– Понять что?

– Некоторые мужчины… – Катя замялась. – Иногда они приходят в модельные агентства. И это в основном американцы… – Она внимательно посмотрела на меня. – Извините.

– Ничего, все в порядке, продолжайте.

– Они… они нанимают моделей, просмотрев вебсайт. И платят за фотографии, которые им совсем не нужны: им нужно просто познакомиться с женщиной.

– Пайк нигде не воспользовался теми снимками?

– Нигде. И он никогда не использовал рекламу, связанную с пребыванием в Коста-Рике. Я не думала об этом до последнего времени. Он казался мне таким милым. Он пригласил меня на ужин. С ним было весело, он отлично умел развлекать.

Я спросил, что она имеет в виду.

– Лучшие рестораны и ночные клубы. Это продолжалось несколько недель. Я лучше узнала его, по крайней мере, мне так тогда казалось.

Кате было хорошо с этим человеком. Она познакомила его со своими друзьями и двоюродной сестрой, как раз приехавшей из Лимона, – словом, со всеми, кроме матери, которая тогда уехала в Колумбию навестить родственников.

– Ваша мать знает о вашем аресте?

– У меня не было возможности поговорить с ней. Ваш друг Гарри… ведь так его зовут?

– Так.

– Гарри собирался позвонить по телефону кому-нибудь из моих подруг и попросить написать домой моей матери. Он пробовал позвонить по мобильному телефону мамы, но никто не отвечал. Обычно она оставляет телефон выключенным, когда едет в Колумбию. Думаю, что она еще не вернулась.

– Да, Гарри говорил то же самое.

– Она захочет узнать, что происходит.

– Итак, вы думаете, что Пайк выбрал вас, потому что ему понравились ваши фотографии на сайте модельного агентства?

– Да, сначала я так и подумала. Но потом поняла, что все было по-другому. После того как познакомился с моими родственниками, он стал постоянно задавать вопросы. В первую очередь его интересовало, где моя мать.

– Но почему?

– Я не знаю. Это выглядело так, будто он хочет познакомиться с ней. Я сказала ему, что она сейчас в Колумбии. А он расспрашивал, что она там делает. Я сказала, что поехала в гости к родственникам. Его очень это заинтересовало.

– Он не говорил почему?

– Нет. Все, что он хотел знать, – это кем были мои родственники в Колумбии. Странно, не так ли?

– Пожалуй. Продолжайте.

– Я сказала ему, что не знаю их. И это действительно так. Это родственники моей мамы, но я никогда не видела их. Она упоминала о них иногда, но говорила мне, что они очень дальние и вряд ли они мне понравятся.

– А она не объясняла, почему они не должны были вам понравиться?

– Нет, никогда.

– А вы никогда ее не спрашивали об этом?

– Я полагала, что идет речь о каких-то проблемах.

– О проблемах с законом, хотите сказать?

– Это возможно, полагаю. Моя мать никогда не уточняла.

– Но вы так думаете?

– Я не знаю. Один из них очень стар, по крайней мере, так следует из ее слов. И она ездит туда, в основном чтобы позаботиться о нем.

– Так ваша мать родом из Колумбии?

– Нет, она родилась в Коста-Рике, как и я.

– А ваш отец?

– Его нет. Он умер, когда я была еще ребенком. Он тоже уроженец Коста-Рики.

– А как родственники вашей матери попали в Колумбию?

– Я не знаю. Как я уже сказала, она ничего мне об этом не говорила.

– Но Эмерсон продолжал расспрашивать вас об этом?

– Да, постоянно. В один из вечеров мы говорили об этом, и я вспомнила, что в моем фотоаппарате осталось несколько снимков моей мамы, тех, что она привезла с собой из последней поездки несколько месяцев назад. Он пришел в страшное возбуждение, настолько его это заинтересовало.

– Пайк?

– Да. Я еще подумала, что это забавно, и посмеялась над ним. Он захотел посмотреть на снимки. Но я сказала, что уже поздно. Мы как раз вышли из кино. Он заспорил – хотел посмотреть фото прямо сейчас. Тогда я взяла фотоаппарат и показала ему снимки.

– А что было дальше?

– Он все время спрашивал меня, кто запечатлен на фотографиях. Я сказала, что не знаю, кто эти люди. Наверное, это родственники моей матери. Она взяла у меня на время мой фотоаппарат. Она никогда не говорила, что на нем были снимки. Я сама нашла их, когда снова стала пользоваться им. Но ведь это, наверное, и были ее родственники? Кто же еще мог быть на тех снимках?

– А что делал Пайк после этого?

– Через несколько дней он сказал, что собирается вернуться в США и хотел бы взять меня с собой в гости. Он пригласил меня пожить в его доме в Сан-Диего.

– А вы хотели поехать с ним?

– Да, конечно. Почему бы нет? Но я сказала ему, что не могу сделать этого, так как у меня нет американской визы. Пайк сказал, что это не проблема. И, как я уже говорила, сделал для меня визу.

– Гарри занимается этим. Он пытается выяснить, как Пайку удалось получить визу так быстро, – сказал я.

– Да, но была и другая проблема. Эмерсон, должно быть, тогда очень торопился.

– Как это?

– Ну, он настоял на том, что сам заполнит за меня анкету для получения визы. Он сказал, что мне надо просто поставить свою подпись, а все остальное он заполнит сам, потому что так будет быстрее. Мне это не понравилось. Почему, интересно, он считал себя сообразительнее, чем я?

– И что произошло дальше?

– Я отдала ему свой паспорт, потому что нужно было списать оттуда информацию в анкету, но он неправильно записал мое имя, я тогда не заметила этого. Он просто заставил меня расписаться на бланке. Я хотела посмотреть, что Эмерсон написал, но он сказал, что очень торопится. Ему нужно было куда-то ехать, и он забрал бланк с собой. Он вернулся с визой, и мое имя было написано неправильно.

– Подождите, подождите… Вы хотите сказать, что не ездили вместе с ним в американское консульство и не присутствовали при рассмотрении вашего заявления?

– Так и было. Эмерсон сказал мне, что это не обязательно, он сам может обо всем позаботиться. Забрал мой паспорт с заявлением, и потом, как я говорила, в нем появилась виза.

– Но в ней было неправильно указано ваше имя. Он что, неточно его записал?

– Нет, он просто не дописал последнюю часть моей фамилии – Нитин. Я всегда пишу свое имя полностью: Катя Солаз-Никитин. Солаз – это фамилия моего отца, а фамилия моей матери – Никитин. Так было записано у меня в паспорте. И Эмерсон знал, что я всегда пишу фамилию полностью. Так мое имя было записано на сайте модельного агентства. Я тогда рассердилась, потому что, если бы он дал мне заполнить заявление самой, я все сделала бы правильно. Но он решил поступить по-своему. Он всегда во все вмешивался, даже если это не имело к нему никакого отношения.

– Просто чудачество, стремление все контролировать, – сказал я.

– Вот именно. – Она щелкнула пальцами.

– Но в конце концов, имя на анкете – это не проблема. Ведь вы благополучно въехали в страну?

– Лучше бы я сюда не попадала. – Катя посмотрела на унылую обстановку вокруг: бетонный пол, выцветшие стены в небольшой комнатке, где мы сидели под охраной помощницы шерифа, которая ждала за дверью.

– А что произошло между вами и Пайком потом?

– Когда мы приехали в его дом, все изменилось, – сказала девушка.

– Как изменилось?

– Эмерсон стал другим. Нервным, будто он все это время стерег меня. Я уже говорила вам о деньгах, о том, как он отобрал их у меня. Он обещал, что мы будем путешествовать, чтобы я смогла больше увидеть, но этого так и не произошло. Он продолжал покупать мне одежду, водить меня в клубы, но я бы не сказала, что это доставляло ему удовольствие. Он делал это, чтобы ус покоить меня, чтобы я не просила его отвезти меня назад, в Коста-Рику. Затем я обнаружила, что, прежде чем приехать со мной сюда, он скопировал снимки из моего фотоаппарата в свой компьютер, ничего не сказав мне об этом. Эмерсон достал его из сумки, где тот всегда лежал, и не вернул на место. Поэтому позже я не смогла найти его в сумке.

– А где сейчас этот фотоаппарат?

– В доме моей матери в Коста-Рике.