«АЛОЕ ПИСЬМО» было ловушкой с двойным дном.

Когда жертва заглатывает приманку, она раскрывает себя, совершая ошибку. Ошибку, которую не совершил бы непричастный человек.

Приманкой будет запись Делаханта. Кольцо с инквизиторской печатью было помещено в шифровальный аппарат, как кусочек еды в мышеловку.

Росс в недвусмысленных выражениях дал понять, что нашел в записи Делаханта нечто интересное, что было упущено в предыдущей дешифровке. Он приписал это плохому качеству техники: шифровальный аппарат, который они использовали в Барбакане, был слишком старым и примитивным.

Это все было ловушкой.

Теперь Росс ждал, спрятавшись за панельными стенами их военной квартиры. Его комната была специально оставлена в состоянии беспорядка. Он сообщил оперативной группе, что генерал‑майор Кабалес потребовал его немедленного участия в совещании по тактическим вопросам. Росс приказал оперативной группе в его отсутствие готовить снаряжение к полету на Аридун.

Сейчас он и десять кантиканских гвардейцев, которых он лично отобрал из траншей, не связываясь со штабом, ждали в засаде.

Он даже оставил белье на койке неубранным и дверцы шкафа открытыми, словно покинул комнату в поспешности. Шифровальный аппарат был в углу комнаты, освещенный лампой под стеклянным колпаком, его позолоченные клавиши из слоновой кости тихо щелкали.

В КОРИДОРЕ КАЗАРМЫ возникла чья‑то фигура. Был уже поздний вечер, и, хотя солнца в небе Холпеша сияли по‑прежнему ярко, ставни в коридоре были закрыты. Проникавшие сквозь них ярко‑янтарные солнечные лучи играли на фанерных стенах, из‑за чего тени казались огромными черными силуэтами на ярко‑оранжевом фоне. Фигура кралась в тенях, окруженная чернильной тьмой.

Комнату Росса было легко найти. Это была единственная комната в коридоре с открытой дверью. Очевидно, Росс уходил в спешке.

Не было необходимости прятаться. Это бы лишь привело к ненужным подозрениям. Рука смело толкнула дверь.

– Росс, Росс, ты здесь? – позвал голос.

Фигура вошла в пустую комнату. Их помещение для постоя было по‑спартански простым, казарма для рабочих очистительного завода, где они отдыхали свои шесть часов после смен. Это было до войны.

В комнате Росса была одна железная койка. Вдоль фанерных перегородок стояли ржавые топливные канистры, возвышаясь над койкой, так, что казалось, что это скорее складское помещение, чем спальня. Единственный вентилятор со скрипом крутился под потолком, его лопасти отбрасывали по комнате быстро движущиеся тени. Эти жилища не славились комфортом.

В дальнем углу комнаты между газовым баллоном и металлическим ведром работал шифровальный аппарат. Машина выглядела странно в такой обстановке, ее костяные клавиши щелкали, словно сами нажимались. Ее корпус был выложен перламутровыми панелями, ряд крутящихся гироскопов рассчитывал ритм работы. В центре консоли позолоченное лицо херувима выпускало изо рта бумажный язык распечатки, расшифрованные данные печатались на пергаментной ленте.

Фигура закрыла дверь и подошла к шифровальному аппарату. В центральный разъем было вставлено кольцо Делаханта. Фигура опустилась на колени рядом с машиной и остановила ее работу несколькими нажатиями клавиш. Шифровальный аппарат остановился с протестующим стоном механизмов, бумажный язык перестал выходить изо рта херувима.

Сняв с пояса фляжку, фигура начала поливать машину черной, маслянистой жидкостью. В застойном влажном воздухе комнаты ощутился резкий запах нефти. Особое внимание было уделено инквизиторскому кольцу; оно должно было сгореть первым.

Достав пачку спичек, фигура щелкнула одной. Вспыхнул маленький огонек, создав небольшой нимб света вокруг руки, державшей его.

Что‑то здесь было не так.

В свете горящей спички можно было прочитать распечатки данных. В них не было ничего ценного. Точнее, в них вообще ничего не было. Запись Делаханта была извлечена из кольца и заменена какой‑то бессмыслицей.

«Алое письмо взято – взято алое уже – алое сброшено– взято уже».

– О, Трон, – произнесла фигура.

РОСС увидел достаточно.

Он проломил фанерную перегородку ударом ноги в металлической броне, куски фанеры разлетелись в стороны. Канистры и баллоны рухнули как костяшки домино с глухим металлическим грохотом. Кантиканские гвардейцы, держа лазганы наизготовку, вломились со всех сторон, обрушивая перегородки.

– Стоять, не двигаться! Инквизиция! – крикнул Росс.

Он навел пистолет на фигуру, опустившуюся на колени перед шифровальным аппаратом. Прицелился и замер.

Он застыл, его разум отчаянно искал рациональное объяснение.

Селемина смотрела на него, ее глаза были широко открыты.

Росс остановился. Его разум пытался найти какую‑то логику в том, что он видел. Он пытался как‑то объяснить происходящее. В его рту пересохло, его разум был в смятении. Он не мог найти никаких объяснений, кроме того, что Селемина была предателем.

Это промедление было все, что ей нужно.

Вокруг нее вспыхнуло кольцо психической энергии. Оно было частично создано ее разумом, частично – ее сильным боевым инстинктом. Стена психосилы ударила по кантиканским гвардейцам с мощью мчащегося грузовика. Последние уцелевшие перегородки и газовые баллоны разлетелись, как кегли. Гвардейцы были сбиты с ног, все их кости расколоты сокрушительным ударом.

Росса отбросило далеко назад, в соседнюю спальню, он скользил по полу, пока не врезался в шкаф. Его психо‑реактивный табард покрылся известью, некоторые обсидиановые пластинки стали белыми и хрупкими. Это был мощный психический удар, но Росс переживал и хуже. Он поднялся на колени.

Селемина подошла к нему. Взрыв психической силы значительно ослабил ее. Она шаталась, как пьяная, из ее носа текла кровь.

– Я могла бы догадаться, Росс, сам ты никогда не расшифровал бы эту запись.

‑  Я ее расшифровал, – сказал Росс. Он потянулся за пистолетом и понял, что выронил его. Тогда он решил выиграть время.

– Почему ты предала нас?

Селемина едва заметно улыбалась.

– Да ладно, Росс, ты как будто обижен. Ты же должен был видеть, что происходит. Я удивлена, что ты только сейчас понял. Или я недостаточно амбициозна для тебя?

– Что Кхмер пообещал тебе? Как он смог тебя переманить?

– Я женщина, Росс. А в ордосах главенствуют мужчины. Кхмер дал мне то, чего ты не поймешь. У него есть связи, которые помогут мне добиться большей власти.

– У тебя и так была власть. Ты была инквизитором.

Селемина засмеялась. Даже сейчас ее смех показался Россу красивым. Уголки ее губ изогнулись, как сломанный лук.

– Не такая. Он даст мне то, что ты не сможешь дать.

– Я? Что ты… – начал Росс.

– И все‑таки ты дурак, – засмеялась она. Росс поморщился, уязвленный ее словами. – Ты так и не понял. У меня будет возможность продвигаться по службе быстрее.

– Он лгал тебе.

– Все лгут, – пожала плечами Селемина. Росс нажал спуск.

Но она опередила его. Ее психоформа,  сокрушительная волна энергии, нахлынула на него, как цунами.

Росс не мог сравниться с ней в силе псайкера. Его главным оружием был интеллект. Он превратил свой разум в пустой пузырь, позволив бушующему потоку нести его.

Атака Селемины за  доли секунды унесла их в небо высоко над Мантиллой. Росс знал, что он в большой опасности. Сейчас они играли по ее правилам.

Селемина атаковала яростно. Морские змеи, многоголовые, с широкими пастями, вырвались из глубин ее разума. Семь, семьдесят, наконец, семьсот морских змей извивались, как щупальца, щелкая светящимися челюстями.

Росс не был достаточно силен, чтобы противостоять такой атаке. Он отказался играть в ее игру, свернувшись в абстрактный образ, слишком много углов для треугольника, и слишком многомерный для многоугольника. Извивающиеся змеи обрушили на него свои удары. Это причиняло боль Россу, угрожая разрушить его разум, но и приводило в замешательство Селемину, лишая ее осязаемой цели.

Но ее интеллект не уступал ее псайкерским возможностям. Она быстро адаптировалась, превратив сотни змей в одну огромную рогатую рыбу с оскаленной пастью, щерившейся острыми клыками. Левиафан проглотил Росса, но он в последний момент рассыпался как капли воды, пока пасть не успела захлопнуться. Росс едва уцелел. Психическая отдача сорвала всю черепицу с крыши очистительного завода, посыпавшуюся, как град сломанных зубов.