Мой взгляд скачет туда-сюда. С костра на темный проем одного из двух обнаруженных входов в строениях, с входа на костер. Молин ковыряет ножом землю. Вот что-то звякнуло под его лезвием. Немного покопавшись, он извлек из земли какую-то шестиугольную пластинку и принялся разглядывать ее в свете костра. Баин, задрав голову, наблюдает за звездами. Ретон что-то жует, как и я косясь на ближайшее строение. Комил поправляет прутиком дрова в костре и провожает взглядом взмывающие ввысь искры, которые будто стремятся воссоединиться со звездами — другими, холодными искрами, горящими в темном небе. А Навин, по-моему, вообще спит с открытыми глазами — стеклянный, невидящий взгляд устремлен в никуда. Подошел и присел рядом Ламил.
— Как те твари, о которых вы говорили, хоть выглядели?
— Круглые такие, — охотно принялся рассказывать Молин, довольный, что может хоть разговором разогнать мрачные мысли, навеваемые окружающими руинами, — как тарелка. Или как щит… Это панцирь у них такой. А по краям панциря у них мелкие такие лапки…
— Может, крабы? — предположил десятник.
Потрескивал костер. Пролетел легкий, игривый ветерок, зашуршав листьями, и от этого звука стало еще более жутко. А ветерок, будто довольный удачной шуткой, снова коснулся моего лица и умчался куда-то по своим делам.
— А у нас, неподалеку от деревни, трактир один был, — внезапно сказал Навин. — Хозяином там — Бабрик. Такое пиво продавал… Сам господин баронский управляющий частенько заезжал…
— Навин, хватит о пиве, — простонал Ретон. — Я бы сейчас месячное жалованье отдал за хорошую кружку…
— А дочка у трактирщика какая была! Гимза ее звали. Красавица! Все парни в округе по ней сохли. — Навин не обратил внимания на просьбу Ретона. — Мы как-то танцевали с ней на празднике урожая. Как она смеялась!..
— Нет, он точно издевается. — Молин бросил в Навина поднятой с земли мелкой косточкой. — Хватит, говорят тебе, о пиве и бабах! А то я сейчас тебя вместо бабы использую!
— А ну, тихо! — Не столько сами слова, сколько тон, каким произнес их Ламил, оборвали зарождающуюся ссору. Десятник настороженно прислушался. — Баин, Молин, сходите-ка к соседям. Посмотрите, все ли в порядке.
Я с тоской посмотрел вслед удаляющимся спинам. Не то что хотелось бы отправиться с ними, но без друзей возникло какое-то чувство… Неприятное чувство. Вдобавок к этому наш и так далеко не полный десяток, сидящий у костра, стал еще меньше с их уходом. Неуютно, в общем. Я продолжил всматриваться в темноту в том направлении, куда ушли друзья, даже когда они исчезли из вида. Вдруг мне показалось, что руины вокруг стали еще мрачнее, будто они угрожающе надвинулись на нас. И такое это было сильное чувство, что я даже вскрикнул. И мой крик эхом повторил другой — раздавшийся с той стороны, куда ушли друзья.
Я даже не помню, как мы оказались на ногах. Все разом, будто по давно ожидаемой команде. В своих руках я с удивлением обнаружил копье и щит. Когда я успел их подхватить с земли? Остальные тоже стояли рядом, напряженно озираясь и прислушиваясь. Лагерь начал просыпаться. «Кто кричал?», «Что случилось?» — доносилось с другой стороны. Отшатнулся от чего-то, невидимого мне, Навин. Тут же туда, куда был направлен взгляд Навина, прыгнул Ламил и ударил в темноту копьем. Какая-то тень мелькнула на самом краю зрения. Я инстинктивно отпрыгнул и закрылся щитом. Удар оказался не очень сильным, но заставил меня, неготового к нему, пошатнуться. Что-то шмякнулось на землю у моих ног, туда же впился наконечник копья Ретона. Я успел заметить только то, что напавшая на меня тварь была темной, плоской и извивалась, пригвожденная железом к земле, будто совсем лишена костей.
Огромными прыжками, будто сам Эльзиар кусал их за пятки, прибежали Молин и Баин.
— Там… — задыхаясь, указал назад Молин, но не смог закончить.
Баин оттолкнул его в сторону, и в его вовремя подставленный щит вонзилась непонятная тварь. Действительно вонзилась! Существо было длинным, тонким и полностью покрытым хитином. Зад или перед ее — не знаю — заострен, как копейный наконечник или острие меча. Да, на вид тварь больше всего напоминала меч. Вначале я даже подумал, что кто-то метнул в нас свое оружие, чуть не вонзившееся в Молина, но потом «меч» яростно запищал и принялся мелко подрагивать, пытаясь освободиться от щита, в котором застрял. Еще движение — прыжок влево. Я чуть не сбил с ног Ретона, но смог увернуться от новой опасности. Еще одна тварь, оказавшаяся такой же, как та, от которой мы бежали из того строения, напала на нас. В свете костра, гораздо более ярком, чем недофакел из копья и оторванного рукава рубахи, я сумел рассмотреть ее подробнее: круглый панцирь, больше локтя диаметром, был чуть выпуклым и абсолютно гладким. По цвету он почти сливался с землей, и лишь многочисленные лапки, мелькающие под панцирем, лишь то, что оно двигалось, подсказывало, что передо мной не тарелка, не щит, не… На что еще может походить эта плоская круглая штука? Копье, ударившее почти вертикально вниз, с хрустом пронзило панцирь, вошло в землю и заскрежетало по чему-то металлическому, скрывающемуся под землей. Я с трудом вытащил копье и, стряхнув с него тварь, отступил поближе к остальным.
Лагерь окончательно ожил. Веселье, если такое слово применимо здесь, разгорелось на славу. Со всех сторон доносятся крики и удары, писк, шелест, треск… Взметнулись в небо огни костров — это солдаты, стараясь осветить окружающее как можно больше, побросали в костер все, что могло гореть. Стало светло почти как днем. Я обомлел. Вокруг метались самые странные существа, каких я когда-либо видел. Круглые «тарелки» семенили своими коротенькими лапками и прыгали на людей. Острые, мечеобразные тени, как та тварь, вонзившаяся в щит Баина… Какие-то существа, похожие на отрезы ткани — черной, покрытой блестящей чешуей ткани, — ползали, изгибаясь, подобно гусеницам… Что-то, похожее на толстого короткого червя, выплюнуло веер металлически блеснувших в свете костров игл…
— Рота, ко мне! — донесся сквозь шум боя голос Седого.
— Слышали? — Ламил поймал на копье очередную прыгнувшую на него тварь и, размахнувшись, отбросил ее в сторону. — За мной!
Мы побежали туда, откуда звучал клич Седого. Я перепрыгнул через какого-то наемника, извивающегося на земле и пытающегося отодрать от груди плоское, похожее на тряпку существо. Помогать не было ни времени, ни желания — свой зад унести бы! Из-под лежащего слева тела выползла «тарелка», и после очередного прыжка я, сам того не желая, приземлился прямо на нее. Хрустнуло под ногами. Я, не удержав равновесия, взмахнул руками и упал на спину. Тут же отбросил в сторону копье и перекатился. Длинная тень метнулась и исчезла, отброшенная пинком Молина. Я принял протянутую руку и поднялся. Отпихнул в сторону Молина и сам увернулся от летящей мне прямо в лицо «тряпки»…
— Долго вы еще копаться будете? — Баин прикрыл меня своим щитом, ударил мечом какую-то тварь и снова бросился вслед за Ламилом.
Мы последовали за ним.
Еще мгновение бешеной скачки — именно скачки, а не бега! — и я, увернувшись по меньшей мере десяток раз от прыгающих, подобно каким-то кошмарным блохам или кузнечикам, тварей, врезался в подобие строя, который образовали около полусотни человек. Уже на последнем шаге, когда я почти укрылся за щитами товарищей, почувствовал удар в спину и слабый, едва чувствительный укол. Не успел я осознать, что ко мне что-то прицепилось, как Лосик, оказавшийся ближайшим ко мне, взмахнул мечом и сбросил тварь с моей спины. Удар был точен, но мою шкуру от пореза спас только надетый на мне кожаный жилет.
— Вот так… — осклабился испещренный шрамами наемник, пиная ногой сбитую с меня тварь. Та, тихонько пискнув, пролетела шагов семь и, подняв сноп искр, упала прямо в горящий костер.
— Спасибо! — Голос звучит хрипло, словно горло забито чем-то и воздух еле проходит сквозь шерстяной комок. Такое чувство, что бросившееся на меня существо до сих пор висит у меня на спине, скребет по коже жилета своими лапками и пытается добраться сквозь нее до плоти…
