Червями толстыми и ползучими.

Смотрит Абай Гэсэр поверху,

Возможности пройти не находит.

Смотрит Абай Гэсэр понизу,

Возможности пройти не находит.

Тогда Абай Гэсэр

Двенадцать волшебств своих вынул,

Двадцать три волшебства по ладони раскинул,

По пальцам они пляшут и бегают,

Делают все, что Гэсэр от них требует.

После этого Абай Гэсэр

Волшебно-сандаловой палочкой

Море гладит, над морем водит,

Море чистым, прозрачным стало,

Брод Гэсэр через море находит.

Переправился он на другую сторону

Со своими друзьями-баторами,

Со своими воеводами верными,

С оруженосцами своими примерными.

Дальше смело они пошли,

Показался дворец вдали.

Дворец без окон,

Черный, как уголь,

Железом окован

Каждый угол.

Смотрит Гэсэр на здание,

Железом окованное со всех сторон,

Слышит горестные рыдания,

Это плачет Урмай-Гоохон.

Кровь у Гэсэра взъярилась,

Напряглось могучее тело,

Сердце его забилось,

В глазах у него потемнело.

Великие его думы

В голове закипели,

Белые его зубы

Яростно заскрипели.

Очень он рассердился,

Сильно надул он щеки,

Брови его зашевелились,

Торчат, как щетки.

Мысли он сделал волчьими,

Сердце он сделал каменным,

Задушить Лобсоголдоя он хочет

Собственными руками.

Разделил он все свое воинство

На три равных отряда,

Рассказал он каждому воину,

Что делать надо.

Первый отряд

Из одиннадцати баторов,

Из ста одиннадцати воевод,

Из тысячи ста одиннадцати оруженосцев-гвардейцев.

Послал он с боевым наказом вперед

Для ответственных, решительных действий.

Должны они напасть на крылатых баторов,

Со сторожами дьявола биться,

Должны они в схватке жестокой и скорой

Победить этих черных рыцарей.

Посылает Гэсэр второй отряд

Не с баторами на жестокий бой,

А поймать одну за другой подряд,

Трех сестер колдующих — Енхобой.

Третий отряд воинства славного

Послать Гэсэру наступила пора.

Разбить войска черного дьявола,

Кишащие, как мошкара.

После этого,

Повод за левую сторону

Гэсэр потянул,

По правому боку коня стегнул.

И поскакал на Бэльгэне туда, где вдали,

Из каменистой черной земли

Поднималось черное здание,

Окованное железом со всех сторон,

Откуда доносились горестные рыдания

Солнцеликой Урмай-Гоохон.

В это время

Своим особенным знанием,

Особенным умом,

Кудлатой своей головой

Догадался и понял в железном здании

Черный дьявол Лобсоголдой,

Что Абай Гэсэр по его душу

Со своими баторами сюда идет,

Что его он зарубит или задушит,

Уж как-нибудь да убьет,

Что выручит он жену-красавицу,

Солнцеликую Урмай-Гоохон,

Что за все отомстит и расправится,

Подошедший с воинством он.

Вот уж дыханье Гэсэра слышится,

Слышится явственно перестук копыт…

Сердце у Лобсоголдоя колышется,

Ребра гнутся, печень дрожит.

Думает Лобсоголдой:

«Не умирать же, сидя

В собственном доме, как будто я трус.

Лучше я навстречу противнику выйду,

В чистом поле с Гэсэром сражусь».

Железно-синего коня он седлает,

Топор широкий, черный берет,

Коня он всячески понукает,

Кнутом тяжелым жестоко бьет.

В одежде старой, дырявой,

Черный Лобсоголдой,

Седло под ним деревянное,

А потник — волосяной.

Узду он тянет и дергает,

Коню изорвал он рот,

Пена капает с морды,

Капает с брюха пот.

Торопится он навстречу

Смертельным своим врагам,