В сновидения погружены,

Поднялись в непроглядной мгле,

Осторожно к его поле

Привязали нитку из шелка

И опять улеглись тихомолком.

А Нюсата-Нюргай огляделся,

Встал бесшумно, беззвучно оделся,

Вышел в лес под покровом ночным.

Две жены его — следом за ним,

Не уйдет муженек-хитрец:

Нитки шелковой держат конец!

Наступила полночи пора.

Перед ними — Сумбэр-гора.

Смотрят жены, а их супруг

Превратился в ястреба вдруг

И поднялся, как сумрак сер,

На вершину горы Сумбэр.

Две красивых его жены

Не могли достичь поднебесной

Той вершины, той вышины,—

Пред скалой остались отвесной

И застыли, изумлены

Дивным обликом, статью чудесной.

Что за свет нисходит с чела?

То ли гордая эта скала,

То ль из рода людей существо,—

Есть и губы и нос у него!

Кто бы в тайну его проник?

У него — темно-красный лик,

И просторна грудь и мощна,

И сильна, упруга спина,

И могуч затылок саженный.

Как лопаты — зубы во рту.

Кто поймет его глаз пестроту?

Кто постигнет сей облик священный?

Голова его — точно снег.

То не отпрыск земли — человек,

То властитель заоблачных стран,

То отец Эсэгэ-Малан!

Прилетел к нему ястреб Нюсата,

А при нем — белолобый баран:

Жертвой стать — его назначенье.

У владыки богов Нюсата

Стал просить за свое подношенье

Для похода — вооруженье

И коня для езды и войны.

Две красивых его жены

Поспешили вернуться назад,

По дороге скорбят-говорят:

«Наш супруг — волшебник великий,

Что пред ним земные владыки?

Он могущественный чародей,

Самый сильный он из людей!

Почему же он мучает нас,

Отвергает с нами сближенье,

Держит жен своих в небреженье!

Мы обмануты хитрецом,

Мы отринуты гордецом,

Ничего для мужа не значим!»

Возвратившись, предстали с плачем

Перед старым свекром-отцом.

Десять тысяч небесных богов,

Властелинов небесных лугов,

Запредельных просторов лесных,

Услыхали: Нюсата-Нюргай

Стал супругом двух женщин земных,

И его осудили строго:

«Средний сын могучего бога,

Славный отпрыск небесных царей,

Взял он в жены земных дочерей.

Стал добычей праха и скверны,

Ибо грех совершил беспримерный!»

Так сказав, небожители ввысь

К прародителю поднялись,

В горний край Эсэгэ-Малана.

А Нюсата, чья мощь несказанна,

На вершину горы Сумбэр

Белолобого поднял барана,

Чтобы в жертву его принести

Всем пятидесяти пяти

Небожителям — белым бурханам.

Пред самим Эсэгэ-Маланом,

Пред верховным небесным главой,

Он предстал с молитвой живой:

«Ты опора моя и охрана»,—

И принес ему в жертву барана.

И достиг всех небесных долин,

Всех нагорий и побережий

Запах мяса бараньего свежий.

Эсэгэ-Малан, властелин

Девяти небесных держав,

Запах мяса почуяв, узнав,

Вопросил: «Кто моленье вознес,

Кто нам жертву-даренье принес?»

С высочайшей небесной тверди

Оглядел он земной предел,

На вершину горы посмотрел

И Нюсаты увидел усердье.

Красный сын, средний сын Хан-Хурмаса,

В дар принес ему свежее мясо

И вымаливал за приношенье

Для похода — вооруженье,

Скакуна для быстрой езды,

Для войны и для дел державных

Тридцать три воителя славных,

Триста опытных ратных вождей:

Всех богов, что его заставили,

Бросив небо, спасать людей,

Что на землю его отправили,—

Умолял, воззвав к доброте,

Богатырь Бухэ-Бэлигтэ.