– Вы понимаете, что это означает?

– Он берет вас за горло, ваше величество.

– И что вы мне порекомендуете, генерал?

– Ваше величество, мы тут посовещались между собой… – неловко проговорил генерал Гламмер. – Я имею в виду, высшие офицеры секретной службы. Одним словом, мы готовы разделить эту ношу с вашим величеством.

– То есть я буду должен эту сумму вам и вашим людям, генерал? – сердито фыркнул Ренарт.

– Что вы, ваше величество, – вздохнул генерал. – Какие долги? Это же, так сказать, жертва. Как говорится – на алтарь отечества.

– На алтарь отечества? Что ж, генерал, выхода у меня все равно нет. Пусть так и будет.

– Я дам команду, пусть заходят, ваше величество? – спросил генерал.

– Так вы уже заранее все подготовили?

– Разумеется, ваше величество. Начнем?

– Давайте, – кивнул Ренарт.

Один за другим в зал заходили высшие офицеры секретной службы. Преклоняя колено, они складывали к ногам его величества свои подношения. Кто сколько мог. Их лица были скрыты капюшонами плащей. Они двигались быстро и бесшумно, словно жутковатые тени. Ренарту аж не по себе стало от этих теней. Он подумал, что под одним из таких плащей вполне может скрываться убийца. Но генерал стоял рядом…

«Если генерал захочет от меня избавиться, он все равно своего добьется. Если бы он хотел от меня избавиться, он бы уже это сделал. И все же… зачем эти плащи?»

– Генерал, а к чему такая таинственность? Почему они прячут лица?

– Каждый кладет сколько может. Кто больше, кто меньше… мы решили – пусть будет так…

– Понятно, – кивнул Ренарт. – Что ж, пусть так. Я надеюсь, вы передадите своим людям мою безмерную благодарность? Этот ваш таинственный ритуал… он как‑то не располагает к речам… тем более что многие уже ушли, если я правильно понял.

– Разумеется, ваше величество, – кивнул генерал. – Они выполнили свой долг и не стали дожидаться благодарности. Такова сущность секретной службы. Выполнять долг без лишних слов и никогда не ждать награды. И если мы требуем такого служения от своих рядовых агентов, то как мы можем сами вести себя иначе?

Последний из закутанных в плащи офицеров низко поклонился королю и вместо золотых монет положил к его ногам сверток… странно знакомый сверток… он не единожды видел его… В развернутом состоянии… на Эттоне, во время торжественных храмовых обрядов…

– Быть того не может! – вырвалось у герцога Ренарта. – Это то, о чем я думаю?! Это оно?!

В волнении он позабыл, что уже должен себя вести согласно королевскому сану, и вскочил.

– Это оно, ваше величество, – ответила закутанная в плащ фигура и сняла капюшон.

– Генерал… это же не ваш… человек? – неуверенно сказал герцог Ренарт.

– Это и вообще не человек, – сдавленным голосом отозвался генерал Гламмер.

– Ни в коей мере, – улыбнулся эльф‑ростовщик, надвигая капюшон обратно. – Можно сказать, я просто проходил мимо и был до глубины души тронут тем, что здесь происходит. И решил – раз уж все делают подарки его будущему величеству Ренарту, грех будет мне в этом не поучаствовать.

– Но… но как же… – изумился Ренарт. – Ведь вы же…

– Сочтемся, – отмахнулся эльф. – Кстати, вы первый король, которого я посетил. Все остальные ходили ко мне сами.

Эльф поклонился и уже собрался было уходить.

– Погодите! – вырвалось у генерала Гламмера.

Эльф замер и обернулся, вопросительно глядя на генерала.

– Ваше величество, – начал тот. – Мои люди… они все равно не возьмут назад своих денег. Жертвы назад не берутся. Я никогда не посмею их оскорбить подобным предложением. Так вот… здесь, конечно, куда меньше той суммы, которая требовалась, но… я не вижу, на что еще могли бы пойти эти деньги!

– Согласен, – тотчас кивнул Ренарт.

– Жертвовать деньги какому‑то ростовщику? – удивленно промолвил эльф. – Разве я воплощение кого‑либо из богов?

– А кто вас разберет? – вопросом на вопрос ответил генерал Гламмер.

– Действительно, – ухмыльнулся эльф. – Что ж, спасибо… деньги можно оставить здесь. Я пришлю за ними.

Эльф еще раз поклонился и исчез, словно его и не было.

А вскоре после его ухода исчезли и деньги. Но ни маги, ни секретная служба не смогли бы сказать, как это было проделано.

***

День, когда герцог Ренарт стал королем, ему совершенно не запомнился. Разве что сам момент, когда вожделенная корона, наконец, коснулась его головы. Долгожданный миг наслаждения был коротким и острым, словно удар кинжала. Но даже глядя на склонившиеся головы подданных, его величество Ренарт помнил о том ударе кинжала, который привел его сюда, позволил сделаться государем.

Если бы не подлость и безумие Эттона… нет, Ренарт этого никогда не забудет! Равно как и маршала Эрдана, добровольно отступившего в тень. И генерала секретной службы, графа Гламмера, посчитавшего, что он, Ренарт, будет меньшим злом для Вирдиса, чем другие претенденты. И поддержавшего.

А остальное… Короткий миг торжества, воспарение над склонившейся толпой, а потом… речи, суета, толкотня у трона… Что ж, за все нужно платить, а за власть – вдесятеро. И кто сказал, что он не готов к этому?

Он, всю свою жизнь стремившийся хоть раз посмотреть на остальных с этого возвышения, почувствовать концы всех незримых нитей власти в своих руках. Сжать их в горсти и осознать себя чем‑то большим, чем просто человек. Нет. Он готов. Он знает, что почем и какова плата, знает, что королевский день за год считается. Вот только будни королевские ярче от этого не становятся. Так что нет, первый день правления, можно сказать, напрочь вылетел из королевской памяти. Зато ночь…

– Я еще не спала с королем, – объявила его собственная жена, королева Ингерен, забираясь на широкое королевское ложе.

– Что ж, и я не спал с королевой, – вернул комплимент Ренарт, придвигаясь к ней. Пожалуй, никто из них не мог представить себе того, что случится с ними в следующую минуту. И не оставит их еще долго. Почти до самого утра.

Это было… это куда больше походило на битву, чем на любовь. Они грубо вырывали наслаждение друг у друга, словно оно было призом, который нужно было отобрать, отбирали, чтобы потом с размаху швырнуть обратно. Герцог так и не понял, чего в этом было больше – наслаждения или ярости, боли или восторга.

– Хорошо, что королевское ложе такое широкое, – хрипло прошептал король Ренарт, когда все закончилось.

– Если это и значит быть королевой, то мне понравилось, – откликнулась его супруга.

– Это первый комплимент подобного рода, который я от вас получил, ваше величество, – промолвил король. – Неужто блеск короны ослепляет и вас?

– О‑о‑о, как он ослепляет, ваше величество! – прошептала королева Ингерен. – И все же… покуда мы не совсем ослепли, давайте поговорим о делах!

Король Ренарт улыбнулся и довольно вздохнул. Никакой блеск, никакое наслаждение не способно надолго ослепить его мудрую жену. И это прекрасно. Сейчас они все обговорят, все просчитают, выверят все дальнейшие шаги – и выиграют. Они просто не могут проиграть, когда сражаются спина к спине! И что такое какая‑то глупая страсть, какое‑то мимолетное удовольствие, даже если оно велико, словно королевский дворец, и потрясающе, словно божественное откровение? Все равно оно ничтожно рядом вот с этим – невероятным слиянием двух игроков, играющих в паре, двух воинов, сражающихся рука об руку.

«Вот за это я ее и люблю!» – подумал король Ренарт, глядя в глаза жены.

«И я, дорогой! – откликнулся ее взгляд. – Именно за это. Ты понимаешь. Остальные – нет».