— Вот я как раз на «своем месте» и стою, — издевательски усмехнулся Кузьмин. — А ты на свое встань, и толкай, сколько влезет. Раз тебе это в кайф…

— Последний раз, добром прошу…

— Да пошел ты! — Кузьмин сделал шаг в сторону казармы, но Туманов преградил ему путь.

Не раздумывая, Кузьмин толкнул его в грудь, отталкивая с дороги. Солдат был куда выше и тяжелее, и Туманов невольно пошатнулся, больно ударившись локтем об угол злополучной кухни. Перед его глазами что-то полыхнуло и на какой-то миг он потерял контроль над собой. Сигнал, данный подсознанием, был прост: «Нападение-защита-поражение», и прежде чем он осознал, что делает, его кулак с хрустом врезался в скулу самоуверенного противника…

— Вот это аперкот! — невольно вырвалось у наблюдавшего за схваткой Павлова.

Туманов растерянно переводил взгляд с лежащего на земле тела на свой кулак, и обратно. Злость как-то разом исчезла, уступая место стыду. Но прежде чем он успел что-то сделать, Кузьмин с трудом сел на земле и очумело помотал головой.

— Что это было? — искренне спросил он. — Чем ты мне врезал?

— Кулаком, — растерянно сказал Туманов и подхватил его за плечо, помогая подняться. — Ты это… не очень? Ты извини меня… Я как-то… Все так нехорошо получилось…

— Все в порядке, — Кузьмин осторожно потрогал челюсть и скривился от боли. — Кость вроде цела… Только очень хочется попросить маму, чтоб пеленки поменяла… Да-а, вот это удар!.. А с виду — такой хрупкий…

— Это только по сравнению с вами, — сказал Андрей. — Ты как?

— Вроде ничего, — с сомнением отозвался Кузьмин. — Только в башке какой-то засранец забыл выключить отбойный молоток… Все! Вроде нормализовалось… Не будем время терять, и так опаздываем. Давайте-ка эту «махину» вытаскивать, а то «особого назначения», «особого назначения», а последними плетемся…

Он подошел к кухне и налег плечом:

— Давай, мужики, навались!..

Солдаты вновь встали на свои места и замерли, ожидая команды. Туманов удручено покачал головой, встал рядом с Кузьминым и, приноровившись, скомандовал:

— На счет — «три»… Раз… Два… Три!..

— Неплохо, — сказал командир полка, выключая секундомер. — В смысле: отвратительно, но по сравнению с прошлым разом — «день и ночь». Третья рота, как всегда, опаздывает, капитан Северин, я рекомендую вам провести занятия с офицерским составом, а затем, отдельно, с сержантским, заверяю вас: после этого организация в вашей роте поднимется вдвое. Первая рота — очень неплохо. Спецрота — тоже неплохо. Отделение осназа — неплохо. Остальным еще предстоит тренироваться. Сейчас командирам рот разнести личный состав по казармам и детально разобрать причины опозданий и несогласованных действий… Полк! Разойдись! Отделение осназа и старший лейтенант Пензин — ко мне!

Дождавшись, пока остальные роты разведут по казармам, полковник не торопясь прошелся вдоль строя замерших перед ним солдат.

— Рядовой? — остановился он напротив Кузьмина.

— Рядовой Кузьмин, — представился тот.

— Скажи-ка мне хлопчик, откель у тебя столь примечательный синяк на скуле? — поинтересовался Бобылев, с неподдельным интересом рассматривая переливающийся фиолетовыми отблесками синяк.

— Транспортируя полевую кухню на место сбора, споткнулся и ударился об угол, товарищ полковник, — бодро отчеканил Кузьмин.

— Сколько прослужил? — уточнил полковник.

— Полтора года, — доложил Кузьмин. — Просто, торопились очень, товарищ полковник… Вот с разбегу и…

— «С разбегу», значит, — задумчиво покачал головой полковник. — «С разбегу» — это плохо… Под ноги нужно смотреть… Туманов!

— Я!

Почему это бойцы осназа, которые должны, по идее, и в «огне не гореть» и в «в воде не тонуть», у тебя спотыкаются как «кисейные барышни»? Не прослужи он полтора года, я мог бы недоброе заподозрить, глядя на его синяк и разбитые костяшки на твоей правой руке… Но раз «полтора года»… Да еще «торопились очень»… Но еще раз кто-нибудь «споткнется» — пеняй на себя… Ты уж постарайся проследить, чтоб твои солдаты под ноги смотрели… Теперь вот что. Сегодня к нам в часть прибывает делегация японских военных… «Гласность»… так ее раз-так… Насколько мне известно, японцы захотят осмотреть спортклуб полка и ознакомиться с нашей системой рукопашного боя. В 18.30 вы должны быть в спортклубе. «Поработайте» перед иностранцами «технично», но без этого… Ну, вы понимаете… И не дай вам Бог согласиться, если кто-нибудь из делегации попросит разрешения поработать с вами в спарринге… Ясно?

— Так точно, — уныло отозвался отряд.

— Не понял?!

— Так точно!

— Вот теперь вижу, что осознали, — сказал Бобылев и еще раз подозрительно оглядел лица солдат. — Пока все.

Повернулся и направился ко входу в помещение штаба полка. На полдороге оглянулся, с сомнением покачал головой и повторил:

— Никаких спаррингов! Иначе — в наряд по кухне! На трое суток! Картошку чистить!..

Туманов взглянул на часы и поднялся.

— Заканчиваем, — скомандовал он. — Сдайте ножи повару, приведите себя в порядок, и в казарму. До отбоя два часа осталось, а вам еще форму в «первозданное» состояние приводить. Завтра строевой смотр, не забыли?

Лениво ковырявшие картошку солдаты встали со скамьи, не затрудняя себя розыском старшего повара, побросали ножи в чан с картошкой и поплелись через плац к казарме. Оставшиеся у огромного чана с неочищенным картофелем «проштрафившиеся» из других рот с завистью посмотрели им вслед.

— Халявщики, — сказал хохол-ефрейтор, дождавшись, пока отряд отойдет на приличное расстояние. — Время кончилось и ушли, а нас, пока не дочистим, ни за что не отпустят.

— За них есть кому заступиться, — пожал плечами его круглоголовый сосед. — У них сержант «пробивной», сам их «поедом ест», но другим «на зуб» не дает, будь то хоть сержант, хоть полковник. Был бы у тебя такой командир, так и ты не парился бы здесь дольше положенного.

— Я и говорю — халявщики, — подтвердил ефрейтор— Какая разница — обычная рота или «осназ»: картошки-то меньше половины начистили.

— Не скажи… Они за месяц вкалывают куда больше, чем мы с тобой вместе взятые за всю службу. Ты видел, как они тренируются?.. Нет уж, лучше буду картошку чистить… Да и с другой стороны посмотреть: мы здесь за «пролеты» сидим, а они в наряды за озорство влетают.

— Какая разница? — удивился ефрейтор. — Меня за нечищенное оружие ротный сюда упек, а их за японцев сослали. Точно такой же «пролет»… Только они теперь спать пошли, а нам еще полночи над чаном висеть.

— Про это я и говорю. Ты «недоработал», а они «переработали». Слышал, что в спортзале было?

— Краем уха…

Его собеседник ехидно усмехнулся:

— Это было «нечто»!.. Я там полы мыл перед прибытием делегации, ну и решил малость вздремнуть в углу, на татами… За это, кстати, и схлопотал пару нарядов. Проснулся только, когда в спортзал целая куча начальников ввалилась с комдивом во главе. Так что, имел удовольствие лично наблюдать эту комедию. Наших «осназовцев» переодели в трусики-маечки и демонстрируют японцам как «рядовых советских солдат, занимающихся физподготовкой, согласно ротному расписанию». Ну, а японцам вздумалось «вживую» проверить, «чито есть руськи подготовка солдат». Комполка мялся-мялся, отговаривался-отговаривался, но японский офицер уж больно дотошный попался, настоял на своем. Пока японца в спортивный костюм переодевали, комполка подходит к Туманову и что-то ему на ухо, угрожающе так: «бу-бу-бу»… Предупреждает, значит, чтоб «полегче». Тот покивал, встали они с японцем в пару, ждут. Рефери свистком сигнал подал, японец тут же как-то «козликом» запрыгал, руками-ногами машет, смешно так… Туманов посмотрел-посмотрел, да как врежет ему, без затей, справа… Японец через голову перекувырнулся и лежит. Комполка — к Туманову, и опять ему на ухо, яростно так: «бу-бу-бу». От Туманова к начальнику японской делегации, с извинениями. А тот вроде свое восхищение выражает, но все же видно, что раздосадован. И предлагает нашему комполка на офицерском составе проверить, у кого подготовка лучше. Мол, солдаты-солдатами, но боеспособность армии определяется офицерами, и что- то в таком духе… Комполка краснеет, мнется, но комдив его в сторону отвел и что-то на ухо: «бу-бу-бу». Так же, как тот незадолго до этого Туманова поучал, мол: «полюбезней с гостями». И вот уже наш комполка с их начальником в стойки встали. Только рефери свистнул, а японец уже лежит. Переусердствовал наш полковник от неловкости. Тут же комдив к нему — и на ухо: «бу-бу-бу»!.. И смех и грех! Не знаю, что с комполка сделали, а Туманов с отрядом картошку «кучерявили» с самого утра.