– Вот что, Марина, давай ускоримся. Нужно как можно быстрее добраться до леса и найти там эту бабку.
Саша обкидал «воронку» камнями, обошел ее стороной и двинулся дальше. Теперь он внимательно осматривал путь, реагируя на малейшие подозрительные движения или шорохи. Марине он приказал двигаться в нескольких шагах позади него, следить за тем, что делается и сзади, и спереди. Если вдруг Саша застывал на месте, девочка была обязана замереть. И еще. Она была обязана выполнить любой его приказ, даже самый нелепый.
– От этого может зависеть твоя жизнь, – голос Саши был строг и непривычно колюч.
Марина хотела было возмутиться, протестовать, но, взглянув в глаза своего спутника, осеклась и просто кивнула. Опять стало очень страшно. Ноги дрожали до такой степени, что девочка передвигалась с трудом. Ухватиться за руку Саши она не могла, от этого становилось еще страшнее. А еще нужно было смотреть по сторонам, оглядываться, всматриваться, вслушиваться. От всего этого можно было сойти с ума.
Они шли долго. По пути им попалось несколько аномалий, но Саша умело обошел их стороной. Иногда он сверялся с картой, качал головой: аномалии заставляли их отклоняться от курса. Приходилось возвращаться. Завывающий в тишине ветер пугал пуще собак. Саша, наверное, впервые пожалел, что всю жизнь вел себя, как полный дурак. Ну, ладно бы еще, когда был маленьким. Истерики, скандалы, которые он закатывал, чтобы привлечь к себе внимание отца. Саша тогда не знал, как по-другому это сделать. Но лет с двенадцати он уже начал кое-что соображать. И ведь можно было пойти другим путем, но нет, попала вожжа под хвост. Упрямство, злость на отца за вечную занятость. И понимал ведь, что не может отец иначе, а продолжал все-таки гнуть свое, назло всем, даже себе. Вот теперь получи, фашист, гранату. Если бы сейчас с ним был папа, сильный, умный, смелый! Как его сейчас не хватает! Саше вдруг захотелось стать совсем маленьким, оказаться в сильных руках отца, прижаться к нему, спрятаться от своего страха на его широкой груди. Мало того, что ему самому страшно до жути, так еще нужно отвечать за жизнь Маринки. Саша начал злиться. Ну, неужели доктор не мог отправить их в виртуальный мир отдельно друг от друга? Отвечай еще за эту девчонку. А мысль о том, что она ему нравится, разозлила еще больше, пугая одновременно. Саша вдруг представил, как девочка сама бредет по руинам, в которых, помимо аномалии, водится еще черт те что, как за ней могут гнаться собаки и зомби. Его передернуло.
– Что? – тихо спросила Марина, касаясь плеча рукой.
– Ты почему так близко подошла? – тихо процедил Саша, слегка повернув голову и стараясь грубостью успокоить свой страх. Не хватало еще, чтобы Марина догадалась о его чувствах. – Кто разрешил?
– Извини, ты замер…я подумала…а ты молчишь…
– Думать будешь, когда выйдем. Понятно?
Вместо ответа за спиной послышалось всхлипывание. Саша вздохнул. Только слез сейчас не хватало! Он развернулся к девочке и сухо сказал:
– Убери сырость с лица, а то…
– Что? Что будет? – зло прошипела Марина. – Я думала, ты мне друг, а ты просто грубый, зловредный мальчишка! Думал, если умеешь обходить аномалии, то теперь ты пуп земли, а я должна бегать перед тобой на задних лапках, как собачонка? Ты не понял, что мне очень страшно здесь? Я надеялась на тебя, сильного и смелого, а ты просто дурак! И когда вернемся, заберешь своих попугайчиков, понял? Я не хочу от тебя никаких подарков. Никогда!
– Ты плакать-то перестань, – Саша стушевался от такого напора. Если честно, он просто не ожидал от хрупкой девочки истерики.
– Не указывай мне!
– Слезы помешают тебе смотреть под ноги. Ты запросто можешь влететь в какую-нибудь гадость вроде «холодца», да так там и остаться. Оно мне надо?
Это простое объяснение вмиг высушило слезы. Марина вытерла ладонью глаза, посмотрела на Сашу:
– Мне оно тоже не надо.
– Не хочу пугать тебя, Марина, но нам теперь придется привыкать к постоянному страху. Если Дмитрий Иванович отправил нас во что-то типа Чернобыльской Зоны отчуждения, то дальше будет только хуже, уж поверь мне. Я был неправ, извини, но постарайся больше истерик не устраивать. Это может стоить нам жизни, а пересохраниться, как ты понимаешь, мы не имеем возможности. Либо мы пройдем весь «КВЕСТ», либо никогда не вернемся к родителям. Я выбираю первое.
– Извини, Саша, я больше не буду, – девочка доверчиво взяла его за руку и заглянула в глаза. – Обещаю, что буду послушной.
От этого взгляда в груди снова поднялась горячая волна. Саша покраснел и отвернулся:
– Идем, мы и так много времени потеряли.
Он пошел первым, Марина послушно отстала на несколько шагов. Как ни странно, но теперь страх даже помогал. Все чувства обострились, ноги перестали дрожать. Девочка внимательно осматривала пейзаж, готовая в любую минуту замереть, бежать, ползти. Тогда, глядя в глаза Саше, она поняла, что он никогда не бросит ее, не предаст, спасет из любой беды, даже если это будет стоить ему дорого. О цене вопроса она старалась не думать. Все будет хорошо, все будет очень хорошо.
Где-то спереди раздались какие-то хлопки. Саша замер, потом присел, Марина повторила его маневр. Жестом руки мальчик указал на ближайшие руины и метнулся к ним. Марина побежала следом.
– Что это было? – спросила она, замерев у стены.
– Кто-то ведет бой, – встревожено ответил Саша. – Интересно, кто.
Они осторожно, стараясь оставаться незаметными, стали пробираться ближе к месту схватки, интенсивность которой нарастала. Где-то совсем рядом рванула граната, в стены с визгом воткнулись осколки. Саша увидел слева от себя лестничный пролет и начал подниматься по нему, держа в одной руке кусок арматуры, а в другой – холодную ладошку девочки. Они поднялись на третий этаж. Здесь Саша осторожно выглянул в окно. На площади, которая начиналась сразу за домом, действительно кипел бой. Трое мужчин, одетых в комбинезоны камуфляжной расцветки, ожесточенно отстреливались от восьми человек в длинных кожаных плащах. Вооружение было разномастное: от дробовиков до «калашей» последней модели и FN-2000. Троица медленно, шаг за шагом, отступала к руинам ближайших домов; нападавшие, построившись полукругом, старались огнем с флангов отсечь их от руин. Один из обороняющихся вдруг вскрикнул и упал лицом вверх. На его груди расплылось красное пятно. Убит, догадался Саша. Нападавшие только усилили огонь. Теперь оставшиеся в живых мужчины отстреливались лишь изредка, отползая назад.
– Кто это? – спросила Марина, выглядывая из-за плеча Саши.
– Те двое – сталкеры, – ответил тот. – А эти, в плащах, – бандюки. Если никто не поможет, сталкеры разделят судьбу своего товарища.
– А за что их так?
– За хабар, оружие, деньги, а, может, и просто так, оказались не в том месте и не в то время.
В соседнем окне грохнул выстрел из СВД. На площади раздался приглушенный крик. Саша присел, прижимая к себе Марину. Он успел заметить, как упал один из бандитов. Значит, к сталкерам подошла помощь. Бандиты перенесли огонь. Теперь над головами детей свистели пули. Саша распластался на полу, прикрывая собой девочку. Мало ли что, от рикошета никто не застрахован. А вообще-то, по-хорошему, нужно убираться отсюда, но рой пуль заставлял вжиматься в бетон. Зато Маринка оказалась молодцом. Она не пищала, не плакала, только вцепилась в Сашу, спрятала голову у него на груди и зачем-то закрыла глаза, словно это могло защитить от пуль. Из соседнего окна несколько раз грохнуло, а потом там разорвалась граната подствольника. Бандиты еще немного постреляли по снайперу, а затем снова занялись сталкерами. Саша отметил, что стреляло сейчас всего стволов пять, не больше. Значит, снайпер свое дело сделал. Оставив Марину, паренек, низко пригнувшись, бросился в соседнее помещение. Девочка тенью скользнула следом.
В небольшой комнате, усеянной обломками мебели, возле окна неподвижно лежало тело, все иссеченное осколками. Рядом валялась снайперская винтовка. Марина, зажав рот руками, тихонько всхлипнула.
