Верещагин подметил, что испано-американская война раздула в Соединенных Штатах шовинистические настроения. «Победа над Испанией, которую они по этому случаю не прочь считать за великую державу, очевидно, вскружила немного голову янки, не стесняющимся говорить, что при нужде они готовы помериться с кем угодно и даже со сколькими угодно вместе», — писал художник. Проявление такого шовинизма Верещагин усматривал, в частности, в том, что военные круги Соединенных Штатов требовали увеличения численности вооруженных сил, а всякая критика американской военной системы вызывала их недовольство. Азарт охватывал даже детей, игравших на улицах и в парках в войну, обстреливавших из-за клумб и кустов воображаемого противника. Верещагин трезво предугадывал рост милитаристских тенденций в этой стране. «Надобно ждать большого развития военного могущества этого молодого мощного государства сначала на море, а потом на суше», — убежденно писал он. Стремление к милитаризации и стойкость расистских предрассудков художник считал характерными чертами современной ему политической жизни Соединенных Штатов.

Побывал Верещагин и в Вашингтоне, который в те времена был еще сравнительно небольшим городом. За истекшее десятилетие столица Соединенных Штатов изменилась, по его наблюдениям, мало — не в пример Нью-Йорку и Чикаго — и все еще продолжала сохранять облик тихого города правительственных чиновников. Однако и в столичном центре стали кое-где подниматься значительные сооружения, например новая и неимоверно дорогая гостиница «Вилара», почтамт, иностранные посольства, поражающие роскошью парадных апартаментов для приемов и балов. Исключение составляло лишь посольство России, продолжавшее ютиться в плохоньком помещении. Американцы, как подметил художник, любили напоминать о том, что их государство выдвинулось из разряда второстепенных держав в ряды великих.

Художника принял президент Соединенных Штатов Америки Теодор Рузвельт. Это был уже второй случай, когда хозяин Белого дома удостаивал Верещагина высокой аудиенции. О первой встрече с президентом художник вспоминал не без едкой иронии. «Десять лет тому назад я был в Белом доме, чтобы „пожать руку президента“, которым тогда был Кливленд, с нашим поверенным в делах бароном Розеном. Мы были приняты в рабочем кабинете президента, помещавшемся влево от прихожей. Помню, тучная фигура тогдашнего главы республики произвела на меня впечатление настоящего дельца, уделяющего любезности и гостеприимству ровно столько минут, сколько требуется и дозволяется деловым республиканским этикетом. Не снимая своих „поручней“, надеваемых, как известно, экономными чиновниками, не желающими обтирать обшлагов сюртука, он осведомился о здоровье мадам Розен и ребенка, потом сказал несколько слов мне о слышанном им успехе моих картин, перешел к погоде и на том закончил аудиенцию».

Из этих воспоминаний видно, что президент Кливленд мало интересовался персоной Верещагина и ограничился сухим протокольным приемом. Не принять же русского художника, пользовавшегося мировой славой и широким признанием американской публики, было бы неприлично.

Президент Теодор Рузвельт проявил к Верещагину заметный интерес. Он был осведомлен о том, что художник намеревался написать большую картину из истории войны американцев с испанцами на Кубе. Будучи во время Кубинской кампании полковником армии Соединенных Штатов и непосредственным участником военных действий, хозяин Белого дома, возможно польщенный творческими планами русского художника, выразил готовность оказать ему всяческое содействие.

Рузвельт принял Верещагина, сопровождаемого русским послом — графом Кассини, в голубой гостиной Белого дома. Президент, довольно полный, рослый человек с короткой стрижкой, прищуривавшийся из-под пенсне в золотой оправе, пожал гостям руки и сказал, что рад познакомиться с художником. Верещагин завел речь об участии Рузвельта во взятии Сан-Жуанских высот (ныне гора Сан-Хуан) под Сантьяго (ныне Сантьяго-де-Куба). Президент пообещал снабдить художника необходимой информацией и пригласил его в тот же вечер вновь посетить Белый дом, чтобы поговорить об этом подробнее. Рузвельт произвел на Верещагина впечатление сильного, волевого и экспансивного человека, четко излагавшего свои мысли и внешне демократичного в обращении со своими помощниками. Этим он значительно отличался от своего предшественника Мак-Кинли, медлительного и высокомерного.

Взятие Рузвельтом Сан-Жуанских высот 1902 г. Эскиз

Вечером президент беседовал с художником на протяжении полутора часов. Покачиваясь в кресле-качалке, Рузвельт вспоминал о штурме Сан-Жуанских высот. В заключение беседы он пообещал Верещагину свою книгу с описанием всей экспедиции на Кубу и пригласил прийти еще раз утром, чтобы познакомиться с военным министром, который мог дать художнику нужные рекомендации на случай его поездки на Кубу. На следующий день президент познакомил художника с главой военного ведомства и преподнес ему обещанную книгу.

Продолжая далее свой рассказ о хозяине Белого дома, Верещагин писал, что только непредвиденный случай помог Т. Рузвельту сесть в президентское кресло. Этим непредвиденным случаем стало убийство анархистом-террористом предыдущего президента — Мак-Кинли.

Кандидат республиканской партии, ставленник крайне правых, воинствующих империалистических кругов, Мак-Кинли дважды избирался в президенты и проводил политику широкой империалистической экспансии. Это он развязал войну против Испании, провозгласил экспансионистскую политику открытых дверей в Китае, направил войска для подавления ихэтуаньского восстания. Т. Рузвельт принадлежал к той же правой политической группировке, отражавшей интересы крупных монополий. Будучи при Мак-Кинли вице-президентом, он всемерно содействовал проведению экспансионистского внешнеполитического курса, а став президентом, продолжал тот же курс не менее настойчиво и целеустремленно. Новый президент подавлял национально-освободительное движение на Кубе, содействовал отторжению Панамского перешейка от Колумбии и осуществил захват части территории Панамы в качестве зоны будущего канала, открыто навязывал диктат Соединенных Штатов латиноамериканским государствам.

Идеализируя личность Т. Рузвельта, Верещагин не распознал в нем до конца зловещей фигуры энергичного и убежденного экспансиониста, проводника политики крупных американских монополий.

Став президентом в результате «случая», Рузвельт был избавлен от необходимости изыскивать средства на дорогостоящую избирательную кампанию. Художник писал, что выборы президента Соединенных Штатов Америки обходятся очень дорого — до десяти миллионов долларов, а люди, предоставляющие для избирательной кампании денежные средства, принадлежат к самым влиятельным кругам. И это налагает на будущего президента обязанности перед теми, кто его поддерживает. Им надобно отплачивать предоставлением мест в аппарате власти и разного рода привилегий. Подобная практика сковывает хозяина Белого дома по рукам и ногам. Эту суть американской политической системы Верещагин уловил достаточно хорошо.

Касаясь отношения Соединенных Штатов с другими ведущими капиталистическими державами, художник предвидел осложнение германо-американских отношений. Причины этого были заложены, по его мнению, в торговом и политическом соперничестве между двумя державами.

Из Соединенных Штатов Верещагин в течение 1902 года дважды выезжал на Кубу — в марте — апреле и второй раз в июле. Датировка первой поездки подкрепляется телеграммой художника жене из Сантьяго от 1 марта 1902 года, а также письмами разных лиц, адресованными ему на Кубу. Первая кубинская поездка Верещагина была непродолжительной. В середине апреля он возвратился с острова в Вашингтон. Во время своей второй поездки художник провел на Кубе около месяца.

Целью обеих кубинских поездок был сбор материалов об истории испано-американской войны, необходимых для работы над будущей картиной. Он побывал на местах боев, расспрашивал очевидцев событий, интересовался образцами испанской военной формы, делал зарисовки и этюды. Для зарисовок формы испанских солдат Верещагин использовал рисунки Пепе Хереса. Художник побывал в Гаване, некоторое время провел в Сантьяго, вблизи которого происходили бои, объехал многие другие районы острова. Об этом можно судить по письму американского адвоката Г. Макдона, который вел верещагинские дела, к художнику. Автор письма пишет, что затрудняется представить весь маршрут путешествия Верещагина по Кубе по его коротким письмам, отправленным из разных мест.