– Выходите первым.
Держась в затылок друг другу, они принялись выбираться к двери. Просунув голову в щель, Мари Морган Кассель с любопытством наблюдала за этой забавной процессией. Инспектор и комиссар подошли к двери.
– Выбирайтесь наружу, Риваль, а я подам вам эту штуку.
Выбравшись из чулана, Дюпен непроизвольно зажмурил глаза. Солнце все еще стояло почти в зените и ослепило его ярким светом. Дюпен медленно открыл глаза. Риваль положил сверток на траву возле дороги. Не говоря ни слова, все трое опустились вокруг него на колени. Дюпен снял белую простыню, под ней оказалось мягкое шерстяное одеяло.
Когда комиссар развернул его, всем в глаза ударил ярко-оранжевый свет.
Дюпен развернул картину до конца. Она была цела и невредима. Все трое безмолвно смотрели на открывшегося им Гогена.
Первой пришла в себя Мари Морган Кассель.
– Ее надо убрать с солнца.
– Что вы можете сказать, мадам Кассель?
Дюпен понимал, что задал глупый вопрос – мадам Кассель уже ответила на него своей первой реакцией.
– Мне надо внимательно ее рассмотреть и воспользоваться аппаратурой. Пока ничего не могу сказать, но думаю, что это она.
Мадам Кассель смотрела на картину как зачарованная.
– Давайте аккуратно положим ее в мой багажник, и там вы сможете ее внимательно рассмотреть. Риваль, идите туда, к лесу, и встаньте так, чтобы видеть дорогу. – Помолчав, он добавил: – Возьмите оружие.
Риваль обеспокоенно взглянул на шефа. Мадам Кассель тоже была явно озадачена.
– Может быть, стоит вызвать подкрепление? – В голосе Риваля послышалось волнение.
– Нет, просто последите за дорогой. Сделайте так, чтобы вас с нее не было видно. Идемте, мадам Кассель.
Дюпен взял картину и не спеша понес ее к машине. Мадам Кассель обогнала его, подошла к машине и открыла багажник. Дюпен осторожно положил туда картину.
– Сейчас я принесу мои вещи.
Мадам Кассель отошла к машине Риваля, открыла правую дверь, достала с заднего сиденья большую дорожную сумку и вернулась к Дюпену.
– Мне нужен мой стереомикроскоп.
Она извлекла из сумки какой-то сложный на вид прибор, включила его и, наклонившись, принялась изучать лежавшую в багажнике картину.
– Это займет довольно много времени, и, наверное, я не смогу дать окончательный ответ. Суждение будет лишь предварительным.
– Этого будет вполне достаточно. Я отойду, а вы спокойно поработайте.
Риваль тем временем с пистолетом в руке побежал к развилке дороги за перелеском и исчез за деревьями.
Теперь Дюпену надо было хорошенько подумать. Он еще раз подошел к хибарке, а оттуда прошел к морю, которое виднелось между холмами и деревьями. Только теперь до него дошло, как он вымазался в этой лачуге. В ней было полно пыли. Этот запах будет теперь преследовать его до самого вечера. Он тщетно попытался стряхнуть пыль с одежды, но не успел отойти, как услышал, как его зовет мадам Кассель:
– Господин комиссар! Господин Дюпен, где вы?!
– Я иду.
Через полминуты запыхавшийся Дюпен был уже рядом с профессором и с надеждой смотрел на нее. Она была совершенно спокойна и заговорила деловым будничным тоном:
– Я внимательно рассмотрела слой краски, изучила мазок и подпись. Естественно, мой вывод не окончательный, для этого нужна другая аппаратура, но, по моему предварительному мнению, эта картина принадлежит кисти Гогена. – Теперь Мари Морган Кассель просияла. – Это та самая картина!
Дюпен широко улыбнулся, испытывая невероятное облегчение. Он нашел картину.
Начало было положено. Но предаваться радости было еще не время. С картиной было все ясно. Теперь наступила самая деликатная часть расследования. Кто спрятал здесь эту картину, зная, что это подлинник? Вероятно, этот человек и был убийцей. Скоро он приедет сюда, чтобы забрать картину. Дюпен был уверен, что картина не должна лежать здесь долго. Это было лишь временное хранилище. Полуразвалившаяся лачуга не самое подходящее место для сорока миллионов евро.
– Теперь мне нужно, чтобы вы как можно быстрее покинули это место.
В тоне Дюпена прозвучала тревога, которую он тщетно пытался скрыть.
Мадам Кассель едва заметно вздрогнула.
– Я…
– Простите, я не имел в виду, что поставил вас в опасное положение. Никакие неприятности вам не грозят, но все же речь идет об убийстве, а возможно, и о двойном убийстве.
– Да, да, я как-то все время об этом забываю.
– Инспектор Риваль отвезет вас.
– Хорошо.
– Большое вам спасибо, мадам Кассель. Вы действительно оказали нам неоценимую услугу. Мы перед вами в неоплатном долгу. Без вас…
– Знаете, я помогла вам от чистого сердца. Как я понимаю, это конец моего контракта. Окончательную экспертизу вам надо провести в музее Орсэ. Обращайтесь не к Соре, а к директору. О ваших дальнейших успехах я надеюсь узнать из газет.
– Нет, нет, я непременно вам позвоню.
– Да, позвоните, пожалуйста.
Дюпен на мгновение задумался, он и сам не знал почему. Его грызла какая-то непонятная тревога. Он отошел на несколько шагов, вытащил из кармана телефон и набрал номер Риваля.
– Риваль, отвезите мадам Кассель к «Сентралю», к ее машине.
– Это та самая картина, господин комиссар?
– Да.
– Это безумие. В вашем багажнике лежит подлинный Гоген ценой сорок миллионов евро. Это на самом деле безумие. Что вы думаете… – В голосе Риваля слышалось отчаяние.
– У нас нет времени на дискуссии, Риваль. Закройте замок и ликвидируйте все следы взлома. Никто не должен догадаться, что мы здесь были.
– Я уже иду, господин комиссар.
Через полминуты Риваль, тяжело дыша, стоял рядом с комиссаром.
– Мы можем ехать.
Дюпен неуклюже пожал руку мадам Кассель. Оба улыбнулись.
– До свидания, господин Дюпен.
– До свидания, мадам Кассель.
Профессор повернулась и быстро пошла к машине Риваля, открыла дверь и нырнула внутрь. Риваль задержался и тихо сказал комиссару:
– Может быть, мне стоит забрать картину? Так будет, по-моему, лучше всего.
Дюпен задумался.
– Да, вы правы, Риваль. Забирайте картину. Отвезите ее в отель, в ресторан. Нужна охрана… Поставьте там одного из местных полицейских на случай, если вам придется отлучиться. Когда все кончится, вы или Кадег отвезете картину в префектуру.
– Что собираетесь делать вы, господин комиссар?
– Ждать.
– Мне вернуться после того, как я отвезу мадам Кассель? Может быть, с Кадегом? Мы бы прикрыли вас.
– Нет, я останусь один.
Дюпен понимал, что действует сейчас вопреки всем полицейским предписаниям.
– Во всяком случае, пока я побуду здесь один. Потом посмотрим по обстоятельствам. Возможно, нам придется дежурить по очереди. Как бы то ни было, ждите и будьте готовы.
– Хорошо, мы будем готовы.
– Никому ни слова ни о картине, ни о том, что было здесь. Я сейчас позвоню Кадегу.
– Хорошо.
Риваль подошел к машине Дюпена, завернул картину в одеяло и с видимой осторожностью понес ее к своей машине. Он открыл багажник, перетащил на заднее сиденье лежавшие в багажнике вещи – аптечку, рулон бумажных салфеток и сумку со снаряжением, а потом аккуратно уложил туда картину. Потом сел в машину и включил мотор. Опустив стекло, он высунулся из кабины и кивнул Дюпену. Сидевшая рядом с Ривалем мадам Кассель улыбнулась комиссару. Риваль медленно сдал назад, и автомобиль не спеша исчез за перелеском.
Дюпен сел в свою машину, завел двигатель и тоже аккуратно сдал назад. Надо было оставить как можно меньше следов, чтобы никому не бросилось в глаза, что здесь стоял чей-то автомобиль. На дороге он развернулся и поехал к пляжу, где поставил машину на грунтовую стоянку над большой бухтой. До хибарки отсюда не больше двухсот метров. Машину от нее было не видно. Никто ничего не заподозрит.
От машины Дюпен кружным путем вернулся к лачуге. Из бардачка он достал пистолет и заткнул его за пояс. Вернувшись к строению, он занял позицию в лесу и стал ждать.
