7

Про то, как отшельник представил себе, будто он обзавелся женой и детьми

Добрый старый отшельник жил в лесу, но ежедневно ходил в город, и каждый раз ему дарили там меру меда. И весь свой мед он хранил в сосуде, подвешенном на веревке над кроватью.

И вот однажды лежал он в постели, не спал, играл своим старческим посохом и разговаривал сам с собою: «Я скопил уже много меду: никак не меньше пяти фунтов. Ежели за каждый фунт меду мне заплатят по гульдену, то я его, пожалуй, продам. А на вырученные деньги куплю овец, и через год у них родятся ягнята. А потом я все стадо продам, и на вырученные деньги приманю красивую бабу, и начну коротать с ней времечко. И эта баба родит мне прекрасного сына. И сына я буду воспитывать в строгости и в уважении, а ежели он вырастет ослушником, я его жестоко-прежестоко изобью. Вот так! вот так!» И с этими словами разбил посохом сосуд с медом. И мечты свои разбил тоже.

8

Богач велит бедняку воровать и становится жертвою воровства

Задолжал один бедняк богачу и, по бедности своей, не смог расплатиться. И попросил он поэтому простить ему долг. А богач ответил: «Вот уж нет! Изволь заплатить. Ищи где хочешь». — «О Господи, — воскликнул бедняк, — да где ж мне найти? Просто ума не приложу». — «Да о чем разговор, — говорит богач, — укради где-нибудь, да и ладно!»

Услыхал бедняк такой совет, призадумался над ним и пошел домой. А ночью взял лестницу, приставил к амбару богача, которому был должен, и начал понемногу перетаскивать к себе зерно. И так продолжалось из ночи в ночь. Но однажды его поймали, связали и потащили к судье. Богач пожаловался, что его обкрадывают, а бедняк начал оправдываться тем, что сам богач подбил его на воровство, а он, дескать, не знал другого места, где можно стащить, кроме как этот самый амбар. Услыхав такое, господа судьи вынесли справедливое решение, согласно которому богач должен был собственноручно перетащить все украденное зерно из бедняцкого амбара в свой. Причем брать каждый раз понемножку, как поступал бедняк. А когда все зерно будет ссыпано обратно, богач и бедняк окажутся в расчете и ни о каком долге речь впредь не пойдет. Такое решение осчастливило бедняка, богач же был вынужден ему волей-неволей подчиниться. Так ему был преподан урок не подбивать никого на кражу.

9

Мужик говорит жене, что хлеб, смальц и сало для него — сущая погибель

У одного мужика была жена, кормившая его явно не лучшим образом. Куда больше ей нравилось угощать всяких лихих молодцов. И вот однажды пошел мужик в лес по дрова и вернулся домой поздним вечером страшно голодный. А жена его, и так-то стряпуха невеликая, припасла для него только кусок хлеба с салом. Мужик с удовольствием умял все до крошки, а после этого возьми да и скажи: «Ах, милая женушка, смотри не давай мне больше никогда ни хлеба, ни сала, ни смальца тоже не давай, потому что они для меня — сущая погибель».

«Ах ты Господи, — подумала неверная жена. — Да если бы ты и в самом деле помер, ужо мы с попом без опаски бы побаловались». И начала кормить мужа лучшим салом и смальцем и хлеба к нему давала вдоволь. И скоро мужик раздобрел и стал куда здоровее, чем раньше. Жена же, поняв, что хлеб с салом идут ему только впрок, перестала этак потчевать мужа и начала задумываться над тем, как бы ей с попом его иным способом перехитрить.

10

Про то, как жену не пускали ночью домой

Жил один богач в городе, название которого здесь нет нужды упоминать. И была у него замечательная красавица в женах, и он безумно ревновал ее и только и думал, как бы ему ее тайком извести, да только не находил к этому ни малейшего повода. Даже если бы, узнав о его тайных желаниях, спросили бы у него, чего ему так неймется, он не смог бы назвать какой-нибудь разумной причины. Лишь супруга его все понимала и очень от этого страдала — и далеко не сразу решила она подыскать себе любовника. А как решила — так тут же объявился некий достаточно красивый юноша, и принялась она жить с ним в свое удовольствие, чтобы слепая мужняя ревность не пропадала зря. А муж ее — и она об этом прекрасно знала — попивал, и она не только не осуждала его за это, но, напротив, всячески подбадривала и подзуживала. И когда он к ночи возвращался домой уже изрядно пьяным, сама же наливала ему еще, чтобы он налакался как свинья. А после этого ложилась с ним в постель, дожидалась, пока он не заснет, и уходила к любовнику, а то, бывало, и пускала его к себе в дом.

Так продолжалось довольно долгое время, но вот наконец ее муж начал замечать что-то неладное: он пьет, жена призывает его пить еще больше, а сама между тем ни капли в рот не берет. И вот однажды воротился он домой совершенно трезвым, делая, однако, вид, что пьян даже сильней, чем всегда. Жена тут же бросилась его угощать, но он отказался от выпивки, пролепетал, что с него на сегодня хватит и пусть-ка она лучше уложит его в постель. Жена с радостью повела его в постель. А когда решила, что он уже спит без задних ног, встала и отправилась к любовнику. Но как только муж понял, что его примерная женушка ушла из дому, он вскочил с постели и тщательно запер все двери, чтобы она не смогла вернуться без его ведома и таким образом выплыло бы наружу, во сколько она вернется домой.

Где-то после полуночи жена воротилась и хотела было прокрасться в дом. Ах ты Господи, все двери оказались заперты! Как тут было не испугаться госпоже Агнессе — все ее проделки выплыли на свет божий! Она принялась давить на дверь в надежде открыть ее, но та не поддавалась. Поэтому пришлось ей кликнуть мужа и попросить его отпереть. Она-де была в гостях у соседки и засиделась там за прялкой. «Любезная сударыня, — ответил ей муж, — мы с вами не знакомы. Поэтому ступайте своей дорогой! Ступайте туда, откуда вы пришли. Я никого не пущу ночью в дом, и уж тем более — неизвестную, ведь порядочные женщины в такой час по улице не шляются».

В таких объяснениях и препирательствах скоротали они примерно часок, и женщине все это порядочно надоело, и она в сердцах воскликнула: «Ладно, муженек, раз уж ты не хочешь мне отпереть — пеняй на себя! Знай, что я сейчас немедленно брошусь в колодец и утоплюсь. А все решат, что это ты, по своему обыкновению нализавшись, меня убил и утопил тело в колодце. Тебя арестуют и как злодея обезглавят — или же тебе придется, бросив все добро, удариться в бега». — «Милая женушка, — ответил муж, — утопись, сделай милость. Тогда я завтра же с легкой душой женюсь снова. Уж ни слезинки по тебе не пролью, поверь! Иди же топись! Почему ты еще не утопилась? Почему не идешь топиться? Чего ждешь?»

И в таком примерно роде он разглагольствовал так долго, что женщина этого больше терпеть не могла. Она взяла большой камень, подошла к колодцу и воскликнула: «Господи, помилуй мою грешную душу! Прости меня, Господи!» И с этими словами бросила камень в глубину колодца — и поднялся такой шум и плеск, что муж конечно же поверил, будто в колодец бросилась его жена. Он страшно перепугался, выбежал из дому и помчался к колодцу, чтобы вытащить оттуда утопленницу. А хитрая баба спряталась меж тем неподалеку от входа в дом и, как только муж выскочил наружу, скользнула вовнутрь, заперла за собою дверь и заставила одураченного супруга томиться на улице, да еще подбежала к окну, чтобы этим зрелищем насладиться.

Закончив безуспешные поиски тела госпожи Агнессы в колодце, муж ее пошел домой и с удивлением обнаружил, что дверь заперта. И так обошлась с ним его собственная жена в отместку за то, что он надумал сделать с нею! Он попросил ее отпереть. «Вот как, — отвечала ему госпожа Агнесса. — Еще чего захотел! Да ты, жалкий пьяный осел, попадешь ко мне в дом и в мои объятья не раньше, чем я объявлю и докажу всем твоим друзьям, кто ты на самом деле такой и в какой час ты по улице шляешься. Ах ты, негодяй, или я для тебя недостаточно хороша, чтобы исполнять со мной супружеский долг? Мне-то почему-то кажется, что все у меня на месте и ничуть не хуже, чем у других женщин. Совсем недавно зашла я на часок в мужской монастырь — и поверь, никто из монахов мною не побрезговал и никто не остался недоволен, только мне самой было как-то мало. А уж ты-то!»