Да,

На северо-восток он идет,

Движется вслед за солнцем,

И ведет он за собой в эту пору

Тридцать трех баторов,

Триста тридцать трех воевод

И три тысячи триста тридцать трех оруженосцев.

Едет весь этот могучий строй

Туда, где живет Лобсоголдой.

Едут они туда, чтобы биться в поле,

Чтобы царицу вызволить из неволи.

А две оставшиеся его жены,

Две молодые красавицы

Между собой во дворце дружны,

И Гэсэр им обеим нравится.

Сидят они обе, тужат,

Разговор между ними идет,

Из всех возможных лучшего мужа

Проводили они в поход.

Друг против дружки сели,

Вспоминают они о Гэсэре.

Угощаясь домашними яствами,

Много раз повторяют за день:

— Не человек он, а ястреб. —

Сокол он, а не всадник.

— Глазом я не успела моргнуть,

А уж он отправился в путь.

— Я мигнула один лишь раз,

А они уж скрылись из глаз.

— Поглядела я где коновязь,

А там только пыль взвилась.

По дороге широкой, по дороге лесистой,

Едут они рысисто.

По гребням высоких гор они мчатся,

Копыта до гор не успевают касаться.

Над лесными верхушками они пролетают,

За верхушки копытами не задевают.

— А я гляжу,

За дальней горой

Что-то молнией просверкнуло.

— А я гляжу,

Над дальней горой

Шапка с кисточкой промелькнула.

— Это он там скакал, не иначе,

— Пожелаем ему удачи.

— Чтобы он с Лобсоголдоем сразился,

Чтобы выручил Урмай-Гоохон.

— Чтобы жив и здоров возвратился

В эти стены родные он.

Так они его обе любили,

В путь далекий благословили.

Между тем

Абай Гэсэр и все его оруженосцы, воеводы, баторы

Уезжают все дальше в ночную темь,

Углубляются в земные просторы.

Едут они

По Ханской звонкой дороге,

Мчатся они

По общей торной дороге.

Южные склоны они перескакивают,

Северные склоны они перемахивают.

Мчатся они

Чуть пониже неба высокого.

Мчатся они

Чуть повыше лесов и сопок.

С черным ветром

Наперегонки летят,

С белым ветром

Наравне летят.

И луна, и звезды, и солнце,

Все мелькает, летит, несется.

Все летит вокруг, завихряется,

Все мелькает и удаляется.

Словно беркут парит-пластается,

Словно сокол с небес бросается,

Словно гуси летят, гогочут,

Словно эхо в горах хохочет.

Не стрела шуршит оперением,

Скачут воины с нетерпением.

Уж родная земля

Кончается.

Уж чужая земля

Начинается.

Подъезжают они к владеньям Лобсоголдоя,

И видят по всей границе

Колючая чаща стоит стеной,

Ни зверь не проникнет, ни птица.

Нет через чащу никакого пути,

Даже змее не проползти.

Но видят в чаще они проход,

Через который и бык пройдет.

Широкий проход нашелся тут,

Через который пройдет и верблюд.

Тем более хватило простора

Пройти на конях баторам.

Гэсэр особенным знаньем узнал,

Что Заса-Мэргэн проход здесь пробил,

Когда выручать его скакал,

Но с дороги обратно поворотил.

Дальше баторы пошли

В пределы чужой земли.

Лежит на пути у них ров-канава,

А в ней до краев остывшая лава.

Ничего уж тут не бурлит,

Ничего уж тут не дымит,

Синие огни над лавой не витают,

Огненные брызги до небес не взлетают.

Догадался Гэсэр,

Что Заса-Мэргэн здесь был,

Что огненную лаву он остудил.

Дальше пошли баторы

В чуждой земли просторы.

Перед ними широкое море

Расплеснулось вдруг на просторе,

Но не блестит это море волнами гладкими,

А кишит это море червями гадкими,

Червями желтыми и вонючими,