Хотя здание АПН никогда не позиционировало себя как перекликающееся со спортивными сооружениями, его архитектурное решение свидетельствует о серьезном влиянии всего спортивного дискурса на облик города. Здание Агентства печати «Новости» как квадратура стадиона до сих пор располагается на Зубовском бульваре и несет эту скрытую символику публике.

Безусловно, Московская олимпиада стала большим стимулом не только для архитектурных сооружений, но и для технологического прорыва. Были реконструированы дороги, ведущие к ключевым олимпийским сооружениям. Так, была оборудована 50-километровая трасса шоссейной командной велогонки на 100 километров, которая брала начало сразу за чертой города. Ее практичность заключалась в том, что она стала частью автострады Москва – Минск, тоже построенной к Олимпиаде. Эта автострада Ml «Беларусь» в просторечье даже получила название Олимпийской, сейчас она активно используется и является частью европейского маршрута ЕЗО и панъевропейского транспортного коридора II Берлин – Нижний Новгород.

В самом городе была осуществлена реконструкция и расширение Садового кольца в районе Садово-Каретной и Долгоруковской (в то время Каляевской) улицы. Была преобразована улица, получившая в честь Игр название Олимпийского проспекта и в то время фигурировавшая как Северный луч. Москва приобрела и Мичуринский проспект, вдоль которого расположена Олимпийская деревня[467].

Кроме того, 19 декабря 1978 г. был осуществлен запуск нового спутника связи «Горизонт», предназначенного для обеспечения телевизионных трансляций и телефонной и телеграфной связи.

Но самым большим достижением, конечно, стало внедрение системы электронной обработки данных – АСУ «Олимпиада», для которой в спорткомплексе «Лужники» выстроили целый корпус. Правда, достижением это было лишь в контексте развитости советских технологий, поскольку, пока советские строители возводили здание для АСУ «Олимпиада», в США и Западной Европе уже был вполне развит рынок персональных компьютеров. Так, к 1980 г. компания Apple, изготовившая первый персональный компьютер в мире, успела выпустить четыре варианта своего устройства.

Впервые в Москву привезли металлодетекторы, с помощью которых ограничили вход на каждый олимпийский объект, чтобы не повторилась история 1972 г., когда из-за теракта на Олимпиаде в Мюнхене погибли 11 членов делегации из Израиля. «Я живу в правом крыле здания № 13, – рассказывал спринтер из Гуаны Сэд Джеймс Джилкс, – но я не могу пройти в левое крыло и даже навестить своих друзей»[468].

Впервые была использована новая звуковая технология, которая вошла в международную практику под названием «интершум». Технологически решение было простым – главный звукорежиссер Владимир Виноградов просто «вкопал» в поля стадионов часть микрофонов, однако такая технология была применена впервые[469].

Развивались и телевизионные технологии. Президент телеканала NBC Р. Малхолланд заметил, что в советских трансляциях были заметны западные веяния: «Теперь мы видим и замедленные съемки, и мгновенные повторы – известные нам, но абсолютно новые для них, – применяемые с завидной частотой и невероятным мастерством»[470]. Правда, не обошлось и без упреков в этой сфере: хотя компания NBC купила права на телевизионные съемки за 85 млн долл. США, Советский Союз все равно сумел оказать влияние на их тон, контролируя подачу электричества.

Кроме того, на Олимпийских играх советские граждане смогли попробовать продукцию фирмы Coca-Cola, поскольку именно она выиграла олимпийский тендер. Правда, она не была слишком распространена: советская промышленность презентовала собственный олимпийский напиток «Дружба», который представлял собой смесь клюквенного и яблочного соков.

Таким образом, Олимпийские игры серьезно повлияли на дальнейшее развитие столицы. Они преобразовали город с точки зрения масштабов строительства, функционального аспекта олимпийских объектов (Олимпийская деревня) и эстетики (Агентство печати «Новости»).

Решение Международного олимпийского комитета на несколько лет превратило Москву в огромную стройку. По своему размаху и значению московское олимпийское строительство можно сравнить с такими важнейшими этапами развития и реконструкции Москвы, как строительство первых линий Московского метрополитена, создание новых магистралей и улиц столицы в довоенные годы, начало массового жилищного строительства в середине 1950-х годов. Кроме того, помимо новых зданий Олимпиада стимулировала выполнение строительных работ на сооружениях, возведение которых было начато до того, как Москву объявили столицей Игр.

Учитывая, что большая часть объектов сохранены и выполняют свои задачи (хотя и претерпели несколько реконструкций), можно утверждать, что Олимпийские игры как мегасобытие сыграли колоссальную роль в вопросе преобразования Москвы. Москва получила новый, сильный импульс в развитии, который оказывал положительное воздействие на структуру города долгие годы.

© Вагина М., 2013

Культурная политика советского государства остается важнейшей темой, вызывающей интерес исследователей. И это не случайно. Культурные институты, созданные в советское время, продолжают существовать и в постсоветском обществе, а там, где они исчезли, следы их деятельности по-прежнему сказываются на жизни людей.

«Советская история – это богатейший исторический и исследовательский ресурс. Как бы мы ни относились к этому периоду, одно должно быть ясно: это уникальный общественный эксперимент, понимание и знание которого – несмотря на трагизм и драматичность – обогащают наше представление не только о современном обществе, но и о человеке как таковом. Трезво оценить провалы и удачи этого проекта – первоочередная исследовательская задача, – писал Виталий Куренной в книге „СССР: Жизнь после смерти“. – Советский эксперимент был одним из вариантов модернового общества – он не есть нечто внеположенное этому проекту. Советский Союз основывался на определенных, выработанных именно в культуре модерна представлениях об истории, политике, культуре, обществе, экономике и человеке»[471].

Подобный подход открывает целое направление для дальнейших исследований, позволяет взглянуть на советский период, отрешившись от идеологических контекстов, определяющихся «просоветским» или «антисоветским» дискурсом.

Говоря о культурной политике в СССР, необходимо обратить внимание на то, как в советской идеологии формировалось и интерпретировалось само понятие «культура», как оно трансформировалось по мере развития и усложнения общества. Рассматривая эту тему, Руслан Хестанов приходит к выводу, что после революции через «культурную оптику» пытались определить саму стратегию строительства социализма и коммунизма, но в результате сложилось весьма специфичное именно для этой системы определение культуры, которая, в свою очередь, стала объектом государственного администрирования. Сюда относились самые разные вопросы: от развития школы, системы высшего образования, науки, до воспитания национальных кадров в союзных и автономных республиках, организации досуга для разных категорий населения.

Как отмечает Борис Кагарлицкий, советская культурная политика воплощала представления революционной интеллигенции о просвещении народа, принципы которого проводились в жизнь с настойчивостью и последовательностью, немыслимыми для дореволюционного режима.

Не надо забывать, что задачи культурной политики диктовались потребностями ускоренной модернизации экономики и общества. Специфика советской версии модернизации состояла в беспрецедентно быстрых темпах осуществления перемен при столь же беспрецедентных масштабах этих трансформаций. Цель достигалась за счет крайней централизации, мобилизации ресурсов в сочетании с жесткими административно-репрессивными мерами. Всё это в совокупности предопределило тоталитарный характер процесса, однако в то же время возникала потребность в массовом просвещении. В свою очередь, это диктовало ориентацию советской модели образования именно на образцы дореволюционной элитарной школы, традиции старой гимназии, о чем подробно рассказывается в статье Галины Гончаровой.