Ликида прислушался, пытаясь ухватить смысл разговора наверху. Наверное, поэтому он не предполагал увидеть горничную до тех пор, пока не обогнул угол и не оказался у нижних ступенек лестницы. С первого же взгляда на нее глаза убийцы широко распахнулись, став похожими на блюдца. Этой женщины не должно быть здесь! Повернувшись к нему спиной, она направлялась в другую сторону, вниз, к холлу и гостиной. Ликида замер на месте, а затем отклонился назад и попытался скользнуть обратно в темноту холла. Но в последнюю секунду, когда казалось, что это ему удастся, женщина внезапно обернулась и увидела его. Должно быть, почувствовала движение позади себя. На какие-то доли секунды застыла с выражением недоумения на лице и, вероятно, пыталась сообразить, кто или, скорее, что такое стояло перед ней. Появление Ликиды часто производило такой эффект. Он всегда носил легкий неопреновый костюм с капюшоном, который позволял при необходимости быстро удалять следы крови. Убийца мгновенно сократил дистанцию, и, прежде чем женщина успела вместе с выдохом испустить крик, его левая рука, затянутая в перчатку, зажала ее рот. Поток теплой крови рекой устремился из груди жертвы, стекая по ручке ножа и по неопреновой перчатке ныряльщика, надетой на правую руку Ликиды. По сильной пульсации крови убийца определил, что ему удалось перебить главную артерию. Он продолжал держать руку у рта жертвы до тех пор, пока колени женщины не подогнулись, а тело не забилось в конвульсиях.

– Подруга, что же ты делаешь здесь в этот час? – пробормотал он ей на ухо. Ликида убивал не потому, что имел необузданно жестокий характер, или из пренебрежения к человеческой жизни. Просто это была его работа. Он собирал жатву людских жизней, как фермер убирает свой урожай. Ведь ему платили за это. Если же случалось так, что чья-то жизнь попадала под его нож просто по капризу судьбы, он всегда сожалел об этом. Но такова была судьба тех, кому было суждено оказаться на его пути в неподходящий момент. Горничную привела к смерти сложная пространственно-временная коллизия.

Хромая судьба привела эту женщину в его руки. Он посмотрел ей прямо в глаза: ее зрачки были открыты, как линзы в камере. Всем весом она повисла на ручке ножа, не дававшей ее телу упасть. Убийца опустил тело на пол и вынул из него нож.

Глядя на Эмерсона, расположившегося за зеленым сукном стола, Катя думала только об одном. На столе было разбросано штук двадцать золотых монет разного размера и формы. Было видно, что некоторые из них явно отлиты вручную. Здесь были золотые эскудо из старых рудников майя в Перу, двадцатидолларовая монета «дабл игл» с корабля «Центральная Америка», затопленного у Восточного побережья США в 1857 году. Все это богатство сияло в мягких лучах света большой студии.

Утром он должен отправиться на встречу с клиентом в Ла-Джолла, местечко, расположенное в нескольких милях отсюда. Он намерен взять Катю с собой и заставить сидеть в машине, дожидаясь его возвращения. Он уже поступал так прежде. Если повезет, он вручит ей несколько долларов и отправит в поход по близлежащим магазинам. Но денег, которые он давал ей, ни в коем случае не хватило бы на дальнюю поездку.

Он уложил большую часть образцов монет, которые намеревался захватить с собой, в специально предназначенный для этого небольшой кейс, который стоял на полу у стола. Монеты были ценны уже тем, что были золотыми. Но для коллекционеров они стоили гораздо дороже. Эмерсон рассказывал ей об этом. Оставшиеся монеты, упакованные в два пластиковых конверта, лежали на столе возле телефона и узкого острого ножа для вскрытия конвертов, который по ошибке можно было принять за византийский кинжал. Но Катя точно знала из его рассказа, что кинжал подлинный. Клинок изготовлен из лучшей дамасской стали в XV веке, когда пал Константинополь. Три года назад на аукционе в Греции Эмерсон заплатил за этот кусок металла больше сорока тысяч долларов. Он хотел произвести впечатление на девушку, но единственный вывод, который она для себя сделала из его рассказа, заключался в том, что у Эмерсона Пайка денег было больше, чем он мог истратить.

– Мне жаль, что я вышла из себя, – сказала она, – прости меня. Я не знаю, почему так случилось. Должно быть, я просто устала.

Он зевнул в ответ.

– Да, конечно. Послушай, я собираюсь принять душ, чтобы хоть немного взбодриться и закончить с делами. А потом намерен пойти спать. Почему бы тебе тоже не пойти в постель? Я приду всего через несколько минут.

Он снова обнял Катю за плечи. На этот раз девушка не стала вырываться. Сейчас было не время выводить его из себя. Пусть он и впредь продолжает доверять ей.

Эмерсон наклонился и поцеловал ее в лоб, назвав дорогушей. Она ненавидела, когда он так к ней обращается.

Это напоминало ей о Твити, глупой желтой птичке из мультфильмов. Но все же девушка улыбнулась ему ослепительной улыбкой. Ведь притворяться умел не только он один.

– Да, ты прав, – сказала Катя, – я устала. Но сначала я хотела бы выпить стакан молока. Принести тебе что-нибудь?

– После ужина? Ты, должно быть, шутишь. Мой желудок набит битком. Я валюсь с ног, спать хочу. Но все было очень вкусно. Никогда не верь тому, кто скажет, что ты не умеешь готовить.

– Ладно.

Он снова зевнул, постоял немного на месте, потом с улыбкой посмотрел на нее.

По этому удовлетворенному взгляду Катя поняла, что Эмерсон решил, будто девушка снова у него в руках, по крайней мере на какое-то время. Пусть тешит в душе свое самолюбие, поздравляя себя с очередной выигранной битвой. Эмерсон решил, что не надо будет запирать Катю в отдельной спальне.

Катя повернулась и направилась прочь из студии, стуча каблуками по деревянному полу. Затем звук ее шагов заглушил ковер в холле. Эмерсон последовал за ней. Катя повернула к лестнице на первый этаж. Эмерсон пошел другой дорогой в сторону ванной хозяина, чтобы принять душ.

– Увидимся через пару минут, дорогуша.

– Хорошо. – Ей удалось сказать это преувеличенно бодрым тоном, наступив на горло своей гордости. И все же Катя боялась, что после кофе и душа Эмерсону снова удастся взбодриться. Ей предстоит провести без сна долгую ночь, пока она не убедится, что он заснул и не проснется, стоит ей только пошевелиться. А еще он может убрать монеты со стола и запереть их. Она спустилась на две ступени вниз, а затем вдруг остановилась и повернулась. Она ждала, когда Эмерсон исчезнет в длинном коридоре и войдет в хозяйскую ванную.

Несколько секунд Ликида простоял над телом горничной в десяти футах от лестницы. Затем он перешагнул через труп, тщательно следя, чтобы не оставить за собой кровавые следы, и задумался над ситуацией. Да, возникли некоторые затруднения, но не произошло ничего непоправимого, просто придется внести некоторые коррективы в первоначальный план, слегка изменив детали. По-прежнему было важно, чтобы власти поверили в ту версию, которую он намеревался им предложить. Он быстро прикинул ее в голове.

Потом на лестнице послышались женские шаги, стук каблуков по дереву, который затем утих. Только в последний момент убийца сообразил, что женщина просто ступила с деревянного пола на ковер, что она все еще продолжает довольно быстро передвигаться в его сторону. Она была прямо над ним, несколько в стороне, в верхнем коридоре у лестницы.

Он снова скользнул в темноту столовой, подальше от нижних ступенек лестницы, и осмотрелся. Если она увидит тело горничной прежде, чем ему удастся приблизиться к ней, пока она еще будет на ступеньках, все придется менять. Если ему придется гнаться за ней с окровавленным ножом вверх по лестнице, план можно будет смело выбросить в окошко. В этом случае придется поджечь дом, чтобы уничтожить все то, что могло бы послужить уликами против него. Если она закричит, а старик схватится за пистолет, то коронер на утреннем катафалке повезет его, Ликиды, тело, а не трупы хозяев.

Она показалась на площадке сверху, спустилась на пару ступеней вниз, а затем внезапно остановилась, как будто вспомнив о чем-то. Адреналин запульсировал в венах убийцы. Он был уверен, что она увидела тело. Он удобнее перехватил нож. Мысленно он уже мчался вверх по ступеням, как вдруг до него дошло: она ничего не заметила, она просто не смотрела в ту сторону. Все ее внимание было сосредоточено на чем-то, что находилось позади нее, выше по лестнице. Она постояла так две-три секунды, а затем так же внезапно, как появилась, исчезла, отправившись назад в сторону холла.