Только я начала расслабляться к концу песни, как Никсон меня оттолкнул. Я споткнулась, но устояла.

Музыка закончилась.

Прекрасно.

— Что? — крикнул Никсон и рассмеялся. — Ты сошла с ума?

Я оглядела себя и затем опять посмотрела на него.

— Ты думаешь, я действительно могу переспать с кем-то вроде тебя? К какому типу девчонок ты относишься, кстати? На ферме они делают это по-другому?

Я почувствовала, как мое лицо заливает румянец.

— О, наверняка делают, да? — Никсон скрестил руки на груди. — Поверь мне, Фермерша. Мне не важно, сколько косметики на тебе, или насколько дорога твоя одежда. И я не поставлю даже половину крысиной задницы на то, что половине парней здесь ты нравишься сейчас. Ты благотворительность. Я не трахну тебя, даже если ты мне заплатишь. Так что мой ответ нет. И в следующий раз, придя на танцы, имей любезность обуть новые туфли.

И тут я сломалась. Я кинулась на него, но сильные руки обхватили меня сзади. Мне не хотелось, чтобы они увидели, как я плачу. Я не знала, что еще сделать. Меня трясло так сильно, что я подумала, что потеряю сознание.

— Шшш… — сказала Монро мне в волосы. — Текс, давай отведем ее в комнату.

Он кивнул, и вскоре я заметила, что Чейз тоже зашагал рядом с нами.

— Отойдите от меня! — крикнула я им, но вместо того, чтобы уйти, Текс и Чейз пошли с двух сторон от меня. И я поняла почему.

Люди кидались в меня едой. Но когда парни предложили мне свою поддержку, они остановились и просто наблюдали, как мы уходим с вечеринки.

Никсон будет в ярости. Но меня это не беспокоило. Мне было просто невероятно стыдно за себя. Стыдно, что я поддалась всему, о чем говорил этот парень. Но больше всего я была зла на то, что он смеялся над бабушкиными туфлями. Теми самыми, которые придавали мне уверенность сегодня.

Мы шли обратно в общежитие. Парни ничего не говорили. Они не насмехались. Монро без остановки проклинала своего брата.

В конце концов, мы подошли к лифту. Я запаниковала. Мне не хотелось использовать свою единственную возможность пользоваться лифтом только потому, что я была смущена и унижена, а также немного в ярости.

Чейз достал блестящую черную карточку и приложил ее рядом с лифтом. Я была уверенна, что его карточка предоставляет ему неограниченный доступ к поездкам. Мы все вошли внутрь. Даже парни.

Я думала, что все студенты были на вечеринке. Но я ошибалась.

Несколько дверей на моем этаже было открыто. Будто большая волна эстрогена прошлась по коридору, вызывая хихиканье во всем правом крыле, когда все увидели, кто меня сопровождает.

Девушки шептались.

— Это Чейз и Текс! Что они здесь делают? Они так горячи! Так чертовски сексуальны! Чейз, Чейз! — одна девушка начала скандировать, а я с трудом подавила желание закричать на нее. Очевидно, во мне кипело сейчас слишком много эмоций.

Монро открыла дверь в нашу комнату. Парни зашли вслед за нами. Я села на кровать и начала ждать криков.

Монро села у моих ног и стянула бабушкины туфли.

— Он придурок. Я знаю, что не должна его защищать, но если бы он знал, что они бабушкины…

Чейз посмотрел на туфли, а затем на меня.

— Я не понимаю, почему это так важно?

— Потому что она умерла, кретин! И это винтаж, и она оставила их Трейси. Это самые милые туфли, которые у нее есть!

Чейз замолчал. Он смотрел на меня своими зелеными глазами некоторое время, затем выругался и покинул комнату. Текс развел руками и последовал за ним. Монро закрыла за ними дверь.

— Похоже, это означает войну, да? — я попыталась улыбнуться.

— Я поговорю с ним.

Монро не выглядела такой уверенной по поводу этой идеи. Она расхаживала передо мной.

— Я никогда не думала, что он зайдет так далеко. Он никогда не заходит так далеко. Люди слишком боятся Избранных, чтобы говорить или сделать что-то.

— Они не боги.

Монро горько засмеялась.

— Нет, они еще хуже. По крайне мере, греческие боги оставались у себя на Олимпе. А наши обитают в колледже, будто школа и без этого не плоха, да?

— Он мне надоел.

— Вот в чем дело, — Монро начала раздеваться. Я бы убила за такое тело. Она схватила сексуальную майку и натянула ее вместе с пижамными шортами. — Он обычно нападает на людей, которые не подчиняются. И если они дают ему отпор, то обычно вылетают из школы. Только один парень дал ему отпор, и над ним очень сильно издевались, но все его ненавидели в любом случае. Я говорю, что Никсон, конечно, придурок, но он всех защищает. Он как крестный отец.

— И что это для меня означает?

Монро прикусила губу.

— Понятия не имею, — она кивнула на мой чемодан. — У тебя там есть пижама?

— Скрестим пальцы, чтобы ее не украли, — пошутила я.

Монро подошла, и начала мне помогать перебирать вещи в чемодане.

— Это нормально, если ты поплачешь. Я никому не расскажу. И, кстати, я думаю, ты очень храбрая.

И тогда я почувствовала то чувство удушья, которое появляется, когда вы так сильно пытаетесь сдержать эмоции, что начинает болеть голова. Я кивнула и разорвала зрительный контакт.

— Эй, почему бы мне не одолжить тебе пижаму, так что ты сможешь лечь в кровать уже сейчас, хорошо? Мы разберем твою одежду завтра после занятий.

Я застонала.

— Нда, класс. Занятия.

— Посмотри на это с положительной стороны, — Монро кинула мне шорты и топик. — По крайне мере, тебе не придется терпеть Никсона. Его не будет почти на всех твоих занятиях, может разве что на двух. А если тебе повезет, то всего на одном.

— Как мне не хватает падающей звезды, — пробормотала я.

— Спокойной ночи, Сапожки, — засмеялась Монро и выключила свет со своей стороны комнаты.

Я натянула на себя шорты и топик. Мои глаза наткнулись на коробку. Я села, скрестив ноги, на кровати и открыла ее.

Монро была права. Плакать нормально. Бабушка, счастливо улыбаясь, смотрела на меня с фотографии, которую мы сделали прошлым летом. Я дотронулась до рамки и позволила себе пару слезинок. Каким бы был ее совет? Что бы она мне сказала?

— Держи голову выше. Тебе нечего рассматривать на земле, — пробормотала я ее любимую фразу и рассмеялась сквозь слезы. Завтра будет тяжело, но меня выбрали, и я была здесь, так что я собиралась заслужить это. Никсону лучше присматривать за своей спиной, потому что я, Трейси Рукс, никуда не собираюсь уходить.

Негромкая музыка выдернула меня из сна со скоростью света. Монро стояла напротив зеркала, пела и танцевала, закидывая себе в рот хлопья Чериос. И почему я не додумалась привезти сюда свою еду?

— Хочешь? — спросила она, роняя хлопья мимо рта. Что ж, нищие не выбирают.

Я кивнула.

— У меня под кроватью заначка, можешь взять, что хочешь. Тебе сегодня понадобятся силы. О, и это принесли тебе.

Она подошла к двери и взяла большую коробку.

— Да? От кого?

Монро пожала плечами, беря себе еще горсть хлопьев.

— Без понятия. Ее принесла какая-то девушка часов в шесть утра. Мне очень хотелось ударить ее в нос.

Я засмеялась. О, да. Я хорошо могла себе это представить. По крайне мере она не жаворонок. Хотя я была не до конца уверенна, что смогу привыкнуть к ее пению по утрам.

— Ну, открой же ее, шлюшка!

— Вау, полегче. Уже открываю.

Я разорвала коробку. Записка упала на пол, так что я нагнулась, чтобы поднять ее. Я прочитала написанное и ахнула.

«Это, конечно, не туфли твоей бабушки. Знаю, они так много значат. Но мне бы хотелось, чтобы у тебя было то, что поможет тебе улыбнуться в твой первый учебный день.

Прости за вчерашнее. Чейз».

— Вот черт, Чейз Винтер только что прислал тебе подарок! — Монро захлопнула в ладоши. — Я не могу в это поверить! Он же ничего не делает без разрешения Никсона.

Я пожала плечами.

— Может он спросил у Никсона разрешения?

— Я так не думаю, — она широко улыбнулась и указала на коробку. — Ты хоть имеешь представление, сколько стоят все эти вещи?