– Седьмой! Вытащите его оттуда!!! – заорал майор.

Отбив прикладом очередную насевшую на него мерзость, он попытался кинуться помочь, но ощутил, что за все это время болотоступы окончательно пришли в негодность, а его ноги по колено увязли в торфе и теперь выбраться из него сразу оказалось невозможно. Командир с ужасом осознал свое положение, но страх был не за себя, а своего бойца, которому он ничем не мог помочь. Егоров взвыл от бессилия и снова заорал во всю глотку:

– Да помогите ему!!! – остальные с головой ушли в борьбу, отчаянно отбиваясь от существ, количество которых было таково, будто к отряду прибыла вся их здешняя популяция. Наконец, кто-то все-таки сумел пробиться к Лису. Им оказался Гунн, который, схватив два шеста, один протянул Князю и Шепоту, а второй увязшему ефрейтору.

– Оставь их!! – кричал Гунн, вытянув шест своему камраду. – Хватайся за него!!!

В какой-то миг Лис услышал и понял, где он и что он, полностью осознав, как непростительно поддался панике. Ему удалось отбросить в сторону последнего хищного гада, хотя почувствовал, что с десяток других впились ему в ботинки и нижнюю часть бронекостюма, защищавшую ноги. Плевать, подумал ефрейтор, главное выбраться на тропу, а там я их ножом, всех до единого. Со второй попытки он смог ухватиться за шест и поэтому не заметил, как сзади одно из существ сумело запрыгнуть к нему на плечо, вгрызаясь прямо в область шеи – в наименее защищенную часть костюма. Одной рукой держась за протянутую ему палку, другой он старался снять тварь с себя, но без особых успехов. Егоров наблюдал за всем этим и почувствовал, как его схватили под руки, освободив от зыбкого грунта. Не раздумывая, он прицелился из автомата, пытаясь выловить в прицел "червя" и уже был близок к успеху, как неожиданно Лис отпустил шест, схватившись за горло. Тварь сумела проникнуть под защитный слой бронекостюма и проползти к голове ефрейтора. Егоров не решился стрелять, полагая, что скорее убьет Лиса, чем поможет ему. Боец, взялся за шлем в попытках снять его, однако что-то этому мешало. На одно мгновение командир увидел безумный взгляд своего бойца и до ушей донесся дикий вопль, в котором с болью перемешалось отчаяние. Тварь каким-то образом пролезла под противогаз Лиса и облепила его лицо, находясь между ним и ударопрочным стеклом панорамного обзора. Через секунду под противогазом брызнула кровь и солдат неестественно задергал головой, содрав с себя шлем, упал в воду, а из-под смотрового стекла показались обглоданные кости черепа с рваными кусками мяса и кожи. Тут же к нему подобрались десятки скользких существ, облепив его со всех сторон, а затем вгрызались в прочную ткань бронекостюма в стремлении проникнуть под него. От этих отвратительных действий тело ефрейтора дергалось, словно его били током высокого напряжения.

– Лис! Эти суки убили Лиса! – закричал Валет и кинулся было к мертвому товарищу, медленно уходившему под воду, где копошились сотни хищных организмов, голодных и гонимых своими инстинктами. Но прежде, чем сержант сделал пару шагов, его схватили остальные бойцы и дружно оттащили обратно на тропинку. Командир с огромным усилием подавил в себе нараставшую ярость, приводившую в его работе, как правило, к ошибкам, нежели к верным решениям.

– Уходим, – коротко произнес он.

Никто ничего не ответил, всем и так было понятно, что своему товарищу они уже помочь ничем не могли. Теперь ступать по зыбкой поверхности пришлось вдвойне осторожно из-за отсутствия ступов, но на последних ста метрах, отделявших отряд от твердой земли, появилась растительность, по которой идти стало немного легче. Когда им, наконец, удалось выбраться из болота, то от усталости в глазах просто темнело и хотелось только одного – упасть и проспать пару суток подряд, чтобы наполнить организм силами. Недалеко от болота, на относительно чистом пятачке земли, группа сделала привал из-за невозможности дальнейшего продвижения. Первым часовым пошел Егоров, зная о нарушении правила, но, не смотря на чудовищную усталость, ему не хотелось даже хотя бы на десять минут вздремнуть. В памяти вновь всплыло обглоданное лицо ефрейтора Дмитрия Сухорукова по прозвищу Лис и майор до боли в костях сжал кулаки.

"Зона… Проклятая Зона"

Никаких разговоров о погибшем бойце не велось, а поминать товарища следовало после окончания операции, а не во время ее, но каждый испытывал горькое чувство от потери близкого человека, ставшего братом за время службы для каждого из них.

***

Группа преследования, шедшая за последними из тех, кто был на месте падения, только что запросила разрешение на продолжение поисков, но получила отказ. В конце концов, целью прилета являлся обыск обломков самолета. Те же, кто взорвали их, с наиболее ценным оборудованием находятся уже весьма далеко, а заставлять своих людей идти за ними по Зоне через район повышенной аномальной плотности не входило в приказ командира разведывательно-поисковой группы. Он наблюдал, как полтора десятка экипированных человек осматривали территорию на безопасном расстоянии от пылавших кусков самолета, дым от которых поднимался высоко в небо, но уже не так сильно из-за дождя. Периметр места падения был оцеплен, все подходы держались под плотным контролем и ни единая живая душа не могла незаметно подобраться сюда, а имевшаяся огневая мощь если не исключала угрозу, то, во всяком случае, давала уверенность в достаточной безопасности. И все-таки причины для беспокойства присутствовали, особенно из-за наличия огромных нор в земле, будто кто-то здесь наугад бурил землю. Анализ следов привел к заключению о нападении подземных существ неизвестного происхождения на группу нелегалов, обитавших в запрещенной области, которую во всем мире называли Зона. Более полную информацию должно дать изучение биологических образцов. За свою жизнь офицер повидал немало разного, удивительного и страшного, но это место давало фору всему, с чем ему приходилось доселе сталкиваться. Военному казалось, невозможным хоть чем-либо удивить его хотя бы в силу возраста и пережитого за свою жизнь, однако Зона преподносила порой такие фокусы, от которых даже у него широко открывались глаза и отвисала челюсть. Точно так же командиру операции тяжело понять, как здесь можно жить, а сталкеры ему казались и вовсе полоумными, решившими найти особо изощренный способ самоубийства.

"Идиоты,

– подумал он. –

Никогда не понимал такого поведения"

Вертолеты должны были прилететь за ними в точку эвакуации в семи километрах северо-западней ровно через восемь часов и времени для сбора хотя бы какой-то информации оставалось мало. Техники сообщили об отсутствии самописцев или других хранителей информации, но обнаружили следы взрывчатого вещества под кусками фюзеляжа, на земле рядом с ним, а также возле носовой части оторванного корпуса. Точные сведения о типе взрывчатого вещества сможет установить только экспертиза. Командир кивнул и дал знак, чтобы продолжали искать, хотя прекрасно видел ничтожный толк от этой возни. Результаты работы вряд ли дадут что-то существенное даже после более тщательного изучения. Те, кто заложили взрывные устройства в самолет, использовали, скорее всего, распространенные их виды, тем самым, опустив все концы в воду. Быть может, что-то даст анализ типа взрывного устройства, хотя надежды на такую удачу весьма призрачны, если здесь поработали профессионалы, заключил он. Да и об устройстве можно судить лишь косвенно, ведь после взрыва от него практически ничего не осталось. От мысли, что прилети они парой минут раньше, то взрывом могло накрыть его вместе со всеми, кто находился в вертолетах, командир похолодел.

"Эти русские, когда захотят, могут пойти на любой риск, чтобы выполнить задачу"