На большую лиственницу птица садится,

Лиственница под ней до земли клонится.

Лиственница под птицей сгибается,

Сучья под птицей ломаются.

Кое-как она все ж уселась,

И вокруг себя огляделась.

В это время

Под серебряной дворцовой крышей

Засияло, словно солнышко вышло,

Словно месяц выплыл на небосклон,

То появилась царица Урмай-Гоохон.

Ступила на серебряное крыльцо,

Показала миру свое лицо.

Прекрасная Урмай-Гоохон, без изъяна,

Щеки у нее как заря румяны,

Губы у нее свежи и алы,

Не сравнятся с ними никакие кораллы.

Правой щекой своей

Она солнце затмила,

Левой щекой своей

Она месяц затмила,

Глаза, как звезды, сверкают ясно,

Свет разливается от белого тела,

Утренняя заря на востоке погасла,

Вечерняя заря на западе потускнела.

Увидела ее птица и дышать перестала,

Так Урмай-Гоохон красотой блистала.

В это время

Дядя Гэсэра Саргал-Ноен,

Сединами мудрыми убелен,

Особенным знаньем про все узнал,

Тридцать трех баторов к себе позвал.

Упрекнул он баторов каждого:

— Лежебоки вы или стражники?

Когда во владения наши издалека

Полосато-пестрая прилетела сорока,

Если б погибла она от ваших стрел,

То черный ворон бы не прилетел.

Если бы ворона вы убили,

Сейчас бы спокойно и мирно жили.

Не прилетела бы сюда эта птица железная,

А задача ее пока неизвестна нам.

Но думаю, что прилетела она не с добром,

Гремя железно-черным пером.

Голова ее серебром сверкает,

Брюхо ее золотом светится.

Наши земли она озирает,

Не иначе она — разведчица.

Свои луки вы скорее, баторы, возьмите,

Серебряную голову ей прострелите,

Своих стрел каленых вы не жалейте,

Золотую грудь вы ее разбейте.

Поточнее стрелы свои пускайте,

По железным крыльям ее стреляйте.

Так кричит баторам Саргал-Ноен,

Сединами мудрыми убелен.

Но у баторов

Дрожат от испуга руки,

Но у баторов

Не натягиваются их луки.

Из колчанов не могут достать они стрелы,

Птица, между тем — улетела.

Полетела она, до воробья уменьшаясь,

Полетела она, в вошь превращаясь,

Полетела она,

Превращаясь в соринку,

Полетела она,

Превращаясь в пылинку.

В это время

Красавица Алма-Мэргэн,

Абая Гэсэра молодая жена,

Отложила пряжу свою с колен,

Которой в тот день занималась она.

Схватила она лук боевой,

— Жалко будет, — Алма-Мэргэн говорит,

— Если золотая птица с серебряной головой

Безнаказанно улетит.

Натянула свой лук Алма-Мэргэн

И вдогонку птице, пылинкой ставшей,

Вдогонку улетевшей птице Дэбэн,

Выпустила стрелу затрепетавшую.

От ее большого пальца

Стрела стремительность получила,

От ее указательного пальца

Стрела направленность получила.

Вверх скользя,

Восемь верхних сфер стрела пронзает,

Вниз скользя,

Восемь нижних сфер стрела пролетает.

Шуршит стрела,

Дребезжит стрела,

Но скрыли ее даль и мгла.

Говорит Алма-Мэргэн баторам сильным,

Говорит Алма-Мэргэн баторам смелым:

— Там, куда я стрелу пустила,

Что-то вроде бы зазвенело.

Вы коней своих оседлайте,

И когда наступит рассвет,

Вы скачите туда, узнайте,

Промахнулась я или нет.

Во всю прыть поскакали баторы,

Через лес, долины и горы.

В направленьи стрелы улетевшей,

Прошуршавшей и просвистевшей.

Мчат они без дороги прямо,

Через рытвины, через ямы.

Вдруг вдали на опушке леса

Увидали перо железное,

Значит, это перо стрела

Метко вышибла из крыла.

Утром, снова сюда приехав,

И людей захватив с собой,