— Я не напрашивался, — пожал плечами Туманов. — На меня как в военкомате, сразу после армии, набросились: «Пойдем к нам, пойдем к нам». Вот я сдуру и пошел.
— А если серьезно?
— Я вполне серьезно. Дедок какой-то подходит и спрашивает: «Туманов?» Да, отвечаю, чем обязан? «Семнадцать мгновений весны смотрел? Хочешь быть, как Штирлиц?» Я сперва думал — псих. Потом, когда в «большой дом» с тем же предложением вызвали, решил, что, пока я был в армии, весь город сошел с ума. Когда меня спросили, хочу ли я быть офицером, я ответил: «Да», и мне тут же дали звание, я решил, что «чокнулась» вся страна… Но когда принял их предложение и немного поработал, сообразил, что идиот — только я сам… Во время «путча» посмотрел, как они работают, махнул рукой и ушел, куда глаза глядят.
— А глядели они у тебя на криминал, — невольно усмехнулся Королев, вспоминая их первое знакомство.
— Ладно уж, какой там «криминал», — отмахнулся Андрей. — Заурядная драка… Двое дураков подвыпивших…
— Но-но!.. Я попрошу!.. Ну, шли мы с Воиновым после получки домой, а навстречу — рожа, наглая да небритая… Святое дело — документы проверить…
— «Документы», — лениво передразнил Туманов. — Двое пьяных в темной аллее останавливают и, ничего не объясняя, пытаются обыскать… Вы «ксивы» только в отделе показали…
— Опыт не пропьешь! — назидательно ответил Королев. — Это, как говорил Штирлиц: «Выработанная годами привычка», коль решил выпить — оружие и «ксиву» — в сейф!.. А ты сразу по морде бить!.. Эх, ты!..
— Зато теперь на вопрос: «Как попал в угро?», могу честно отвечать: «Повязали», — отшутился Андрей и снял трубку заголосившего телефона: — Слушаю, Петрович… Да, уже заступил, полчаса как… Так… Так… И без примет?.. Ну ладно, на месте уточню… Диктуй адрес…
Нацарапав на клочке бумаги адрес, собрал в папку бланки протоколов и пожаловался напарнику:
— Опять разбой. И опять на территории Воинова. «Медвежий угол» какой-то… Пятеро в масках и со «стволами». Сумма, которую «приватизировали», как выражается Хаймадулин: «Просто вах-вах-вах!» Пойду оформлять.
— Я с тобой, — поднялся Королев. — Мне сейчас — хоть на оформление, хоть на захват, хоть грудью на дзот, лишь бы начальству больше на глаза не попадаться.
— Легче бумаги оформить, чем от Клюшкина бегать, — заметил Андрей, запирая дверь кабинета.
— То-то и оно, что легче от Клюшкина бегать, чем все мои бумаги оформить, — уныло покачал головой Николай. — Иван Петрович еще дня три побесится и до следующей проверки успокоится, а бумаг… Эти как раз к следующей проверке разобрать успею, но ведь к тому времени новые накопятся. Так что, какая разница за что получать? Буду как и раньше: самые важные и с самыми гневными резолюциями отправлять, а там — как повезет…
— Тоже философия, — кивнул Туманов и, просунув голову в дверь дежурной части, крикнул скучающему на скамейке у окна водителю: — Селезнев, мне сейчас на другой конец территории добираться надо… Так спорим на «пузырь», что «дежурка» либо сломана, либо бензина нет?..
Бывалый сержант лишь махнул в их сторону рукой:
— «Уровцы» — они и есть «уровцы». Как дети малые, все о несбыточном мечтают… Запомни, Туманов: «правовое государство» — это не только нормальные, умные законы, о которых ты постоянно плачешь, но еще и бензин да запчасти для того, чтобы ты смог охранять эти самые «законы»… А теперь выйди во двор, отрой капот «уазика», посмотри на мотор, потом посмотри на шины и после этого скажи мне: через сколько лет мы построим это «правовое государство»?.. Да, и не забудь после этого сам за «пузырем» сбегать за то, что эта «телега» у меня хоть раз в месяц, но ездит без лошади… Пешком, пешком, ребята, и оставьте мечты писателям…
На последнем этаже высокого «точечного» дома в просторной трехкомнатной квартире плакала сидевшая на диване девушка. Квартира, выражаясь «официальным» языком, «носила следы явного разгрома»: опрокинутые стулья, разбитый телефон, сорванные со стен ковры, разбросанные по полу бумаги…
Примостившийся за столом дежурный следователь пытался составить протокол из несвязных показаний потерпевшей. Молодой оперативник из «разбойного» отдела тщательно изучал подобранный с пола лифчик, словно надеясь отыскать на нем фотографию преступника. Королев пристроился на подоконнике, а Туманов опустился в единственное неперевернутое кресло и с любопытством принялся осматривать квартиру и саму потерпевшую. На вид девушке было лет двадцать пять, очень симпатичная, с густыми каштановыми волосами, длинноногая, с милым, но опухшим от слез лицом.
— Ну, хорошо, — не оставлял своих попыток следователь. — Насколько я сумел понять, вы подъехали к дому на своей автомашине, поднялись на лифте на свой этаж, где на вас и набросились преступники. Неизвестные в масках накинули вам на голову мешок, забрали ключи от квартиры и, открыв дверь, втолкнули вас вовнутрь. Привязали к кровати и, пригрозив раскаленным утюгом, забрали драгоценности и валюту. Трое с вещами ушли сразу, четвертый сидел рядом с вами еще в течение часа, после чего развязал, приказал лежать тихо и тоже скрылся? Так?
— Так, — всхлипнула девушка.
— Как вы утверждаете, у двоих были предметы, похожие на обрезы, а у одного — предмет, похожий на пистолет?
— Какое там «похожий»?! Неужели вы думаете, что я обрезов и пистолетов никогда не видела? «Вальтер» да «одностволка» шестнадцатого калибра.
— Они сделали что-нибудь вам лично?
— Конечно, сделали!.. По миру с сумой пустили!..
— Я имею в виду… М-м… Физический ущерб.
— Да у меня сердце кровью обливалось, когда я им тайники показывала! — несмотря на потрясения, девушка не потеряла чувства юмора. — Нет, мне лично они ничего не сделали, слишком торопились… Естественно, я после ухода последнего долго ждать не стала, через пять минут уже звонила вам от соседки. Мой-то телефон, видите, во что превратили?.. Но было уже поздно…
Удовлетворенный следователь кивнул и принялся записывать показания.
— Как тебя зовут? — спросил Андрей.
— Светлана Николаевна, — она жалобно посмотрела на него, — Богатырева.
— Света, значит, — констатировал Туманов. — В Петербург давно приехала?
— Четыре года назад, — удивилась она. — А как вы…
— Ты ведь не работаешь? — перебил он ее.
— Домохозяйка… Но, насколько я помню, статьи «за тунеядство» у нас больше нет?..
— И эта квартира принадлежит лично тебе? — скорее утвердил, чем спросил Туманов.
— Мне.
— Личная?
— Личная, — она уже поняла, куда клонит оперативник, и смотрела на него с нескрываемой неприязнью. — Я ее сама купила. И все, что здесь есть, я тоже купила. Сама. И машина внизу тоже моя. Все?..
Туманов еще раз оглядел квартиру, которая даже после разгрома носила следы былой роскоши: диваны, обтянутые китайским шелком, тяжелые бархатные занавеси на окнах, огромная люстра стоимостью не меньше машины… Улик не было, подозрений не было, примет не было… Единственное, что Андрею нравилось во всем этом деле, это абсолютно круглый персидский котенок, дымчатым чертенком носившийся по квартире. Личность хозяйки, растиравшей на руках багровые следы от веревок и бросавшей на него недружелюбные взгляды, вызывала у Туманова куда меньше симпатий. Но интуиция подсказывала, что разгадка именно в ней. Оставить ее наедине с ее амбициями — означало «повесить вечный глухарь».
— Ты пойми меня, Света, — сказал Андрей. — Я человек грубоватый, не очень приятный для большинства людей, но меня и не требуется любить. Меня требуется воспринимать как частицу механизма, раскрывающего это преступление. Я не лезу в твою жизнь, она мне неинтересна. Мне интересно преступление, которое здесь произошло. И я вынужден задавать вопросы, на которые, как я подозреваю, ты бы не ответила, не будь они заданы. И еще больше тебе не понравилось бы, начни я задавать эти вопросы «напрямую»… Если ты хочешь, чтоб мы нашли этих парней, а не просто констатировали факт кражи, отвечать тебе на эти вопросы все равно придется. Потому давай постараемся вытерпеть друг друга до конца этого дела. Договорились?.. Записная книжка у тебя есть?
