– Я понимаю, что вы хотите сказать, – ответил Прадал. – Но меня назначили к вам не для того, чтобы усилить боеспособность вашей группы, а для связи с кантиканским командованием. Я могу позаботиться о себе.

Росс вздохнул. Гурион тоже не выглядел особо довольным. Последнее, что Россу было нужно – неопытный офицер в его команде. Но если это хоть как‑то поможет сгладить разногласия с Верховным Командованием, Росс готов был потерпеть. Кивнув капитану Прадалу, он вернулся к своему снаряжению.

Гурион, осторожно обойдя чемоданы, уселся в кресло.

– Прежде чем вы отправитесь, я должен сказать, что Конклав уже направил на Кантику одну оперативную группу под командованием Маркуса Делаханта. Они были там почти с самого начала.

Росс, укладывавший фузионные канистры для плазменного пистолета, посмотрел на Гуриона.

– Я знаю Маркуса. Но зачем тогда мы там нужны? Или я что‑то пропустил?

– Мы полагаем, что они погибли.

– Ага, – сказал Росс, выражение его лица не изменилось.

– Верховное Командование не может связаться с Кантикой последние двадцать семь дней. И примерно такое же время Конклав не может установить астропатический контакт с группой Делаханта.

– Понятно.

– Росс, пожалуйста, послушай меня. Если ты готов отправиться на Кантику, нам нужно, чтобы ты нашел Делаханта и сообщил сведения относительно обстановки на Кантике.

– Это уже лучше, сэр, – улыбнулся Росс.

– Я свяжусь с тобой через астропата на рассвете пятого дня по кантиканскому времени. Пусть Селемина будет готова к передаче астропатического сообщения. Если связь установить не удастся, я буду повторять сообщение каждый второй день в течение недели. Если вы не ответите после этого…

– Можете считать, что мы мертвы, – закончил Росс.

– Будь серьезнее, Ободайя, – сказал Гурион отеческим тоном. – Мы не можем полагаться на случайности. Ты направляешься прямо в логово зверя. Ты уверен, что готов к этому?

Росс вынул из кобуры «Солнечную Ярость» и зарядил пистолет фузионной канистрой. С привычной легкостью, стравив немного газа из вентиляционного отверстия, он поставил оружие на предохранитель.

– Да, лорд Гурион, я готов и я отправляюсь. Тем более, я уже собрался, и отказываться сейчас было бы неудобно.

ГЛАВА 3

БИРСА ПРАЙМ пала. Шиббоэт пал. Иберия пала. Города‑государства Кантики погибали, и Центральный Бураганд не был исключением.

Хотя Кантика была опорой обороны Коридора Медины, ее вооруженные силы не выдержали натиска врага. В масштабах суб‑сектора Кантика не обладала стратегической важностью, но в пределах системы мир был единственным защитником Медины. Мир, полный древностей, казавшийся с орбиты шаром из пожелтевшего пергамента, испытал на себе всю ярость удара главных сил Великого Врага. Мощная молниеносная атака не позволила полкам Кантиканской Колониальной Гвардии сформировать организованную оборону. Кантиканская Гвардия состояла в основном из легкой пехоты, ее части были разбросаны по всей системе, и не смогли даже временно замедлить сокрушительное наступление Великого Врага.

Вторжение началось четыре месяца назад с точечного удара с целью прощупать имперскую оборону. Десант, высаженный с рейдеров типа «Гончая», пробившихся сквозь линию патрулей имперского флота.

Корсары Хорсабада Моу – Броненосцы, опытные в искусстве десантных операций, – захватили плацдармы на берегу Кантиканского Залива. Численность вражеских войск, в основном пехоты, оценивалась в сто пятьдесят тысяч солдат.

На одиннадцатую неделю вторжения лорд‑генерал Дрей Гравина записал в своем дневнике:

«Великий Враг, решившись на высадку десанта, сосредоточил свои войска вдоль линии наших береговых укреплений. Нашим намерением является лишить противника доступа к внутренним стратегическим маршрутам. Это может быть достигнуто сосредоточением наших сил в береговых крепостях на востоке и севере Кантиканского Залива. Это предоставляет благоприятную возможность позволить противнику истощить силы в атаках наших укреплений».

В данном случае это было именно то, на что рассчитывал Великий Враг. Силы Кантиканской Гвардии были растянуты вдоль берега, чтобы противостоять этому отвлекающему удару. На шестнадцатую неделю вторжения Броненосцы начали высадку с воздуха в незащищенных внутренних районах Кантики. Легионы механизированной и моторизованной пехоты и боевых машин высаживались прямо в городах. Значительная часть кантиканских континентов была покрыта городской застройкой, и эти глиняные и терракотовые города стали главной целью врага.

События, которые последовали за этим, вошли в историю как Зверства. По более поздним оценкам, общее число военнопленных и гражданских, убитых в течение первых двух недель оккупации, превысило четыре миллиона.

Имперский миссионер по имени Вилльнев делал пикт‑записи и собирал другие свидетельства Зверств. Он погиб, но его записи позже были обнаружены имперской разведкой. Печально известные записи Вилльнева показывали массовые захоронения и колонны рабов, которых вели в пустыню, вероятно, для работ на раскопках. Лорд‑генерал Гравина был публично казнен. Солдаты Великого Врага протащили его тело в парадном мундире со всеми наградами по улицам правительственного района.

Хуже всего были дневники и письма мертвых граждан, найденные на пепелищах. На обгоревших страницах дневника была запись: «Боюсь, что сойду с ума от всего этого ужаса и мерзости. Вчера оккупанты нашли школу, в которой прятались местные дети. Их погрузили на грузовики и вывезли из города. Я не знаю, что стало с этими детьми. Они кричали «Спасите нас!», когда проезжали мимо нашего дома».

Падение Кантики, важнейшего из центральных миров Коридора Медины, обозначило начало конца имперских военных усилий.

РОСС видел клубы дыма над руинами Бураганда, глядя из иллюминатора стратосферного челнока. Зрелище опустевших развалин и воронок от бомб было напоминанием, что он теперь на территории противника.

Челнок резко снизился. Сейчас он летел над самой поверхностью воды Кантиканского залива, чтобы уменьшить вероятность обнаружения вражескими радарами. Пилот‑сервитор вел машину так низко над водой, что за турбинами челнока оставался след пара и кипящей воды. На горизонте Росс видел Бураганд, главный город‑государство Кантики, возвышавшийся, как тысячеэтажная пирамида.

С ревом двигателей челнок скользил над водой вдоль западного побережья Бураганда. Это был модифицированный флотский шестидесятитонный челнок, его вооружение было снято, чтобы установить гасители выхлопов, средства радиоэлектронной борьбы и дополнительные топливные баки. Снаружи челнок был похож на метательную стрелку, с заостренной, как игла, кабиной и четырьмя массивными двигателями. Его гладкий, острый профиль имел минимальную эффективную поверхность рассеяния, а гасители выхлопов затрудняли его обнаружение в инфракрасном спектре, делая его почти невидимым для средств наблюдения противника.

Они летели вдоль дамбы, огромного сооружения, укреплявшего берег на протяжении пятидесяти километров. Челнок пролетел вдоль нее почти сорок километров, пока пилот‑сервитор не обнаружил пролом в дамбе, и провел челнок в него, на высоте не более двадцати метров над уровнем моря.

Челнок летел так быстро, что Росс с трудом выдерживал силу инерции. Вид за иллюминатором мелькал слишком быстро для его глаз. Он едва успел заметить очертания кантиканского города, постройки терракотового и медного цвета, возвышавшиеся пирамидальными ярусами.

Облик города определяли его строители – каменщики. Строя без отвесов и спиртовых уровней, они, казалось, импровизировали. Здания выглядели странно, с тупыми углами, изогнутыми парапетами и наклонными стенами, это придавало городу головокружительный вид. Между строениями протянулись лестницы, соединявшие разные уровни города, от минаретов на самых верхних ярусах, до окаменевших руин на глубине нескольких километров под землей.