— Почему? — спросил Джедра.

— Потому что вы уничтожили колодец.

Когда они входили в город с юга, то карабкались на горы булыжников, и у них заняло несколько часов только на то, чтобы оказаться в центре города.

А теперь Китарак вел их путем, который он и другие такие же проложили давным давно; в результате они оказались на каменистой равнине за пределами города меньше чем за час. Повернувшись, чтобы посмотреть в последний раз на разрушенный город за собой, Джедра почувствовал странную грусть и печаль. Когда-то, тысячи лет назад, это место кишело жизнью, здесь жили тысячи и тысячи людей. Что за катастрофа произошла здесь, что убило город? Скорее всего он никогда не узнает об этом. Но он всегда будет знать, кто разрушил его до конца. Память об огромных, высоких башнях, валящихся на землю, будет преследовать его всегда, до конца жизни.

Не осталось ничего. Они проверили, чтобы быть уверенными до конца, но Китарак был совершенно прав; верхушка колодца оказалась погребена под тысячами тон каменных блоков. Нужно было не меньше нескольких сотен человек с лопатами и рычагами, чтобы только докопаться до него, и, естественно, все внутренние механизмы были разбиты вдребезги. А без воды не выживут даже падальщики. Теперь город целиком и полностью принадлежал пустыне.

Китарак повернулся, ни говоря ни слова, и повел их через каменистую пустыню. Он шел длинными, стелящимися шагами, покрывая одним шагом не меньше восьми или десяти футов. Джедре и Кайане требовалось не меньше трех-четырех шагов на один его, вскоре они уже запыхались и покрылись потом.

Джедра отказался от предложения Кайаны вылечить его рану на ноге от попавшего в него обломка. Это была небольшая, поверхностная царапина на мышце голени; пусть она заживет сама по себе, все лучше, чем утомлять Кайану. Однако сейчас он уже жалел, что отказался от помощи: соленый пот, текший с него, попадал в рану и жалил до безумия. К тому же и все его мышцы начали громко жаловаться. — Ты должен идти помедленней, — наконец не выдержал он. — Мы не можем идти в таком темпе; еще миля, и мы свалимся без сил.

Китарак остановился и повернул голову назад. — До Тира очень далеко, — сказал он.

— Не имеет значения, — отозвался Джедра. — Мы не можем идти так быстро.

Тор-крин опять почесал брюшко. Теперь Джедра был уверен, что таким образом он демонстрирует свое волнение. — Не может ли ваша псионическая сила дать вам побольше выносливости? — спросил Китарак.

— Нет, — сказал Джедра. — По меньшей мере я так думаю. Кайана?

Та наклонилась, без сил, руки уперты в колени. Она потрясла головой, но не взглянула вверх. — Нет, не может. Может быть чуть-чуть, ненадолго, но чем больше мы ею пользуемся, тем больше устаем.

— А как насчет левитации? Быть может вы сможете поднять себя в воздух при помощи той же силы, которую вы использовали чтобы сравнять город с землей?

— Не думаю, что это даст нам что-нибудь, — сказала Кайана, выпрямляясь. Мы можем летать ментально, но всегда возвращаемся туда, откуда вылетели. Наши тела всегда остаются на том же месте.

— Хмм, — разочарованно сказал Китарак. — Похоже, что ваша сила не очень то помогает в практических делах.

— Вот поэтому мы и ищем учителя, — сказал Джедра. — Кого-то такого, кто поможет нам узнать как… делать… что-то большее. — Он не собирался открывать Китараку, что иногда они сами не в состоянии контролировать свою силу.

— И к какому концу?

Вопрос застал Джедру врасплох. — Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что вы хотите делать с вашей силой?

— Даже не знаю, — ответил Джедра. — Ну например, для начала, научиться левитировать.

— Очень хорошо, — сказал Китарак. — Мудро. — Он повернулся и пошел дальше, на этот раз помедленнее.

На ходу он повернул голову над своим костистым плечом и спросил, — А что вы еще можете, кроме как разрушать здания?

Как много мы можем сказать ему? Джедра мысленно спросил Кайану.

По меньщей мере не говори ему, что мы можем общаться без слов, ответила она. Или объединять свои сознания. Нам нужно какое-то преимущество, если он не тот, за кого себя выдает.

Согласен.

Китарак ждал ответа. Вероятно он мог одновременно смотреть как вперед так и назад; он не перестал идти, но и не поворачивал голову вперед. Джедра сказал вслух, — Я иногда могу определить, что на меня кто-то смотрит. Особенно, если он смотрит с угрозой.

— Звучит полезно, — сказал Китарак. Трудно было сказать, прозвучал ли в его голосе сарказм, но Джедре показалось, что на этот раз он говорит искренне. — Что-нибудь еще?

— А я могу вылечить большинство ран, — сказала Кайана, — если, конечно, они не смертельны, и даже некоторые смертельные, если дело не зашло слишком далеко.

— Я вот это действительно звучит полезно. Ты можешь лечить тор-кринов?

— Никогда не пробовала. Ты хочешь нанести себе рану и попробовать?

Было похоже, что Китарак задумался. Он повел головой из стороны в сторону, потом пощелкал своими жвалами, что-то вроде когда человек цокает языком. — Нет, — сказал он наконец. — Жажда знаний может завести тебя туда, откуда нет выхода. Будем считать, что ты не можешь, и надеятся на приятный сюрприз, если окажется, что мне нужны твои услуги.

— Прекрасная идея, — сказала Кайана.

— Конечно. — Китарак замолчал на несколько минут, повернул голову вперед и продолжал идти ровным шагом по каменистой поверхности. Теперь, когда он шел намного медленнее, Джедра даже обрадовался, что он ведет их; он не любил идти первым по незнакомой местности. Но тор-крина, похоже, волновала совсем не местность. Он опять повернул голову назад и спросил, — Зачем вы так жадно ищете силу?

На этот раз первой отозвалась Кайана, — Что?

— По моему опыту есть две причины для поиска нового знания, — сказал Китарак. — Одна — простое любопытство и жажда понять, вторая — стремление к силе, которую может принести новое знание. По какой из причин вы ищите учителя?

— Я-я думаю, что не по одной из них, — ответила Кайана.

— Не по одной из них! Как это может быть?

— У нас и так есть сила, — объяснила Кайана. — Мы хотим узнать, как лучше использовать ее.

Китарак возбужденно клацнул жвалами. — Ага, ты увиливаешь от ответа. Почему ты хочешь научиться лучше использовать ее?

— Потому! — теперь уже и Кайана возбудилась. — Я не хочу быть невежественной. Это оскорбительно и ужасно опасно.

— Хорошо, — сказал Китарак. — Ты права, малое знание опасная вещь. Я вижу в тебе зачатки настоящей мудрости. Быть может это несколько жестоко и невежливо, ведь я знаю тебя так мало, но тебе надо еще многому научиться, чтобы понять базовые принципы. А что с тобой, юный Джедра? По каким причинам ты ищешь наставника?

— Власть, — немедленно ответил Джедра. — Власть и жадность. Я хочу править всем Атхасом железным кулаком.

— Не играй со мной в игры. Ты неумелый лжец, — сказал Китарак и отвернулся, оставив Джедру в покое, чего Джедра и добивался.

Все это время, пока они шли за тор-крином по направлению на послеполуденное солнце, в голове Джедры крутился один и тот же вопрос. Почему он хочет знать побольше о псионике? Ведь не только потому, что его сила иногда становилась слишком опасна; ведь он мог бы просто перестать использовать ее. Нет, в ней было что-то привлекательное, завораживающее, поэтому он снова и снова стремился использовать ее. Особенно когда они с Кайаной объединяли свои сознания. Конечно, каждый раз, когда они делали это, им угрожала опасность, они сражались или еще что-нибудь в этом роде, но ведь он сам стремился к этому, он наслаждался этим союзом, чувствовал настоящую радость. Разделять свои мысли, чувства и эмоции — разделять все то, что делало их теми, кем они были — и не бояться последствий.

Внезапно в его голове промелькнула совершенно дикая мысль. А что, если это называется любовью? Может быть он делает это из-за любви? Джедра никогда даже не думал о такой возможности. Не то, чтобы он пошел на это приключение из-за любви к Кайане, но ведь когда-то надо начинать любить. Это казалось совершенно невероятно тогда, когда он жил на улицах Урика, так что эта мысль обычно даже не приходила ему в голову, а если и приходила, он испытывал то же самое сожаление, когда великолепный фрукт, зреющий по ту сторону дворцовой стены, падал там, а не к нему в руки.