Он встал, чтобы осмотреться, и невольно застыл в восхищении.

Впервые видел он ночное небо Марса. Звезды те же, что видны и с Земли, и очертания созвездий привычны. Расстояние от Земли до Марса, само по себе очень большое, тем не менее совершенно незначительно по сравнению с расстояниями до ближайших звезд. Но если положение звезд и не изменилось, сильно изменилась их яркость.

Разреженная атмосфера Марса не затемняла их, они сверкали жестко и алмазно-ярко. Луны, конечно, не было, во всяком случае такой, как на Земле. Дэвид поискал глазами крошечные спутники Марса – Фобос и Деймос, пяти и десяти миль в диаметре – две огромных горы, летящие в космосе. Они настолько малы, что, несмотря на близость к планете, гораздо ближе к Марсу, чем Луна к Земле, – Фобос и Деймос видны не как диски, а как две ярких звезды, незнакомые земному небу. Дэвид думал, что сможет узнать их, но… вероятно, они находились по другую сторону планеты.

Низко на западном горизонте он заметил еще кое-что и медленно повернулся в ту сторону. Это, безусловно, была самая яркая звезда в ночном небе, ее сине-зеленое свечение было невыразимо прекрасно. Рядом находилась еще одна звездочка, желтоватая, яркая, но гораздо меньшая, чем ее соседка.

Дэвиду не нужны были звездные карты, чтобы узнать Землю и Луну – двойную «вечернюю звезду» Марса.

Он оторвал взгляд от небосвода, повернулся к невысокому скальному выступу, видневшемуся в свете фонарика, и пошел. Верзила велел ему использовать этот выступ как ориентир. Марсианская ночь была холодна, и Дэвид с сожалением подумал о тепле марсианского солнца, находившегося в ста тридцати миллионах миль.

Пескоход в слабом свете звезд был почти невидим, и Дэвид услышал негромкий гул двигателя раньше, чем увидел машину.

Он позвал:

– Верзила! – И тот выглянул.

– Великий космос! – сказал Верзила. – Я уже думал, ты заблудился.

– Почему двигатель работает?

– Легко объяснить. Как иначе мне не замерзнуть? Но его не услышат. Я знаю это место.

– Получил фильмы?

– Получил ли я? Не знаю, что было в твоей записке, но пять-шесть ученых кружили вокруг меня, как спутники. «Мистер Джонс то» и «Мистер Джонс это». Я говорю: «Меня зовут Верзила». Тогда: «Мистер Верзила, пожалуйста». Во всяком случае, – Верзила щелкнул пальцами, – до конца дня мне выдали четыре фильма, два проектора и ящик с меня размером, который я не открывал, а также дали на время (или в подарок, я не знаю) пескоход, чтобы отвезти все это.

Дэвид улыбнулся, но не ответил. Он вошел в приятную теплоту машины и быстро, торопясь обогнать приближающееся утро, установил проекторы и вставил в каждый из них фильм. Прямой просмотр, конечно, быстрее и удобнее, но даже в теплой кабине все-таки нужна маска, и выпуклые прозрачные очки делали прямой просмотр невозможным.

Пескоход медленно двигался в ночи, почти точно повторяя маршрут колонны Гризволда в день проверки.

– Не понимаю, – сказал Верзила. В течение пятнадцати минут он что-то бормотал про себя, и теперь ему пришлось повторить дважды, прежде чем Дэвид ответил.

– Что не понимаешь?

– Что ты делаешь. Куда идешь. Думаю, это мое дело, потому что отныне я с тобой. Я сегодня весь день думаю, Ст… Уильямс. У мистера Макиана всего лишь несколько месяцев назад испортился характер, а до того он был совсем неплохим парнем. Появился Хеннес – новая метла. И Зубрила Бенсон вдруг оказался наверху. До того как все это началось, он был никем, а сейчас он всегда среди шишек. Ко всему прочему ты здесь, и Совет Науки делает все, что тебе нужно. Если происходит что-то важное, я должен знать, что именно.

– Ты видел карты, которые я просматривал? – спросил Дэвид.

– Конечно. Просто старые карты Марса. Я видел их миллион раз.

– А ту, с заштрихованными участками? Знаешь, что они означают?

– Любой фермер тебе скажет. Там должны быть внизу пещеры, хотя я в это не верю. Вот мои доказательства. Как, во имя космоса, можно сказать, что лежит под нами в двух милях, если никто никогда там не был? Ответь мне.

Дэвид не стал описывать Верзиле успехи сейсмографии. Он спросил:

– А о марсианах слышал?

Верзила начал:

– Конечно. Что за вопрос… – Тут пескоход накренился и заскрежетал, рука малыша судорожно вцепилась в руль. – Ты имеешь в виду настоящих марсиан? Марсианских марсиан, не людей-марсиан вроде нас? Марсиан, которые жили до прихода людей?

Его тонкий смех резко прозвучал в машине, а когда он восстановил дыхание (смеяться и дышать одновременно в маске невозможно), он сказал:

– Ты говоришь совсем как этот парень Бенсон.

Дэвид оставался серьезным.

– Почему ты так говоришь?

– Однажды мы поймали его за чтением книги об этом и высмеяли. Летящие астероиды, как он рассердился! Называл нас невежественными крестьянами, я тогда посмотрел в словарь и объяснил парням, что это значит. Поговаривали даже о том, чтобы поколотить его, время от времени его случайно толкали после этого. Больше он никогда при нас не упоминал марсиан. Но, вероятно, решил, что ты как землянин поддашься этому кометному газу.

– Ты уверен, что это кометный газ?

– Конечно. А что еще? Люди живут на Марсе сотни и сотни лет и никогда не видели ни одного марсианина.

– А если они в пещерах на глубине в две мили?

– И пещер никто не видел. К тому же как марсиане туда попали? Люди были на Марсе повсюду, но нигде нет лестницы, ведущей вниз. Или лифта.

– Ты уверен? А я видел.

– Что? – Верзила оглянулся через плечо. – Разыгрываешь?

– Пусть не лестницу, но вход. И он не менее двух миль глубиной.

– А, ты имеешь в виду трещину. Это ничего не значит. Марс полон трещинами.

– Точно, Верзила. И у меня подробная карта этих трещин. Вот здесь. Есть одно интересное обстоятельство, которое, как мне кажется, никто не заметил. Ни одна трещина не пересекает пещеры.

– А что это доказывает?

– Это имеет смысл. Если ты строишь герметически закрытую пещеру, нужна ли тебе дыра в крыше? Все трещины подходят близко к пещерам, но нигде не касаются их, как будто марсиане использовали их для входа при строительстве.

Пескоход неожиданно остановился. В тусклом свете проекторов, все еще установленных для просмотра карт на белом экране, лицо Верзилы показалось хмурым.

Он сказал:

– Минутку. Всего одну минутку. Куда мы едем?

– К трещине, Верзила. Примерно в двух милях от того места, где нашел свой конец Гризволд. Это ближайший подход к пещерам в районе фермы Макиана.

– А потом?

– Как только доберемся, я спущусь в нее, – спокойно ответил Дэвид.

– Ты серьезно? – спросил Верзила. – Ты хочешь сказать, – он попытался улыбнуться, – что есть настоящие марсиане?

– А ты поверил бы мне, если бы я сказал, что они есть?

– Нет. – Верзила пришел к внезапному решению. – Но это неважно. Я сказал, что участвую в этом деле и назад не подамся. – Машина снова двинулась.

Слабый марсианский рассвет осветил окрестности, когда пескоход приблизился к трещине. Последние полчаса он шел медленно, разрезая тьму мощными фарами, иначе, как сказал Верзила, они могли бы найти трещину слишком быстро.

Дэвид выбрался из машины и приблизился к гигантскому разлому. Внутрь свет еще не проник. Черная зловещая дыра тянулась в обоих направлениях сколько охватывал глаз, а противоположный ее край казался неопределенным серым выступом. Дэвид посветил фонариком вниз, луч растаял в пустоте.

Сзади подошел Верзила.

– Ты уверен, что это то самое место?

Дэвид осмотрелся.

– Согласно картам, тут ближайший подход к пещерам. Далеко ли мы от фермы?

– Около двух миль.

Землянин кивнул. Маловероятно, чтобы тут появились фермеры, особенно сразу после проверки.

Он сказал:

– Не будем откладывать.

– А как ты собираешься это сделать? – спросил Верзила.

Дэвид уже извлек из машины ящик, который Верзила привез из Винград-сити. Он открыл его и достал содержимое.