космоса, остался от них. Возможно, мы смотрим на последние мгновения какой-нибудь звезды. Звезды нет, а мы все смотрим на нее и смотрим. А ее уже нет тысячи лет! А мы все еще можем на нее смотреть… Это так непонятно.