– Не тащите, больно… – хрипел он. – Что вы делаете, уроды…

Алла прыгала вокруг него, ощупывала ногу. Руслан больше испугался, чем пострадал, злобно фыркал, вздрагивал. Остальные тоже испугались.

– Больше так не делай, – рассудительно изрек Олег. – Нам потери не нужны.

– Воздух какая-то зараза испортила… – скривился Артем и попятился. – Признавайтесь, кто пустил газовоздушную смесь?

– И кто, интересно? – ухмыльнулся Генка, за что едва не получил от Руслана, который налился бешенством и готов был заниматься рукоприкладством.

С этой минуты Руслан был зол, как барракуда. Он еле тащился, подволакивая ногу, ворчал под нос, утирал кулаком грязь и кровь с лица. Алла вертелась с платком вокруг него, но он лишь раздраженно отмахивался. Местность менялась, причем не самым располагающим образом. Прошла минута, развеялась дымка, оборвались скалы. Вся компания мялась в нерешительности на краю вытянутой котловины. Метрах в трехстах на восток проявлялись очертания бревенчатых строений. Большинство построек были разрушены, сгнили, почернели от старости. Просевшие крыши поросли бурьяном, фундаменты провалились в землю. Деревенька была небольшой, но компактной, ее пересекала широкая улица, по которой в данный момент смог бы проехать только вездеход. Все это смотрелось нереально, словно декорации. Мертвая деревня плавала в дымке, рябила. Мерцал и словно покачивался сохранившийся дымоход над распавшейся крышей. В стороне просматривались длинные амбары. В один из них, похоже, ударила молния – он практически весь сгорел, сохранилась часть стены, из которой торчали разлохмаченные доски. С двух сторон котловину окружали леса, с остальных – скалы. От плотного леса на обратной стороне котловины за версту несло унынием – похоже, там распростерлись болота. Слева от деревни – немного к западу – простирался пустырь, в котором, если присмотреться, угадывалось заброшенное кладбище. В месиве бугров, бурелома выделялись холмики, заросшие травой, сгнившие кресты. За погостом начинался лес – приземистые корявые деревья по террасам карабкались в гору. А перед кладбищем с левой стороны – между деревней и мнущимися на пригорке людьми – распростерлось озеро ломаной конфигурации. Или даже пруд, судя по небольшой акватории. Это был довольно странный водоем. По серой глади расползалась мелкая рябь, несмотря на то что царило безветрие. Берега с глинистыми обрывами, пучки камышей, заросли осоки. Прибрежные воды обросли тиной и ряской. Но странность заключалась не в этом. Над поверхностью воды струились завихрения желтоватого тумана – не самое подходящее явление для текущего времени суток. Словно черви вились в клубке, сплетались, расходились. Откуда брался этот туман, казалось загадкой – такое ощущение, будто он выбирался из воды где-то в центре озера. Серо-желтая муть причудливых очертаний ползла по воде, перебиралась на сушу. Завихрения струились там, где была дорога, отдельные ее участки терялись в дымке – расползались дальше. Туман густел в низинах и впадинах, окружал деревню разорванными клочьями, стелился над землей толстым слоем. В отдельных местах его было чересчур много, в других не было вовсе. Он смотрелся, мягко говоря, недружественно. Ульяна наблюдала за его волнообразными перемещениями и чувствовала, как в горле начинает першить…

– Может, обратно пойдем? – завела старую песню Ульяна. Ее уже доканывала эта дурацкая неопределенность и непонимание окружающих.

– Вот заладила… – пробормотал присмиревший Борька. Он оглянулся, скользнул взглядом по Ульяне, по кому-то еще (она не поняла по кому). В глазах Борьки мелькнула растерянность – словно этот присутствующий его чем-то озадачил. Он помялся, уставившись в землю. Возникло чувство, что он хочет выдать что-то новенькое. Но Борька снова «взялся за старенькое»: – Ну что, еще постоим? Или, может, пойдем уже?

– Жутковато здесь, – неохотно признался Генка, поводив плечами. – Аж шерсть дыбом… То ли аура тут какая-то ненормальная, энергетика отрицательная или что… но у меня уже подмышки потеют…

– Все правильно, – пробормотал Семен. – Страх – базовая эмоция человека…

«Отрицательно окрашенный эмоциональный процесс», – мысленно добавила Ульяна.

– Это у Руслана энергетика отрицательная, – натужно хохотнул Олег, похлопав по плечу злобно сопящего Трушечкина. – А вокруг нас самая обыкновенная местность, на которой в далеком прошлом зверствовала радиация… Не волнуйтесь, в мутантов не превратимся. Генка, ты что такой надутый? – Олежка с усилием улыбнулся. – Твоя миссия на Земле подходит к концу? А ты что скажешь, умник? – повернулся он к насупленному Райдеру.

– Не определился, – проворчал Семен. Он напрягал зрение, надувая от усердия щеки, вдумчиво сканировал окружающую местность. – Шестьдесят пять микрорентген, ребята, – это, конечно, не озон… но рискнуть можно.

– Не видно что-то комитета по встрече, – сумничал Артем.

– Сплюнь, – проворчал Руслан.

– Ну и картинка, ну и ну… – прошептала Алла. – Смотришь, и мороз по коже… Выглядит так, будто здесь кино снимали… когда-то давно…

– Какого жанра? – встрепенулся Генка.

– А ты догадайся, – ухмыльнулась Рогачева.

– Смотрите, – вытянул палец Борис. – В центре деревни что-то вроде пустыря, там большая изба, она как будто сохранилась. Дойдем посмотрим, что за декорация. Если все в порядке, разобьем лагерь, сбегаем за продуктами, за коптильней, посидим как белые люди…

– Ну уж увольте, – передернула плечами Алла. – Я в этом славном местечке веселиться не буду, сами веселитесь, я лучше в машине посижу…

– Расшифруй, пожалуйста, Борька, – пробормотала Рогачева. И все обратили внимание, что у нее посинели губы, – что означает это твое «если все в порядке»? – сделала паузу, ответа не дождалась, уточнила – словно прокаркала: – Что-то происходит, нет?

Это было форменное безумие. Страх забирался под кожу, овладевал мозгами, но люди упрямо брели вперед, сокращая расстояние до деревни. Все невольно сбились в кучку. А Борька Поплавский, еще недавно уверенно возглавлявший шествие, вдруг оказался сзади. Он больше не прикалывался, много думал. Ульяна не могла избавиться от чувства, что он рвется поговорить с кем-то из присутствующих, но не решается или боится это делать при всех. Люди медленно спускались с пригорка, обходили разбросанные глиняные валуны, хрустели сухими сучьями, которые в великом множестве валялись под ногами. Ульяна раздражалась – они нарочно еле шевелят ногами? Куда уж проще – бодрым марш-броском пересечь деревню, убедиться, что все в порядке, и успокоиться. Но быстрее не получалось – ноги делались ватными, спотыкались о преграды. Недобрые миазмы кишели над головами, щипали нервы. Олежка спотыкался рядом, поначалу посвистывал с независимым видом, потом замолк. Рябящая дымка штриховала плотный воздух. Деревня выплывала из сизой хмари, кучка заброшенных строений обретала резкость. Все застыло, только вороны на поваленном плетне вокруг развалившегося амбара вертели головами и молча разевали клювы. Ощущение мрачной сказки усиливалось. Еще и этот проклятый туман…

Подобного быть не могло, это, видимо, так совпало. Туман – субстанция не живая. Но по мере приближения людей к деревне он вдруг начал активизироваться, делался гуще, объемнее. Он полз от приозерных камышей, накапливался в канавах. Туман имел неприятный бледно-желтый оттенок. Завихрения переплетались, образовывали рыхлые комки, связки, расплетались, словно клубки ниток. Это выглядело причудливо и не очень жизнеутверждающе. Люди, затаив дыхание, входили в туман, прекращали разговаривать. Пока он только струился по земле через дорогу, не поднимался выше колен. По нему брели как по киселю, затыкали носы – запах гниения делался отчетливее. Оглянувшись, Ульяна обнаружила, что за спиной уже стоит стена палевой дымки – туман поднимался, перекрывал им дорогу…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.