За другим столом — сыновья.

Вдоволь пищи, вдоволь питья!

Как насытился старый Саргал,

Погрузился он в размышленья.

Он любимую трубку достал,

Что казалась не меньше тюленя,

Серебром в руке поиграв,

Из огромного, как рукав,

Темно-бархатного кисета

Трубку красным набил табаком:

Будто всыпал копну целиком!

Он огнивом жемчужного цвета

Высек яркие искры огня —

Пламя вырвалось из кремня.

Затянулся он куревом чистым,

Начал с шумом, выдул со свистом,

А как выдул дымок, был он цвета

Загорающегося рассвета.

Солнце желтое скрылось во мгле.

Серый сумрак настал на земле.

Лег старик на высокое ложе,

Чтобы нежиться в мягком тепле.

Соболиное одеяло

И бобровое одеяло

Хорошо укрывали Саргала!

Вот и новое утро настало,

Нежно-нежно лучи заблестели.

Все, покинув свои постели,

Вышли в лес — духовитый, густой.

Родниковой умылись водой,

Причесались и приоделись.

Сели вместе за стол золотой,

Вкусной, сытной пищей наелись,

За серебряный сели в радости,

Ели сахар и всякие сладости.

Вот Саргал, отраду вкушая,

Посылает Алтан-Шагая

К дяде, к черному Хара-Зутану:

«Ты поведай дядюшке-хану:

Опротивела мне бычатина,

И я вспомнил, что замечательно

Лишь таежного зверя мясо.

Так начнем же с этого часа

На таежного зверя облаву,

Поохотимся вместе на славу!»

Старший воин был сыном послушным,

Перед дядей своим криводушным

Он предстал с отцовским наказом.

Был доволен Хара-Зутан:

То он щурился хитрым глазом,

То причмокивал языком:

Он мечтал об известье таком!

Вверх посмотрит — громко смеется,

Вниз посмотрит — в кашле трясется.

Наилучшего из коней,

Что откормлен был для облавы,

Сто и двадцать неспешных дней

Поедавшего сочные травы,—

Он поймал среди чащи густой

Недоуздком из серебра.

Обуздал вороного уздой,

Сотворенной из серебра.

На коня, что к походам привык,

Он из шелка накинул потник,

Оседлал вороного седлом,

Что сверкало литым серебром.

Для коня, чья скачка быстра,

Есть нагрудник из серебра

И подхвостник из серебра:

За стремительных десять лет

Не ослабнут они на нем.

Подтянул он на вороном —

Да за двадцать стремительных лет

Не ослабнет она на нем —

С двадцатью ремешками подпругу.

Место поводу-полукругу

За седельной нашел он лукой.

Там и место для плетки тугой.

Он лицом становится к югу,

Он в серебряный бубен бьет,

Собирает южный народ,

В золотой он бьет барабан —

Население северных стран

Собирает Хара-Зутан.

Ловчих кличет он слева и справа,

Говорит, красноречьем блистая,

Что на зверя пойдет облава,

Что поедут по склонам Алтая.

В этот самый миг прискакал,

Позади усадив Нюсату,

К черноликому младшему брату

На коне белоснежном Саргал.

Для привета-рукопожатья

Заключил он брата в объятья,

И решили радостно братья:

«Пусть другие едят на здоровье

Мясо бычье, мясо коровье,

Мы желаем с этого часа

Только зверя таежного мясо.

На заре и в молчанье ночном

Мы таежничать вместе начнем

На алтайских тринадцати склонах,

На высоких отрогах зеленых!»

Вот по северным склонам Алтая

Поскакал по таежной земле

Хан Саргал, зверей настигая,

Младший сын — у него в седле.

На охоте мальчику любо

Драгоценных ловить соболей,

Бить медведей-богатырей:

Пригодится черная шуба!

Удивлялась тайга вековая:

Ребра-спину медведям ломая,