Привязать его ремнями кожаными,
Содрать с него, изменника, кожу.
У шубы теплый воротник должен быть,
У люда старший богатырь должен быть.
Шубу мы узнаем по ее теплости,
Старшего мы узнаем по его строгости.
Ты, Гэсэр,
Белоголовому отцу Эсэгэю-батюшке помолись,
Ты, Гэсэр,
Седовласой Манули-матушке поклонись,
Пусть черные дела Хара-Зутана пред ними предстанут,
Пусть их правдивые слова мерой станут.
Но Абай Гэсэр наказывать дядю-деда не стал,
Только клятву с него при народе взял,
Чтобы вел он себя впредь не разбойно,
Чтобы вел он себя впредь достойно.
Хара-Зутан
Большим удивлением удивился,
Хара-Зутан
Большим стыдом устыдился,
Клятву дав, домой удалился.
Совершив этот суд милосердный свой,
Абай Гэсэр отправился на покой.
Прямой дорогой отправился он
К любимой жене Урмай Гохон.
Урмай Гохон
Серебряный стол накрывает,
Сладко-вкусную еду расставляет.
Урмай Гохон
Золотой стол накрывает,
Сладко-крепкое питье разливает.
Угощает его и потчует,
Угодить ему всячески хочет.
Абай Гэсэр неторопливо вкушает,
Абай Гэсэр неговорливо внушает:
— Жестокого врага победив,
Беспечности предаваться не следует.
Великого врага победив,
Хвалиться этим не следует.—
Так,
С похожей на красное солнышко,
Так,
Выпивая питье до донышка,
Говорят они,
Пока сметана на чистой воде не настоится.
Сидят они,
Пока трава на голом камне не уродится.
Однако
С наступлением вечера
Берет он Урмай Гохон за плечи
И ведет ее на постель мягкую,
Под теплое легкое одеяло,
Сейчас они вместе лягут,
Благо, что ночь настала.
Пожелаем ему сна спокойного,
Пробужденья утром достойного.
Пусть узлы он все пораспутывает,
Пусть удача ему сопутствует,
Пусть земля его будет щедрой,
Пусть судьба его будет светлой.
На родной земле, под его рукой,
Пусть вернутся к людям мир и покой.
Перевод Владимира Солоухина.
ВЕТВЬ ЧЕТВЁРТАЯ
О ПОБЕДЕ ГЭСЭРА НАД ГАЛ-НУРМАН ХАНОМ
У священного желтого дерева
На каждой ветви горящие свечи,
Девять сказаний древних,
В каждом сказании сеча.
Девять ветвей у дерева,
Каждая листвою повита,
Девять сказаний древних,
В каждом сказании — битва.
В выдру, что ценней всех зверей,
Почему не пустить стрелу?
Великому роду богатырей
Почему не воздать хвалу?
На груди золотой земли,
С вечной жизненной благодатью,
На холмах Улгэн-Земли
С исполнением всех желаний,
С многотысячными табунами-стадами,
Вверх по пастбищам поднимающимися,
С бесчисленными конями-быками,
Вниз по пастбищам спускающимися,
В день три раза питающийся,
Трижды в год наслаждающийся,
Себе на благо, другим не на вред,
Жил, говорят, хан Ганга-Бурэд.
До того, как пришли обиды,
До того, как пришли напасти,
Люди там горя не видели,
Все были довольны и счастливы.
Жили под крепкими крышами,
Промышляли бобрами и выдрами,
Простор был сушью не высушен,
Народ был ветром не выветрен.
Травы зеленые переливались,
Травы тучные колыхались,
Реки в зелени извивались,
Серебром они изливались.
Но внезапно начали травы сохнуть,
А быки и лошади начали дохнуть,
Реки начали от истоков мелеть,
Солнце начало от восхода тускнеть,
С неба ни дождинки не капало,
Все живое захирело, ослабло.
Распространились холод, голод и тьма,
Распространились язва, оспа, чума,
Распространились распри, слезы и кровь,
Забыли люди жалость, любовь.
Северные народы
Десятками тысяч гибнут,
